Юлия Аланина

Из цикла «Дачные истории»

Это наш день, девочки

* * *

Случилось это прошлым летом. Моя подружка Катька пригласила меня к себе на дачу на выходные. Предки ее уехали куда-то отдыхать и вернуться должны были только в конце следующей недели. А муж все выходные готовился провести со спиннингом, водкой и друзьями. Без Катьки, само собой. Так уж совпало, что и мой Серега именно в эти выходные уезжал в очередную командировку по делам фирмы. Услышав, что мы с Катькой собираемся на дачу, засмеялся и говорит: «Понятно — секс, мaльчики. Презервативы не забудь!» Это он шутит так. Юмор у него такой.

Собралась я быстро — взяла свой крутой купальник из цикла «а я девочка с плеером», тонкое махровое полотенце, прокладки на всякий случай и денег пятьсот рублей. Раз мы с Катькой вдвоем, значит обязательно напьемся и все свои приключения за последние восемнадцать лет по новой вспомним. Но так как девушки мы приличные, то пить придется тоже что-нибудь приличное.

Встретились возле железнодорожных касс. Катька говорит:

— Привет! А я ананас купила. Чем запивать будем?

— Молодец, — говорю. — Вином, чем же еще.

Взяли мы три бутылки вина. Красного, само собой. Молдавского. Ну и по мелочи всякого: сыра, колбасы, две пачки пельменей, конфет коробку (это Катька, сладкоежка), кальмаров сушеных, груш со сливами и виноградом (это я уже захотела), меда (Катьку в бане намазать) и минералки бутылку. Остальное, по словам Катьки, все на даче есть. В холодильнике и на грядках. Короче, загрузились с сумками в вагон и поехали.

Катька сидела закинув ногу на ногу и кивала в такт стуку вагонных колес красной туфелькой. Юбочку она надела ту еще — короткую и плотно обтягивающую. Я уселась напротив и невольно нет-нет да и заглядывала ей в самое интимное место. Там виднелось белое кружево трусиков, сквозь которое кое-где пробивались одинокие черные волосики. Надо сказать, что мы обе на фигуры не жалуемся. Как, впрочем, и на все остальное. Мужья наши очень ценят доставшиеся им сокровища, хотя между собой плотно и не общаются. Однако при нечастых семейных встречах с трудно скрываемым восторгом разглядывают приобретения друг-друга. Мой мне даже как-то признался, что с такой девушкой как Катька он бы с удовольствием занялся чем-нибудь «более интересным». Не забыв, само собой, добавить — если бы не знал меня. Потому что я — самая лучшая девушка в мире. Знаю. И верю, конечно.

Чуть позже я заметила, что сидящий рядом со мной парень также периодически «ныряет» Катьке под юбку. Зрачки уже по рублю стали. Беру у Катьки ручку (она сканворд разгадывала) и пишу на газете: «Мой сосед тебя хочет». Сижу смеюсь. Катька поняла, что к чему. Ногу опустила, посидела так маленько, потом чуть откинулась назад и коленки в стороны как бы случайно развела. Зрелище стало еще пикантнее! Бедра у Катьки сочные, аккуратные, тугие, будто соком налитые. Как мой Серега говорит — «сразу хочется зубами впиться». Между ними — белая полоска с кружевом. Парень аж «поехал»! Сначала не знал, куда глаза деть. Потом нашел. Достал газету и, типа, читает. А сам только Катькой и любуется.

Короче, через пару минут у него «встал». Он это дело газетой прикрывает, раскраснелся. То ли от духоты в вагоне, то ли от возбуждения. Но мне-то все с боку хорошо видно. Я опять Катьке пишу: «Он сейчас кончит и весь вагон забрызгает!» Катька прочитала, сидит, едва сдерживается, чтобы не расхохотаться. Так и ехали. Рядом с Катькой его друг сидел, моими стройными ногами любовался. Симпатичный. Но у меня юбка будет подлинее Катькиной. При всем желании трюк не повторить. Зато я в топе на голое тело и разрез сбоку на бедре. Вот он то в разрез заглянет, то в грудь мне уткнется — от всей этой картины я тоже вдруг возбудилась. Аж мокро стало. Наверное, еще и Катькина игра подействовала.

