Странное предложение (часть вторая)

Сознание возвращалось медленно. Я даже не мог определенно сказать, когда начал осознавать себя. Но вот что странно: я не чувствовал тела. Голову чувствовал (даже очень), а вот тело – нет. Это заставило меня резко и широко открыть глаза.

Взгляд сразу же уперся в белый полотняный экран, который скрывал от меня всего остального меня же.

— Так-так-так! – раздался веселый женский голос. – Наша малышка снова с нами!

Я скосил глаза вправо. За столиком, на котором стояла настольная лампа, сидела молодая женщина в белом халатике, которая с интересом смотрела на меня.

— Где я? Что со мной?

Я хотел задать эти вопросы громким голосом, но получилось только шепотом.

— На эти вопросы я не уполномочена отвечать, — сообщила мне медсестра (ну, я так определил, что это медсестра) и еще шире улыбнулась. – Но вот то, что состояние стабильное и все показатели в норме, я сообщить тебе могу.

Она поднялась из-за стола и заботливо положила мне на лоб ладонь. Это принесло некоторое облегчение. Как я уже замечал, голову я чувствовал очень даже хорошо. Все лицо щипало, и сильно чесалась кожа под волосами.

Она наклонилась ко мне, и я понял, что она в одном только халатике на голое тело. Перед моими глазами, которые я не мог отвести, мягко покачивались полные груди с большими коричневыми сосками.

Но что меня удивило, так это то, что мой «дружок» всегда мгновенно реагирующий на такие вещи, как будто спал. Это меня встревожило, и я попытался рукой дотянуться до того места. Но и в этом начинании меня ожидал «облом». Оказывается, руки и ноги, которые я с грехом пополам начал ощущать, крепко накрепко привязаны к кровати так, что я не мог что-то с ними сделать.

Медсестра заметила мое движение.

— Какая шустрая малышка, — хмыкнула она. – Потерпи! Скоро ремни мы тебе отстегнем.

— Только не «малышка», а малыш, если уж на то пошло, — прошептал я, чтобы хоть что-то сказать.

— Да, нет! Малышка! – раздался мужской голос, и в поле моего зрения появился Станислав Антонович.

Он был так же в халате, но зеленого цвета и в веселенькой такой шапочке с разноцветными узорами.

— Не понимаю, — умирающим голосом сообщил я.

— Как, Леночка, небольшой стресс нашему пациенту не повредит? – обернулся Станислав Антонович к медсестре.

Та поджала губки, с сомнением глядя на меня.

— Вы думаете, Станислав Антонович, что стресс будет маленьким?

— Ну, быть может, и не маленьким, но будет, — оптимистично улыбнулся ей Станислав.

— Я приготовлю пять кубиков транка, — пообещала Леночка, разворачиваясь к столику, на котором, как я заметил, находился ряд всяких коробочек и баночек.

Я непонимающе смотрел на эту картину.

— Дело в том, что ты не захотел добровольно пройти эту процедуру, — благожелательно заговорил Станислав Антонович, обращаясь ко мне. – Пришлось слегка тебя к этому принудить.

Он жестом фокусника отдернул экран.

Первое. Что мне бросилось в глаза – это моя грудь. Вернее, у меня было сильное сомнение, что она моя, но другой (именно моей), как-то поблизости не наблюдалось. Это была женская грудь. Да-да! Именно женская!

Леночка быстро выпустила из шприца лишний воздух и стремительно, профессионально, сделала мне укол.

— Ай-яй-яй! – укоризненно покачал головой Станислав Антонович. – Что же это ты так воспринимаешь, а?

— Отпустите меня! …Нет! Сделайте все, как было, и отпустите! – горячо зашептал я. – И что с моим голосом? Почему я не могу нормально говорить?

— А вот теперь выслушай меня! – вдруг, резко и повелительно заговорил Станислав.

— Ты отказался пройти процедуру. Но, нам нужен был именно ты. Поэтому мы провели операцию, не спрашивая тебя. Это ясно?! Молчать! Сейчас твой организм заканчивает трансформацию после курса гормонов и соответствующих процедур. Поэтому ты и громко говорить не можешь. Связки трансформируются тоже.

— Да что вы себе позволяете? Меня будут искать, — беспомощно залепетал я.

— Конечно! – заверил меня Станислав Антонович. – Я даже могу сообщить тебе, что тебя уже нашли. И документы твои нашли. Несчастный случай, знаешь ли. Даже похороны состоялись. …Леночка, еще ему добавь пять кубиков успокоительного.

Я не в силах был что-то говорить. Я только чувствовал, как из глаз потекли слезы, прокладывая дорожки по щипающему лицу.

