Можно ли сдать квартиру за две-три тысячи рублей в неделю? Можно, если не боитесь продешевить. А за две-три «палки» в неделю? Вот об этом думал Степан Фёдорович, держа в руке листовку с предложением о съёме квартиры.

Мы русские люди… Мать и дочь… Снимем квартиру в вашем доме на ваших условиях… На длительный срок…

И так далее. Степан Фёдорович имел квартиру в этом самом доме, от тётки досталась. Задумчиво улыбаясь, мужчина вытащил из кармана сотовый телефон.

А на следующий день он ходил по этой самой двушке, с видом хозяина, следом за ним, не отставая ни на шаг, ходили двое, женщина средних лет и девушка лет восемнадцати.

— Степан Фёдорович, мы много платить не сможем, я yчитeльница, дочь – студентка… – тихо проговорила в коридоре женщина, наблюдая, как хозяин одевает обувь.

— Живите, – пробурчал мужчина, меряя взглядом девушку, тревожно глядящую на мать, нервно ломая пальцы.

Утром Степан Фёдорович направился прямиком к постояльцам. Купив по дороге торт, мужчина позвонил в дверь квартиры. Черноволосая девушка, с простым и немного настороженным лицом, открыла дверь, пропуская мужчину в прихожую.

Кромсая ложечкой кусок тортика, кутаясь в свитерок, девушка словно бы уменьшалась под пристальным взглядом мужчины, на стене тикали старомодные часы с кукушкой.

— Я не знаю, – спустя пять минут тихо проговорила девчонка, положив ложку на блюдце.

— Твоя мама ничего не узнает, а по поводу оплаты я разберусь, скажу ей что ни к спеху, – Степан Фёдорович допил чай, звякнув чашкой.

— Встань, пожалуйста, – мужчина поднялся со стула, подойдя к девушке.

Слушая тиканье часов, казавшееся особенно громким в тишине кухни, девчонка медленно расстёгивала молнию джинс. Закусив губу, вся пунцовая, ощущала руку мужчины на своём лобке. Просунув ладонь в девичьи трусики, белые в красный горох, Степан Фёдорович осторожно гладил девичий лобок, чуть потягивая невидимые ему волоски, ощущая их возбуждающую шелковистость, а затем девичью щёлку, всё также невидимую, но хорошо осязаемую.

Девушка стояла в спущенных до колен джинсах, задрав руками свитер, оголив живот и белый лиф. Боясь пошевелиться, чувствуя разгорячённое дыхание хозяина, девчонка ощутила мужские пальцы внутри себя, большой палец поглаживал клитор, изредка щекоча его ногтем. Спустя миг мужская рука, смело и властно, рывком стянула трусы, вторая ладонь легла на ягодицы, вжимая девушку в стол.

— Никто не узнает, – прошептал он ей в самое ухо, укладывая девушку грудью на стол, средь чашек и корзинки с незамысловатым печеньем.

Дрожа всем телом, на подкашивающихся ногах, упираясь в стол ладонями и глотая слёзы, девчонка услышала звук плевка и ощутила мокрые мужские пальцы между своими ногами. Вжикнула молния. Степан Фёдорович вынул из трусов кривоватый член, оттянул крайнюю плоть, обнажив головку, и приставил его к девичьим ягодицам, смотря вниз.

— Не надо, – всхлипнула студентка, когда мужчина подался вперёд.

Член согнулся, головка ткнулась в анус, проталкиваясь внутрь. Девушка громко и жалобно вскрикнула, сжав кулаки, ощущая в прямой кишке жгучую боль, разрывающую её напополам, и толчок в ягодицы.

— Мама не узнает, – повторил мужчина, вновь двигая бёдрами, поддерживая ладонью член, совершая анальный половой акт с девушкой, которую он даже почти не знал, знал лишь, что зовут её Света.

— Больно, – провыла Света, извиваясь на столе, скребя ногтями клеёнку.

Степан Фёдорович надсадно зарычал, войдя до конца, и сразу кончил, ощущая зудящей головкой пениса все шероховатости Светиной прямой кишки. Девушка истошно закричала, от боли и осознания произошедшего, напрягая вены на шее и задирая голову. Кричала она ещё и тогда, зовя мать, когда хозяин квартиры медленно вынимал из неё пенис, вытягивая наружу и ниточку спермы с коричневыми вкраплениями. Анус чуть слышно чавкнул, не спеша закрыться, несколько бурых капелек выдавились наружу, запутавшись в чёрных волосках.

— Твоя мать на работе, да? – мужчина встряхнул член, шлёпнув головкой по Светиной ягодице.

Девушка зарыдала в голос, прижимаясь щекой к клеёнке, не обращая внимания на мокрое и склизкое в промежности, между половыми губами и глубже. Во влагалище член ходит более свободно, привычно. Уже разрядившийся, но всё ещё достаточно крепкий, голодный до молодой девичьей плоти. Степан Фёдорович навалился на Свету сверху, прижав к столу её ладони своими. Остановился, словно лишившись сил, тяжело дыша и не торопясь выходить, оставаясь в девушке, наслаждаясь моментом. Света не прекращала рыдать, обиженно и надсадно, обмякнув под мужчиной.

