Предисловие

Предисловие

Песок, острый как тысяча игл, сек тело, лицо, запутывался в волосах, забивался в рот, в нос, в уши. За эти месяцы долгого пути одежда превратилась в лохмотья, не спасавшие ни от жары днем, ни от холода ночью. Казалось, пустыня была бесконечной. Караван невольников со скоростью черепахи продвигался к Южному королевству.

Песок, острый как тысяча игл, сек тело, лицо, запутывался в волосах, забивался в рот, в нос, в уши. За эти месяцы долгого пути одежда превратилась в лохмотья, не спасавшие ни от жары днем, ни от холода ночью. Казалось, пустыня была бесконечной. Караван невольников со скоростью черепахи продвигался к Южному королевству.

Я — Дария, последняя из рода Северных Королей. Мой отец и пятеро братьев один за другим погибли в сватках за наши вековые владения на Севере. Объединенное войско Запада и Востока шаг за шагом занимало наши города и селения, шаг за шагом продвигалось вперед к основной цитадели. После пяти месяцев осады крепость пала вместе со всем моим родом. Я, переодетая в платье служанки, сумела уйти подземным ходом. Но была схвачена торговцами живым товаром. Они не знали, кто я. Так я попала в этот караван. Вот моя история.

Я — Дария, последняя из рода Северных Королей. Мой отец и пятеро братьев один за другим погибли в сватках за наши вековые владения на Севере. Объединенное войско Запада и Востока шаг за шагом занимало наши города и селения, шаг за шагом продвигалось вперед к основной цитадели. После пяти месяцев осады крепость пала вместе со всем моим родом. Я, переодетая в платье служанки, сумела уйти подземным ходом. Но была схвачена торговцами живым товаром. Они не знали, кто я. Так я попала в этот караван. Вот моя история.

Глава первая. Тремя месяцами раньше — Ей, смотрите, какую кралю я отловил, думаю, за нее можно получить неплохой куш, — Сэм с силой толкнул меня вперед, связанные за спиной руки затекли, я не удержалась и рухнула к ногам пировавшей за столом в таверне ватаге наемников. — А ты уверен, что ее не будут искать, уж больно она ухоженная? Где ты ее взял?

Глава первая. Тремя месяцами раньше — Ей, смотрите, какую кралю я отловил, думаю, за нее можно получить неплохой куш, — Сэм с силой толкнул меня вперед, связанные за спиной руки затекли, я не удержалась и рухнула к ногам пировавшей за столом в таверне ватаге наемников. — А ты уверен, что ее не будут искать, уж больно она ухоженная? Где ты ее взял?

Здоровенный наемник, сидевший с краю скамьи, протянул руку и с силой поднял мою голову за подбородок, разглядывая меня, как разглядывают лошадь при покупке. — Да тут недалеко от разгромленного замка, валялась под деревом без сознания. Думаю, искать не будут. Портить товар я не стал, покажем ее Теону. Сдается мне, на ней можно неплохо нагреть руки. — А может, для начала оприходуем ее по очереди? А что — занятная штучка, я бы не отказался.

Здоровенный наемник, сидевший с краю скамьи, протянул руку и с силой поднял мою голову за подбородок, разглядывая меня, как разглядывают лошадь при покупке. — Да тут недалеко от разгромленного замка, валялась под деревом без сознания. Думаю, искать не будут. Портить товар я не стал, покажем ее Теону. Сдается мне, на ней можно неплохо нагреть руки. — А может, для начала оприходуем ее по очереди? А что — занятная штучка, я бы не отказался.

Ко мне со всех сторон потянулись руки, пахнущие пивом, табаком и чесноком. Я закрыла глаза и сжалась в комок. Нет, я не была неженкой. Единственная дочь Короля росла вместе с братьями, неплохо управлялась с луком, скакала верхом дни напролет и дралась с мальчишками. Но сейчас был не тот случай. Да и что может сделать одна девушка против дюжины наемников, не ведающих о чести? — Нет, не сметь, сначала покажем ее Теону, пусть он и решает, — Сэм рывком поставил меня на ноги и, подталкивая в спину, повел вверх по лестнице в комнаты для постояльцев.

Ко мне со всех сторон потянулись руки, пахнущие пивом, табаком и чесноком. Я закрыла глаза и сжалась в комок. Нет, я не была неженкой. Единственная дочь Короля росла вместе с братьями, неплохо управлялась с луком, скакала верхом дни напролет и дралась с мальчишками. Но сейчас был не тот случай. Да и что может сделать одна девушка против дюжины наемников, не ведающих о чести? — Нет, не сметь, сначала покажем ее Теону, пусть он и решает, — Сэм рывком поставил меня на ноги и, подталкивая в спину, повел вверх по лестнице в комнаты для постояльцев.

Я слышала о Теоне. Он был известным торговцем, который не раз и не два пересекал пустыню, что на многие мили простиралась перед границами Южного королевства. Он поставлял хороший, а иногда и диковинный живой товар во все четыре части света самым высокопоставленным персонам. Теон славился своей беспощадностью и алчностью, но он никогда не принимал поспешных решений. Возможно, в его понимании это была — справедливость.

