В помещении было темно, тепло, и слегка сыро. В тишине эхом раздавались упавшие капли воды из крана.

Да, она помнила как попала сюда.

Вики долго общалась с парнем в сети, пока они наконец-то не договорились встретиться. Она была заурядной девушкой, которая при отличной фигуре любила носить простые джинсы, футболки, большие свитеры и кепки с кроссовками. Это было просто знакомство, которое могло перерасти во что угодно — любовь, секс, дружбу, или так и остаться просто знакомством. Но сейчас она лежала и думала о том, что всему виной кофе. Кофе, или же чай, может быть невинным времяпровождением, обычным поводом для встречи. Конечно не в том случае, если твой знакомый имеет какие-либо другие намерения. Она пришла на пару минут раньше, чем должна была, но он уже ждал её, заказав именно тот злосчастный латте. Шутят, что «латте» переводится с латинского как «ты слишком много заплатил за это кофе». Да, она слишком много заплатила.

Возле кофейни был небольшой парк. Во время прогулки она не могла не попасть под влияние обаяния Антона — высокий, широкоплечий, густые каштановые волосы и, кажется, светло-зелёные глаза — всё это дополняли шутки, над которыми она искренне смеялась. Он был и милым, и застенчивым, и была в нём какая-то загадка, которую хотелось узнать. Скоро она узнала.

На дворе был вечер понедельника, солнце стояло высоко и людей было ещё не много. Вот почему когда Вики начала чувствовать лёгкое недомогание и он взял её на руки — присутствующие лишь подумали «О, как это мило», а он в этот момент отнёс её к себе в машину, пристегнул ремнём на переднем сидении, сел рядом и завёл машину.

Она понимала что с ней происходит будто-бы сквозь сон; иногда сознание приходило к ней, она понимала что её куда-то везут, но её руки, как и голова, были почти свинцовыми — и она продолжала сладко дремать.

Когда голова начала жутко болеть Вики начала приходить в себя. Она мало что понимала, но чувствовала себя не очень комфортно. Темнота, сырость, что на шее. Что? Она потрогала себя за шею — это был кожаный ошейник, или что-то в этом роде, толщиной в два пальца, который был пристёгнут к цепи — не слишком большой, не очень лёгкой. Через время, когда Вики стала себя полностью контролировать, у неё начался приступ паники, она ощупывала всё вокруг — она лежит на матрасе, на полу, в тёмноте; цепь — длинная, позволяет достать до санузла и противоположной стены. Ужас накатывал на неё волнами, но ей не оставалось ничего как ждать. Ждать, когда появится он.

Да, кофе был лишним.

Когда он услышал звуки снизу, он напрягся. Он решился на очень чёрное дело, и до сих пор не мог в это поверить. Хотя ему было сладко думать об этом. У него был дом в селе, вокруг — никого, и много фантазий в голове, которые никак не могли найти выхода. И он нашёл. Девушку он не выбирал, но ему понравилась та, которую он в итоге заполучил. Она была худышка, у неё была хорошая грудь и упругая маленькая попка — это он успел оценить пока пристёгивал её внизу. Она не была девственницей, но она не была и шлюхой — над этим он хотел поработать. Он приготовил дом буквально за неделю — как только загорелся идеей. Подготовил подвал — чтобы девушка чувствовала себя в одно время и довольно комфортно, и в другое — чувствовала своё место. Он подготовил комнату для игры с ней — на первом этаже, дверь рядом с дверью в подвал — стены бардовые; большая кровать; кушетка; закрашенное краской окно, которое пропускало небольшое количество приглушенного света, с миниатюрной решёткой с внутренне стороны; игрушки из секс-шопа, ремни, плётки — это всё было только-только распакованное, но очень готовое к использованию. Как и его член. Да, у него были девушки, но он не мог позволить с ними себе того, что ему бы хотелось. Стыд? Мнение общества? Возможно. Фантазии? Да. Он хотел чтобы у него был секрет, и этот секрет его возбуждал, будоражил.

Он глубоко вдохнул, задержал дыхание, глубоко в душе хотел задержать момент, выдохнул и решился. Для него это было волнительно, но у него в штанах уже была уверенность.