— Живите, – добавил он, куснув Свету за шею.

Ещё раз дёрнул бёдрами и слез с девчонки. Закинул в рот печеньку и отправился в ванную комнату, поддерживая ладонью брюки. Рыдая, Света вжалась лбом в стол, боясь подтянуть трусы. Она так и стояла, ногами на полу и грудью на столе, с задранным свитерком, когда спустя минуту на кухне появился хозяин квартиры, уже в застёгнутых брюках, стряхивая мокрые руки.

— Сходи в ванну и поменяй нижнее бельё, – спокойно проговорил он, натянув на девчонку трусы, предварительно оглядев её мокрые ягодицы.

Света оглушительно шмыгнула носом, пытаясь успокоиться. Трусы сразу же намокли, между ног было мерзко и грязно, не хотелось ничего, ничего не видеть и не слышать.

— Я тебя провожу, – мужчина положил ладони на девичьи плечи.

— Уходите! – взвизгнула Света, метнувшись в ванную комнату, путаясь в спущенных джинсах.

С силой захлопнула дверь, раздался звук льющейся воды.

— Закрой дверь, – прокричал Степан Фёдорович, щёлкая замком входной двери.

Ответом ему послужил новый взрыв плача, доносящийся из ванной комнаты, слышимый, казалось, на всю «хрущёвку» и на ближайшие окрестности. Пожав плечами, мужчина тихо вышел за дверь.

— Мам, спасибо, я в ванную и спать, очень устала, – Света чмокнула мать в щёку, поставив тарелку в раковину.

— Дочь, с тобой всё хорошо? – женщина взглянула в бледное лицо девушки.

— Да, мам, просто очень спать хочу, – Света вышла из кухни, скрывшись в совмещённом санузле.

Женщина обратила внимание на странную походку дочери, или, может быть, ей это только показалось?

Закрыв дверь на задвижку, Света включила воду, уцепившись руками в раковину. Взглянула в зеркало, отметив запавшие глаза и спутанные волосы. В животе вновь что-то натянулось, отдаваясь ниже, потягивая и словно бы распрямляясь. Между ягодицами всё нещадно жгло, разгораясь при каждом шаге. Притом, как только что убедилась девушка, ужасно хотелось в туалет. Выдохнув, Света решительно подняла крышку унитаза.

Привычным движением, делая это по несколько раз на дню, спустила спортивные штанишки, задержав руки на резинке трусов. Спустила и их, быстро усевшись на седушку. Между ягодицами зажгло особенно сильно, девушка плотнее свела ноги, уткнув локти в колени. Боясь потужиться, борясь с болью, Света так и сидела, глотая слёзы. Глухо постанывая, боясь, чтобы мать ничего не заподозрила, девушка чуть напряглась. Яркая вспышка боли пронзила её истерзанный анус, девчонка зажала ладонью рот, зажмурив глаза. Казалось, было даже больнее чем тогда, когда в её анус входил член того подонка, фактически насиловавшего девушку на кухонном столе. Девушка вновь протяжно вскрикнула, думая о том, надёжно ли заглушает её вскрики шум льющейся воды.

Сжимая зубы, изнемогая от мучений, Света ощутила, как кал покинул её нутро, оставив после себя волну боли, жжения и очередного зуда. Девушка протянула дрожащую руку, резким движением оторвала кусочек туалетной бумажки. Привстала с седушки, чуть оттопыривая ягодицу свободной ладонью, бумагой коснулась ануса и зашипела от новой резкой боли. Поднесла бумажку к свету. На рифлёной поверхности, среди коричневых разводов, Света явственно различила красные подсыхающие пятна.

Безвольно опустив руку, согнувшись, обхватив второй рукой колени, девушка тихо и жалобно заплакала, что-то бормоча себе под нос и всхлипывая…

А в это самое время, на другом конце города, в своей основной квартире в гостиной на кресле сидел Степан Фёдорович. Широко раздвинув ноги и откинув в стороны полы халата, мужчина держал в руке бокал красного вина, второю поглаживая свой член. Не спеша двигая рукой, оголяя головку, Степан Фёдорович вспоминал события минувшего дня. Член, конечно, болел, словно бы после первого раза и даже сильнее. Кажется, воспалилась головка. А интересно, не напишет ли девка на него заяву? Ведь он фактически изнасиловал её. Изнасиловал в анус. Мужчина ухмыльнулся, отпив глоток вина, смакую пикантную подробность.

Нет, он не хотел её насиловать. Он хотел, чтобы эта девчонка отдалась ему сама, добровольно, подчинилась безропотно и беспрекословно. Интересно, а что она сейчас делает? Размышляя над этим, Степан Фёдорович поставил на тумбочку пустой бокал, встал с кресла и скинул халат. В следующую минуту он уже лежал в кровати, стараясь не думать о Свете, но твёрдо зная, что всё ещё повторится, он ещё обязательно придёт к тем двум потребовать свою плату за проживание.