Если не сложно, поставьте в конце рассказа отметку «нравится» или отзыв оставьте. Пожалуйста!

— Ой! Бедненький! – вырвалось у Катеньки. Васька изловил её в коридоре общежития и было с ходу не понятно, то ли действительно вышел он с чашкой чая по каким-то делам из комнаты, то ли и впрямь слонялся, ища встречи с нею? На самом деле то было не важно. Катенька пообещала удовлетворить его половые потребности и Васька, естественно, ожидал удовлетворения таковых.

«Эх! Тяжела жизнь барышни дающей!» — промелькнула мысль в её голове и нотки иронии вложенные в фразу проявились улыбкой на лице.

«Вот раньше можно же было сослаться на наличие плевы, ценностей и вообще – непристойности такого предложения, — опускалась на колени перед ним она. – А теперь вот – дала слово – давай, отвечай за свои слова действием!» — Васькины шорты тут же сползли на сантиметров тридцать вниз, обнажая тут же вставший в стойку орган. Его разбухшая головка, куполом выступающая за пределы створа, раскачивалась из стороны в сторону, стремясь угодить как раз в приоткрывшиеся по этому случаю влажные розовые губы.

«Ну, наверное, могла бы и в этой ситуации отдинамить пацана, — посмеивалась внутренне Катенька, играясь язычком с вершиной головки, пробегая по её глянцевой поверхности к основанию, возвращаясь вверх, складывая губы у напряженную дудочку и протискивая через ту напряженную красную плоть. – Но что поделаешь?! – вновь смеялась внутренне она продолжая помогать себе рукою. – Раз давши, назад пути нет!»

Васька откинулся спиной на стенку, его чашка с чаем опасно зависла над Катенькиной головой, а так уже перешла от предварительных ласок, проглотив и головку, и часть покрывшегося венами ствола.

«Хотя, формально, — исполняла уже едва ли не на автомате минет Катенька, размышляя о своем. – По сути, я сейчас не даю, а беру – вон она какая форма речи! Проникновение ниже пояса – «давать», проникновение выше – «брать». Но по итогу… — Васька изогнулся и мимоходом вогнал своё орудие едва ли не под само основание Катеньке в горло, отчего та сдавленно ойкнула и поспешила раскрыть рот предельно широко. – По итогу, — вернулась она к своей мысли. – По итогу – тебя имеют, разница лишь в том – орально или вагинально» — почему-то потянуло её на академический дискурс по вопросам интима.

Общежитие, общественное место, которым является коридор, пугающая пустота, которая вот-вот могла распахнуться как для возвращающихся откуда-то жителей, так и для таковых же, но пожелавших покинуть пределы своих комнат. И в этой пикантной обстановке, с одной сторо ны пугающей, с иной – возбуждающей, мимо воли Катенька, и сама того не замечая, ощутила, как что-то влажное и горячее вдруг отозвалось в ней, разливаясь теплом, желанием, переходя в дикую похоть и не меньшее негодование. Она не могла, не смела пустить в себя постороннего! Как это ни странно, а берегла она сейчас себя для другого, берегла для завтрашнего дня, ощущая в себе жгучее желание, потребность сейчас же оседлать этот орган, на котором исполняла соло, терзала его, показывала зубы, заставляла вздрагивать и даже временами издавать резкие приглушенные звуки партнера, но, увы, сегодня Ваське было не суждено изведать её иначе, кроме как орально.

Васька один или даже два раза пытался поднять её, даже что-то в полголоса произносил, но каждый раз на него снизу смотрели широко открытые глаза поверг разбросанных вокруг проглоченного бойца губ, и каждый раз глаза говорили «нет!». Васька удивлялся, сокрушался, но язык, тут же принимавшийся ласкать его проглоченную головку, возвращал всё на свои места.

«А что будет, если я вот сейчас возьму и отдамся ему?» — мелькало у Катеньке в голове. В такие моменты она сразу же теряла над собой контроль, ей хотелось, гормоны требовали, в голове возникали картины жаркого и опасного секса, временами с элементами жесткого обращения с ней, но без излишеств. Ей хотелось забраться на подоконник в комнате для умывания. раскинуть ноги, раскинуть их столь широко, сколь позволит подоконник и пустить в себя… Она даже начала перебирать кому бы она с радостью отдалась бы, кого выставила бы в очереди на вторые позиции, кому предпочла бы сделать минет, а кому подарила бы и свой зад. Поначалу размышляя академически и даже слегка иронично, Катенька даже и не заметила, как выплясывая ртом, губами и даже горлом на ставшем разбухать и без того перевозбужденном органе, она вдруг и сама погрузилась в мир эротических грез и мокрое белье уже едва было способно сдерживать всё то, что эти грезы продуцировали в мире реальном. Катенька видела и, как ей даже казалось, ощущала, все эти проникновения, толчки, удары по ягодицам, руки, сжимавшие её грудь и талию, языки ласкающие шею – мир фантазий поглотил её, заставляя своё возбуждение транслировать на уже терзаемый орган Васьки. И даже когда Васька вздрогнул, напрягся, а тот самый орган принялся увеличиваться в размерах, заполняемый спермой, Катеньке виделись мужские торсы, ощущались мощные и подвижные фаллосы, её дыхание становилось учащенным и уже было сложно, кто кому больше доставляет удовольствия – она Ваське, глотая его сперму, или Васька, позволяя ей погрузиться в свои фантазии, ощущая прилив тепла и первые признаки нарождающейся дрожи.

***

— Ну ты даёшь! – подымал её тело вверх удивлённый Васька.

— Что?! – удивленно взирала Катенька по сторонам. Ноги её не желали слушаться.

— Ну, ты, — не находил он слов смущённо.

— Испытала экстаз? – мир казался ей совсем иным.

— Ну-у-у… — испугался таких слов Васька. – Наверное…

Если не сложно, поставьте в конце рассказа отметку «нравится» или отзыв оставьте. Пожалуйста!