Она услышала звук открывающегося замка и, обняв себя за колени, стала ждать, пытаясь унять дрожь. Он захлопнул дверь, включил свет — встроенные лампочки в потолке, — сел перед ней и начал говорить.

«Ты теперь моя собственность. Обитать будешь здесь. Рядом душ, и всё что может понадобиться. Я хочу чтобы ты сейчас разделась и приняла душ. Если будешь выполнять всё, что я скажу — тебе будет больно, но не очень. Ты меня поняла?»

Она слегка кивнула, и, переборов себя, попробовала что-то сказать, но он. опередив её, поднялся на ноги, подскочил к ней и ударил. Она вскрикнула. Было не очень больно, но её разум будто-бы сломался. «Как такое может быть? Как я сюда попала? Как другой человек может быть таким? Нет, это какая-то дурацкая шутка, или ошибка, это всё не по-настоящему..» Пока она долго думала, на неё обрушился второй удар — сильнее. Она удержалась за кровать, но почти упала, встала но свои ноги, которые ели держали её, и пошла в сторону душа. Душ был просто дождиком высоко на потолке, откуда должна была бежать вода, и дыркой в полу. куда вода утекала. Она вся в слезах обернулась, мельком глянула на него: «Будет ли он смотреть?»

«Да, я буду смотреть. Снимай одежду. Сначала свитер, футболку, лифчик пока оставь. Обувь, джинсы.. трусики пока оставь. Включи воду.» Потекла холодная вода. «Давай, лучше холодная вода, чем никакой — становить под воду.» Она содрогалась от рыданий, от холода, от стыда. Стояла, в мокром лифчике, трусиках, прикрывая себя руками. Цепь с шеи была почти натянутой. «Ну хватит, хватит рыдать, снимай всё что на тебе осталось» Она не могла пошевелится. «Снимай я сказал!» И он резко встал, направляясь к ней, но она громко рыдая потянулась за лифчиком. Её соски остро торчали, лобок был почти только что выбритым, киска выглядела очень привлекательно, и он не мог уже терпеть. Но он дал себе обещание что играть с ней будет только наверху, так что он, съедая её глазами, потянулся рукой к замку на стене, крепко взял в руку цепь от девушки и резко дёрнул. Она чуть не поскользнулась, но уже была почти возле него.

«Руки за спину. И шагай девочка. Наверх.»

Попав в эту жуткою комнату у Вики начался новый приступ истерики. У неё не было сил попытаться убежать или говорить, ею овладел страх. Он пристегнул её цепь где-то сверху, очень туго завязал руки верёвкой сзади.

«Иди на кушетку, ляж на спину» Она как в тумане проследовала к кушетке. Залезть на неё было не легко, она была выше чем просто стул, на который можно сесть, а с завязанными сзади руками это было и вовсе сложно. после двух неудачных попыток, он грубо забросил её на кушетку. Она была такой длины, что ягодицы слегка свисали с одной стороны, голова полностью свисала с другой. она была совсем беспомощна. На её щиколотки он одел ремешки, пристегнув их к цепям с потолка — теперь её ноги были слегка расставлены, её киска и попка были раскрыты перед ним, а голова уже затекала — её было не удобно и держать, и было не удобно чтобы она свисала.

Для его первого раза с такого рода опытом он был уже перевозбуждён, хотя ему хотелось бы возиться с её прекрасным телом весь день. Она молча лежала, чуть чуть всхлипывая, слёзы тихо стекали на пол. «Какая же она тихая и послушная», — думал он, — «Я думал всё будет гораздо сложнее». Он провел рукой её щели — она была мокрой от воды, но сухой по сути, ему не хотело портить свою игрушку. Он повернулся к инвентарю, свял флакончик со смазкой, повернулся к ней.

«Я буду называть тебя рабыня. У тебя не должно быть имени, правильно? Ты же рабыня, зачем оно тебе?» И он ещё раз провел рукой по её щели. Она начала громче всхлипывать, подавлять свои рыдания, и не ответила ему, он резко дёрнул рукой за цепь у неё на шее — заставив поднять голову и посмотреть на него. «На меня смотри, когда я с тобой разговариваю. И отвечай мне. Ты знаешь, что ты теперь рабыня?»