Вышли эти двое на одной с нами станции. До Катькиной дачи идти минут тридцать-сорок. Купили мы томатного сока в «комке», отпили полпакета, посмеялись и потопали. Ребятам с нами по пути оказалось. Давай они знакомиться. Веселые оказались, шутники. Пакеты с едой и шмутками мы им почти сразу отдали, долго не ломаясь. Жара такая, солнце палит — самим нести мало приятного. Идем, болтаем. Мой сосед перед Катькой и так, и этак — из кожи вон лезет, чтобы понравиться. Катька смеется, кокетничает. Короче, пошла симпатия.

Второй парень, Славик, со мной заигрывает. Симпатичный, мускулистый, подтянутый — плэйбойчик, короче. Глаза карие, с поволокой, волосы черные, стрижка короткая. В джинсах в обтяжку, сквозь футболку тело очень аппетитное, весь рельеф видно. Мечта любительницы острых сексуальных ощущений, короче. Я почему-то сразу подумала, что в постели он должен быть очень приятным.

Незаметно дошли до нашей улицы. Парни говорят:

— Ну нет, теперь мы вас до самого дома проводим. Надо же знать, где такие красивые девушки живут!

— А девушки вместе с мужьями живут, — говорит Катька, — так что ариведерчи, мaльчики!

Они сначала смутились немного, потом Славик спрашивает:

— А что же мужья вас не встретили? Может, и нет никаких мужей?

— Может и нет, — отвечает Катька, — только вот дети тогда откуда?

— Чьи дети? — спрашивает Славик.

— Наши с Ксюшкой, — говорит Катька.

— И много их у вас? — спрашивает Славик.

— Достаточно, — парирует Катька.

— И все они тут, на даче? — улыбается Славик.

— И тут, и в городе, и в соседней деревне, — говорит Катька.

Тут Денис вмешался:

— Ладно, Слав, пошли — не видишь, у них детей уже достаточно…

— Ладно, но вечером мы все-равно к вам придем. С мужьями коньяка выпить, — смеется Славик. На том и расстались.

Дошли мы до домика, переоделись, сок допили и на речку. Загорать. Время часа четыре было, а дачники в пятницу раньше семи вечера не появляются. Так что можно от чужих глаз не прятаться. Расстелили покрывало прямо на песке, сняли верх и в одних плавках повалились загорать. Скоро Катька на солнце размякла и даже кажется задремала. Я втирала ей в спину крем и жмурилась от удовольствия. Это наш отдых, девочки!

… Спугнул нас грибник, возвращавшийся из-за речки. Я ойкнула и прикрылась полотенцем. Бородатый дяденька бочком проскочил мимо и растворился в прибрежных кустах. Солнце клонилось, наезжали дачники. Когда на берег с радостным лаем выскочила большая лохматая черная собака с мaльчиком на поводке — мы стали собираться.

Катька пошла затапливать баню, я настрогала салатик. Солнце уже почти скрылось за верхушками сосен, уступив место приятной вечерней прохладе. Ни ветерка. Где-то вдалеке играла музыка, кто-то жарил шашлык. Пахло очень аппетитно. Мы с Катькой попеременно облизывались, завидуя тем, кто скоро будет его есть, и обсуждали своих сегодняшних ухажеров. Выпили по бокалу вина и обе сразу опьянели.

— Красавчики, — мечтательно, по киношному вздыхая сказала Катька. — И секса так хочется…

Я только засмеялась.

— Ты, Ксюшка, просто невозможно пахнешь сексом — стоит нам чуть-чуть понежиться на солнце. И я сразу пахну сексом. Мой Вадим постоянно об этом говорит: «Летом ты пахнешь сексом, безумным и беспощадным».

Я снова засмеялась:

— И мой про то же…

— А мальчишки эти такие смешные, зря мы их сразу отшили… В баньке бы нас попарили, массаж сделали, спать уложили…

— Угу, сказку рассказали, — засмеялась я. — А потом и другой массаж сделали…

— … Чтобы без остановки, до самого утра, — Катька зажмурилась от удовольствия.

— Хватит уже, массажистка, в баню пора.