— Ничего-ничего! – успокаивающе похлопал меня по плечу этот изверг. – Говорят, что тот, в жизни которого такое произошло, обычно очень долго живет.

— Ну, пожалуйста! Верните меня! – горячо зашептал я, дергая руками и ногами в безуспешной попытке освободиться. – Я вас очень прошу!

— Да ты знаешь, сколько все это стоит? – жестко отозвался Станислав Антонович. – Ты знаешь, что таких денег тебе никогда не отработать? К тому же, некоторые процессы уже необратимы.

— Вы из меня сделали женщину? – слабым голосом спросил я.

— Не совсем, — все так же жестко ответил мой мучитель. – За твой отказ мы решили тебя наказать. Если будешь послушной и отлично себя зарекомендуешь, то мы завершим этот процесс. Так как технология новейшая, то ты еще, быть может, и родить сможешь.

Он резко встал и покинул палату, оставив меня лежать в полной прострации.

Депрессия. Глубокая депрессия. Именно так можно было назвать то состояние, в которое я впал. Я смотрел в потолок, не реагируя ни на что. Кажется, что там, рядом с моей кроватью, что-то происходило. Кто-то что-то говорил, кто-то с кем-то ругался. Мне на это было глубоко начхать. Не знаю, сколько тянулось это состояние.

Вернуло меня к действительности мягкое, ласковое прикосновение к голове. Я перевел взгляд. Рядом со мной сидела молодая рыжеволосая женщина. Она смотрела на меня. Но как смотрела! В ее глазах читалось сострадание, понимание и желание помочь мне.

Это было так неожиданно, что слезы навернулись на глаза, и я заревел, как маленький ребенок.

— Поплачь! Поплачь, — мягко сказала она. – Не стесняйся!

Она наклонилась ко мне, а я прильнул к ее груди, стыдясь своей слабости и своих слез. Она гладила меня по голове и шептала какие-то ласковые слова. Я не вникал в смысл. Мне хватало того, что нашелся кто-то, за кого я могу зацепиться в этой непонятной жизни.

— Ну, что? – через некоторое время спросила она, когда мои рыдания затихли. – Полегчало, не правда ли?

Я кивнул. Мне стало стыдно. Я не понимал, как это я, молодой парень, в двадцать один год, рыдаю, как женщина? …А, может быть, и правда? Они же со мной что-то сделали….

— Ты не расстраивайся сильно, — мягко продолжила женщина. – Не оглядывайся назад! Представь себе! У тебя есть возможность начать жизнь с «чистого листа». Окунуться в совсем иной мир. Мир новых возможностей.

— Каких? – безнадежно спросил я, отрываясь от нее и поднимая глаза на ее лицо.

— Огромных!

Я с большим сомнением покачал головой.

— Меня зовут Людмила Николаевна. Но для тебя я просто Люда. Для тебя откроется мир женщин, о котором ты до сих пор ничего не знал. Поверь мне, быть женщиной совсем не плохо, приятно и очень интересно….

— Женщиной? – прервал я ее. – Я не женщина, а непонятно кто!

— Ошибаешься! – решительно ответила Люда. – Ты — женщина! Просто пока, временно, у тебя между ног имеется это недоразумение. …Не красней! Привыкай! …Между женщинами и не такие разговоры бывают. …Хотя, этим мужикам о них лучше не знать. Этак и комплекс неполноценности могут заработать. А нам, женщинам, без мужланов пока никак!

— Но Станислав Антонович сказал, что я наказан, — робко сказал я, невольно улыбнувшись в ответ на тираду Люды.

— Но он так же сказал, что у тебя есть шанс, — парировала она. – Ты такая милая, что я уверена: ты сможешь воспользоваться этим шансом!

— Но как?

— Сначала ты должна узнать, что такое женщина, — улыбнулась Люда.

— Хех! – скептично фыркнул я. – Стирка, готовка, роды и воспитание детей….

— Чушь! – тряхнула рыжей гривой волос Люда. – Все зависит от того, как ты поставишь себя в этой жизни. И после того, как ты узнаешь, что такое женщина, тебе предстоит научиться быть ею! И я тебе скажу, что у тебя есть все, для того, чтобы занять очень хорошее местечко.

— Даже вот с этим? – спросил я, указывая на место, укрытое одеялом (к счастью, меня уже не удерживали ремни на ногах и руках).

— Это, как я уже сказала – временно, — отмахнулась Людмила. – И вот тому, что такое женщина, и как ею стать, я тебя научу. Поверь мне! Я очень хорошая yчитeльница!

По той рожице, которую она мне скорчила, и многозначительному подмигиванию, я понял, что мне предстоит то еще обучение.