Она сказала очень тихо «Я не рабыня, я свободный человек…» Ярость ударила ему в вески, он подошёл к её шеё, и сдавив её, сказал «Я сейчас что-то плохо расслышал. Я задал вопрос, а вместо ответа на него услышал что ты что-то там мямлишь сама себе. Говоришь только когда я скажу тебе говорить и только то, что Я хочу услышать.» Отпустив руки, и те самым дав ей дышать, он зарядил удар её по щеке и отошёл опять к её щели.

Я повторяю вопрос — ты знаешь, что теперь ты — рабыня?»

-«Да..»

-«Что да? Говори громче! Отвечай, да, я твоя рабыня, господин»

-«Да, я твоя рабыня, господин» — выпалила она и зашлась в рыданиях

-«Плачь, плачь, мне это нравится» Он выдавил смазку на руку, смазал пальцы, и начал водить по её щели, потом потихоньку проникать внутрь, один палец, два. Щель обещала быть узкой. Он смочил пальцы ещё раз, повторяя свои действия. Другая рука расстегивала штаны, опуская их сниз. Вот он на свободе, большой, толстый член, который уже был готов взорваться. Но Антон оттянул свои яички, подождал пару мгновений, отпустил, и был готов.

Пока его пальцы блуждали в ней, она рыдала и всхлипывала, но он взял её за бёдра, очень больно, и насадил её, начал двигаться невероятно быстро, грубо, как зверь, она начала кричать. «Кричи, мне нравиться, кричи громче!» И она кричала. Её разрывало, ей было больно. «Мы не закончим быстро, мы будем делать перерывы». У него не было терпения, он хотел попробовать всё, и сразу. Он отошёл к инвентарю, взял зажимы для сосков — пристегнул сначала один, потом второй. Она громко рыдала. Зажимы были соединены между собой цепочкой. Он подошёл к ней со стороны головы, она пыталась отпрянуть, но преимущество на его стороне — он грубо опустил её голову вниз, вставил в рот член и сказал «Соси. Соси как можно лучше, и тебе не будет больно. И только попробуй прикусить — ты в моей власти, рабыня.» Она даже не могла сосать — он просто насаживал её голову на свой член. Всё что она могла — пытаться вдохнуть, хоть иногда, беря во внимание его размеры и грубость. Тут ему что-то не понравилось — он стал больше задерживаться в ней, не давая дышать, а когда давал — брал зажимы — и оттаскивал их так высоко вверх — что казалось что сейчас её нежные соски оторваться от прекрасных грудей. Она мычала, пускала слюни, громко вдыхая воздух. Он трахал ей так долго, пока не решил попробовать ещё что-то. Он отпустил её дышать, сам вернулся в щели, где смазка капала уже на пол. «Ах сучка, потекла, молодец» — сказал он и звонко ударил её по киске. Она закричала.

Он снова взял смазку, смочил в неё пальцы, которые в этот раз направились в её задний проход. Она закричала «Нет, нет, не надо» но его это ещё больше зажгло. Он смазал её анус, и, сделав пару медленных толчков в киску, приставил член к попке. Она плакала. Входил он медленно, попка не поддавалась, девочка кричала. Она чувствовала что попка горит, боль, слёзы стекали сниз. Он зашёл на половину, и вышел. Она почувствовала облегчение. Думала что всё. Но он начал снова. Медленно, но уже настойчивее. Зашёл больше чем на половину, и вышел. Третий раз был неожиданным. Он зашёл в неё резко, полностью, и трахал её так, будто бы делал это всю жизнь. Она вскрикнула, но потом замолчала, просто смотря в потолок. Слезы не останавливались. Она понимала, что скоро он закончит, и всё закончится. Она терпела как могла. Он насаживал её и насаживал. После, чувствуя финал, он вытащил член из зада, всунул в щель, продолжая жёсткие толчки, начал тянуть за цепочки зажимов. Рабыня сдерживалась от крика как могла, а он заканчивал. Она почувствовала горячее тепло внутри себя, и поняла, что всё закончилось.

Это всё продолжалось долго, он чувствовал усталость. Он опустил её ноги, спихнул её с кушетки — она упала на пол. Грубо поднял, отвёл вниз, пристегнул, развязал руки.

«Можешь помыться. Лучше — помойся. Спать будешь голая, одеяло я тебе сегодня дам. Сладких снов, крошка.»

*** Продолжение следует***