Надо сказать, что окно в Катькиной бане — как телевизор. К этому моменту все вокруг тонуло в сумерках. Пока я ходила в старенький деревянный туалет, Катька разделась и залезла на полок. По дороге из туалета я невольно остановилась напротив банного окошка, чтобы полюбоваться Катькой. Стройная, гладкая, грудь крупная, в тонусе. Хоть и рожала уже, как и я. Волосики на лобке курчавые, стрижку делает. Попка аппетитная. Мужики от Катькиной попки просто стонут. Она это знает и любит лишний раз повертеться.

Напарились мы по полной программе. Медом друг-друга намазали, Катька как была в меду — голышом в домик за вином сбегала. Выпили еще по бокалу. Совсем опьянели. Лежу на полке на спине, мед вытапливается, тяжко. И тут Катька давай его по мне туда сюда размазывать, массировать. Я аж застонала от удовольствия. Мед смыли, давай друг-друга намыливать. Катькино тело на ощупь еще приятнее, чем на вид. Короче, две лесбиянки. Смеемся, Катька от удовольствия жмурится, грудью о мою попу трется. Пальчиками по животу бегает, грудь сжимает, соски прихватывает. Я и впрямь вдруг сильно возбудилась. Катьку глажу в ответ, а сама своими пальчиками нет-нет да и проведу ей между ног. Она аж вздрагивает. Хоть и в шутку все это, как бы между делом (действительно мыли друг-друга), но возбудились обе не на шутку. И вино свое дело делает. Допили бутылку в предбаннике и вдруг лампочка погасла. В бане горит, а в предбаннике — нет.

Если честно, то фантазии на тему секса с девушкой у меня были. Но не более того. А тут вдруг как нахлынуло что-то: темно, возбуждение не проходит, Катька рядом дышит, мокрые волосы плечо щекотят. Не знаю, что это было — то ли головы повернули в темноте одновременно, то ли нечто большее. Но губами соприкоснулись. Нежно так, осторожно, ласково. Чувствую — Катькины пальчики слегка моего бедра касаются с внутренней стороны, указательный пальчик волосики на лобке гладит. Я рот приоткрыла, Катькины губы язычком раздвинула и ладонью грудь на ощупь нашла. Катьку аж судорога пронзила. Губы у нее мягкие, пухленькие, податливые. А язычок юркий, сладкий как будто. Не знаю, раньше я девушку никогда не целовала. И представить себе не могла, что это может так возбудить. Голова у меня кружится. Катька осмелела, пальчиками нащупала мой клитор, раздвинула губки вокруг него и ласкать начала.

Дальше помню плохо — от возбуждения чуть сознание не потеряла. А может и потеряла, поэтому не могу точно сказать, столько мы из предбанника выйти не могли. Помню Катькину голову у себя между ног, ее настойчивый, неугомонный и такой горячий язычок, волны неземного блаженства, накатывающие снизу так, что горит лицо. И свои редкие стоны, когда сдерживаться уже не было сил. И оргазмы, от которых сквозь потолок предбанника было видно звезды…

В домике немножко пришли в себя. То ли вино опять сделало свое дело (как зашли — еще бутылку открыли), но стыда за произошедшее не было. Скорее наоборот — мне даже как-то неудобно стало за то, что Катька осталась без оргазма. Свет погасили, включили телевизор. Катька легла на кровать в одном тонком халатике, ноги слегка раздвинула и закрыла глаза. Внизу у меня вспыхнул пожар. В животе внезапно стало горячо, аж заломило. Я встала на колени перед кроватью, развела в стороны полы Катькиного халатика и прильнула губами к влажной щелке в обрамлении еще слегка влажных волосиков. Катька застонала. Чуть солоноватая на вкус, нежная, пахнущая сексом штучка подалась вперед к моему лицу. От каждого прикосновения язычка она вздрагивала, открываясь вес шире и шире. Я ласкала ее, покусывала набухшие губки, проникала язычком все глубже. И наслаждалась удивительным, тонким запахом горячей Катькиной плоти. Теперь я понимаю мужчин. Которые обожают проделывать подобные фокусы.

Кончила Катька внезапно. Бурно, в судороге, выгнувшись всем телом. Скажу честно — очень красиво. Я также кончаю под Серегой, порой просто выламывая ему член. Удержать меня в такой момент просто невозможно. Мы немножко полежали рядом, потом встали, выпили вина на брудершафт и опять протяжно поцеловались. И в этот момент в окно постучали. Я стояла вообще без ничего, а Катька — в распахнутом халатике на голое тело.

— Кто там? — испуганно вскрикнула Катька.

— Девочки, открывайте — мы вам шашлыка принесли. И ананасов в шампанском!

Я сразу узнала голос Славика.

— Эти еще откуда! — воскликнула Катька, быстро, насколько позволял хмель, натягивая плавки.

Мальчишки оказались уже навеселе. И действительно принесли шашлык. Ароматный, свежеприготовленный. С колечками лука, в запеченых листьях смородины. Пришлось впустить. Пришлось выпить холодного шампанского. И даже включить магнитофон.

Болтали ни о чем. Смеялись без остановки. Потом как-то сами собой начались танцы. Легко и непринужденно. Оказалось, они нас сразу выследили. Никуда не ушли, а просто пошли следом. И что нет здесь никаких мужей — тоже поняли сразу. Сначала на пляже, потом — через окошко бани. От такой наглости Катька даже оторопела и Денис дважды (в шутку — настоящий удар у Катьки куда сильнее) получил по физиономии. Зато Славик был галантен до невозможности. Да и хлестать его мне, честно говоря, не хотелось.

С новым бокалом шампанского я вдруг остро почувствовала, что нуждаюсь в мужчине. Вот хоть что вы со мной делайте, но — хочу секса и все. Да нет, не со Славиком, конечно. Я своему не изменяю. Может с Катькой? Но у нее нет того, что сводит девушку с ума, проникая глубоко между ног. Опять танцевали. Славик нежно, едва касаясь целовал меня в шею. Было очень приятно. Еще и от того, что никто кроме мужа раньше ничего подобного со мной не делал. Я и представить не могла на его месте другого мужчину. Хотя, когда ласкала сама себя — фантазировала о многом. Но это же фантазии.

Денис с Катькой вышли на воздух и мы со Славиком остались вдвоем. Он притянул мое лицо и стал осыпать его поцелуями. Я буквально таяла от нежных прикосновений губ, пахнущих вином и смородиной. Странно, но я не сопротивлялась. Что это со мной?! И я ли это?! Хотя, после того, что мы проделали с Катькой — чему удивляться? Низом живота я вдруг ощутила нечто твердое, прижавшееся ко мне. Полагаю, понятно, что именно. Я безумно захотела секса! Невыносимо, до зубной боли и ломоты, как при месячных. И этот симпатичный парень рядом — с такими сильными руками, широкими плечами, лукавыми большими карими глазами и расширенными от близости моего тела зрачками, блестящими в темноте. И с таким тонким, но всегда уловимым женщинами запахом мужчины. Мужчины, который хочет. Который жаждет подарить наслаждение и взять себе ровно столько, сколько пожелает сам.

В голове металось: быть или не быть?! Как же я, приличная замужняя девушка, никогда не изменявшая мужу, и вдруг… Это же неправильно, так не может быть! Но… но как хочется! И почему не изменявшая? Были же фантазии, от которых учащалось дыхание, когда пальчики ныряли в собственные трусики. Так пусть теперь в эти трусики нырнут его пальчики. Пусть теперь он касается того, что скрывается под ними! От этих мыслей, вихрем круживших в моей голове, все внизу стало мокрым. Мной овладело такое незнакомое, всесокрущающее возбуждение, что гамлетовский вопрос был решен однозначно. В пользу «быть». Смущение и метания куда-то разом растворились. «Быть!» Плоть хотела плоти. Один раз. Только один раз, чтобы потом забыть и никогда не вспомнить. Один раз, чтобы опять почувствовать себя студенткой второго курса юрфака. Один раз — чтобы фантазии хотя бы на миг стали реальностью. Один раз — потому что живем один раз. А я в этот момент словно рождалась заново.

И я нашла своими губами губы Славика, раздвинула их, проникая языком все глубже и ощущая сопротивление его языка. Он запустил руки под маечку, лаская горячими ладонями мою спину. Потом начал стаскивать маечку. Я стала …хватать его за руки, пытаясь остановить:

— Не здесь… Стой же! На втором этаже… Они же вернуться!

Славик взял меня на руки и отнес наверх. Поставил, нежно, не спеша снял маечку и прильнул губами к соску на левой груди. Потом мягко поцеловал правую, вновь левую, параллельно освобождая мои ножки от спортивных трико. Я чуть помогла ему, позволила отбросить трико в сторону и плавно повалить себя на пушистый ковер на полу. Славик начал с живота. Нежно, но целеустремленно он осыпал его поцелуями, поднимаясь все выше и выше. Вновь принялся за мою грудь. Я сжимала голову Славика в объятиях, а он наслаждался моими отвердевшими сосками, мял и с наслаждением оглаживал грудь, сжимая руками бедра, плечи, талию. Осыпал поцелуями шею, глаза, не забывая останавливатся на губах, с нежной настойчивостью раздвигая их своим сильным языком.

Потом я выгнулась, будто пытаясь приподнять Славика над собой. Оргазм. Славик оценил глубину, а главное — силу сотрясшего меня оргазма. Он сместился ниже, развел мои ножки в стороны и принялся целовать мой лобок сквозь влажные, белеющие в темноте трусики. В поток его поцелуев попали и набухшие под тканью губки, и едва заметный бугорок клитора, и бедра. Славик вновь свел мои ноги вместе, одним ровным движением спустил трусики вниз, приподнял ступни и отбросил последнюю преграду белеть в темном углу. В какой-то момент я еще было попыталась остановить все это. Но сильные руки Славика вновь развели мои ножки в разные стороны, приподняли, слегка согнув в коленях, и я ощутила чуть влажной от возбуждения внутренней поверхностью бедер его горячее дахыние. Уже в следующую секунду его губы вместе с языком владели моим бесценным сокровищем. Моей киской. Моей щелкой, умеющей быть до неприличия развратной и ненасытной, когда я сама этого хочу. Славик и не подозревал, что был первым вторым. Его губы покусывали мой клитор, посасывали губки. Оставалось лишь расслабиться, чтобы тут же начать метаться по ковру от такого знакомого, сводящего с ума удовольствия.

Мужчинам никогда не узнать и не ощутить, каково это — отдаваться. Каково это, раздвинув ноги, принимать в себя горячее, возбужденное ТЕЛО, раздвигающее тебя изнутри, вздрагивающее в тебе, загнано дышащее при вынужденных паузах, напряженное перед оргазмом, и наконец выстреливающее горячей плотной струей. Но струя — это только для любимого мужчины. Для иного случая — никаких струй. Но хорошо говорить об этом, когда ты трезва и спокойно оцениваешь ситуацию.

Славик вылизал все, что было можно. И все, что нельзя — тоже. Это я про другое отверстие. То, что пониже спины. Я не ханжа, я даже люблю анальный секс (наверное… во всяком случае, если все делать правильно и, главное, не спеша — мне очень даже приятно). Мощный и твердый член Славика проник в меня одним движением. Распаленное лаской и ожиданием влагалище сначала пыталось удержать этот напор, но потом поддалось, чтобы тут же сдаться под незнакомым натиском. Такого мощного члена я не чувствовала у себя между ног ни разу. Хотя, честно говоря, я вообще никаких других членов, кроме Серегиного, никогда не чувствовала. И скажу, что Серегин член — мечта хозяйки. Но Славик…

Он двигался и двигался. А я кончала и кончала. Мои стоны и крики, наверное, должны были разбудить всю округу. Так мне казалось. Я кусала его губы, плечи. Я скрипела зубами. Даже кажется расцарапала ему спину и тугие ягодицы. Я сопротивлялась и я хотела его. Я хотела, чтобы он не останавливался, чтобы имел меня долго и беспощадно. Я шептала ему между стонами и судорогами: «Трахай меня, милый!… Еще! Еще! Еще!… Я хочу тебя! Только не останавливайся!» А он и не думал останавливаться. Славик был сверху. Славик был сбоку и сзади. Славик был снизу. Я скакала на нем (вернее, он держал меня за талию и нанизывал на свой член). Я стояла на четвереньках и изо всех сил вращала попой, извиваясь всем телом, подаваясь вперед и назад, вверх и вниз. Я вращалась на члене Славика, облизывая его своей распаленной ненасытной дырочкой, обхватив руками его сильную шею и обвив ногами бедра. Я всячески пыталась заставить его кончить по моему желанию, но вышло наоборот. Он кончил, когда захотел сам, предварительно доведя меня оргазмами до обморочного состояния. И что самое интересное — кончил не туда, куда входил вроде бы с этой целью.

В какой-то момент я вдруг ощутила, как влажный палец Славика уверенно вошел в другую мою бесценную дырочку. Ту, что действительно пониже спины. Но удовольствие от движений его члена в тот момент было столь велико, что сил сопротивляться или противиться такому решению просто не было. Параллельно с влагалищем, он какое-то время не менее активно разминал мою попку, периодически смазывая палец в стекающем по моим бедрам соке. Поэтому когда Славик вдруг вышел и плавно, но твердо протиснулся между моих ягодиц — я кончила почти мгновенно. А он начал неспеша двигаться, ускоряя темп и сводя меня с ума. Больно не было. Было страшно приятно! Безумно! Я боялась потерять сознание от неведомых доселе ощущений. Боялась лопнуть, взорваться от удовольствия! Кончив еще пару раз, я наконец ощутила сквозь туман, как Славик дернулся несколько раз и наконец, весь напрягшись, взорвался. Его головка, казалось, заполнила все у меня внутри, после чего выстрелила несколько раз мощной струей. Эти выстрелы я ощущала скорее животом — именно там тугая струя его спермы встречала сопротивление моего тела…

Славик вышел неспешным ровным движением, вызвавшим еще одну бурю оргазма. Выждав, пока я перестану биться, приблизился и поцеловал меня долгим, нежным, успокаивающим поцелуем. Мы долго лежали рядом, он поглаживал мои ягодицы, спину, волосы. Целовал, едва касаясь, мои плечи. Я начала отключаться, проваливаясь в какое-то инобытие. Тогда он неслышно встал, одел плавки и пошел вниз. Все. Экран погас. Вместе со свечами. И звездами.

… Утро началось с помятого, бледного, слегка серого лица Катьки. Моя голова раскалывалась. Вчерашнее припоминалось с трудом, как сквозь дымовую завесу. Но самое интересное, что Катька напрочь не помнила инцидент в бане. Воспоминание о бане вообще давались ей с трудом. Про то, что было после бани — вообще молчу. Тут у Катьки была полная амнезия. Она сидела на веранде с обвязанным вокруг головы мокрым полотенцем и мелкими затяжками курила сигарету. Я совсем не горела желанием прямо сейчас углубляться в воспоминания. Как-нибудь позже. Через пару месяцев. Однако Катькины трусики осмотрела внимательно. Двух мнений в таких случаях не бывает: столь обильных самопроизвольных ночных выделений просто так у девушек не бывает. Успокаивало одно — Катька давно и прочно подсела на спираль.

Вечером пришлось все ей рассказать. Нет, про баню и наши с Катькой ласки я умолчала. До поры. Глядишь, и сама вспомнит. А если нет — большой беды не будет. А вот про то, что мaльчики все-таки были… И про то, что мы с ними не просто за ручки подержались… Скорее всего, Катька просто лукавила. Не то у нее было состояние, чтобы смаковать детали произошедшего. Во всяком случае, спустя пару месяцев, на каком-то девичнике она сказала, что анальный секс — это финиш. Но друг от друга у нас секретов нет. И я прекрасно знаю, что Вадим с этой стороны изобретательностью никогда не страдал. Не тот у него темперамент.

Короче, анализы в понедельник сдавали вместе. За результатами ездила Катька (меня во вторник с работы не отпустили). Все оказалось чисто. Повезло, короче. Во всех отношениях. Вы будете смеяться, но с тех пор прошло четыре года, и кроме Сереги у меня никого нет. Не считая презерватива в сумочке.