Я слышала о Теоне. Он был известным торговцем, который не раз и не два пересекал пустыню, что на многие мили простиралась перед границами Южного королевства. Он поставлял хороший, а иногда и диковинный живой товар во все четыре части света самым высокопоставленным персонам. Теон славился своей беспощадностью и алчностью, но он никогда не принимал поспешных решений. Возможно, в его понимании это была — справедливость.

Теон сидел в комнате за грубо отесанным столом и перебирал бумаги. Он был твердо убежден, что успех в торговле зависит от строгого контроля и учета, поэтому всегда собственноручно проверял любые движения средств. Он оторвался от бумаг на звук открывающейся двери. Сэм втолкнул меня в комнату. — Вот, посмотри, что тут у нас. — Ну-ну… Хороша кукла, — Теон задумчиво потер подборок. — Как зовут? — Дария, — ответила я и тут же прикусила язык — он мог знать имя дочери Короля… Я опустила глаза вниз и напряглась. — Дария, значит. Ну что ж пока я оставлю тебе твое имя, — будто про себя произнес Теон. — Сколько тебе лет, Дария?

Теон сидел в комнате за грубо отесанным столом и перебирал бумаги. Он был твердо убежден, что успех в торговле зависит от строгого контроля и учета, поэтому всегда собственноручно проверял любые движения средств. Он оторвался от бумаг на звук открывающейся двери. Сэм втолкнул меня в комнату. — Вот, посмотри, что тут у нас. — Ну-ну… Хороша кукла, — Теон задумчиво потер подборок. — Как зовут? — Дария, — ответила я и тут же прикусила язык — он мог знать имя дочери Короля… Я опустила глаза вниз и напряглась. — Дария, значит. Ну что ж пока я оставлю тебе твое имя, — будто про себя произнес Теон. — Сколько тебе лет, Дария?

Я молчала, глядя в пол. Вдруг звонкая пощечина отдалась звоном в ушах. На моих глазах выступили слезы. — Я задал вопрос, или ты вдруг резко онемела? Сколько тебе лет? — Шестнадцать. — Ты замужем? — Нет. — А уже познала мужчину? — Нет. — Ну что ж… Сэм, развяжи ее, думаю, девочка будет вести себя благоразумно. А, крошка?

Я молчала, глядя в пол. Вдруг звонкая пощечина отдалась звоном в ушах. На моих глазах выступили слезы. — Я задал вопрос, или ты вдруг резко онемела? Сколько тебе лет? — Шестнадцать. — Ты замужем? — Нет. — А уже познала мужчину? — Нет. — Ну что ж… Сэм, развяжи ее, думаю, девочка будет вести себя благоразумно. А, крошка?

Сэм долго возился с узлами, затянул он их на совесть. Наконец, я смогла пошевелить руками. Размяла запястья и увидела красные полосы на них, завтра они, скорее всего, посинеют. Но разве имело это значение, когда впереди была полная неизвестность. Что приготовила для меня судьба? Кто я теперь? Я — Дария, последняя из рода Северных Королей. Теперь я всего лишь пленница, собственность торговца живым товаром Теона. — Сними платье, — голос Теона прервал мои горькие раздумья.

Сэм долго возился с узлами, затянул он их на совесть. Наконец, я смогла пошевелить руками. Размяла запястья и увидела красные полосы на них, завтра они, скорее всего, посинеют. Но разве имело это значение, когда впереди была полная неизвестность. Что приготовила для меня судьба? Кто я теперь? Я — Дария, последняя из рода Северных Королей. Теперь я всего лишь пленница, собственность торговца живым товаром Теона. — Сними платье, — голос Теона прервал мои горькие раздумья.

Эти слова заставили всколыхнуться мою королевскую гордость. Я подняла голову, расправила плечи и с вызовом произнесла: «Я не сделаю этого!» Очередная пощечина обожгла мое лицо. На этот раз это был серьезный удар, в уголке рта я почувствовала что-то соленое. Провела рукой по щеке и увидела кровь на пальцах. — Ты, сука, плохо понимаешь, где ты и кто ты теперь. Забудь все, что было в твоей жизни. Теперь ты моя собственность. И я могу делать то, что считаю нужным или хочу делать. А будешь строить из себя недотрогу, я найду методы тебя укротить, — голос Теона во время этой проповеди стал похож на шипение змеи.

Эти слова заставили всколыхнуться мою королевскую гордость. Я подняла голову, расправила плечи и с вызовом произнесла: «Я не сделаю этого!» Очередная пощечина обожгла мое лицо. На этот раз это был серьезный удар, в уголке рта я почувствовала что-то соленое. Провела рукой по щеке и увидела кровь на пальцах. — Ты, сука, плохо понимаешь, где ты и кто ты теперь. Забудь все, что было в твоей жизни. Теперь ты моя собственность. И я могу делать то, что считаю нужным или хочу делать. А будешь строить из себя недотрогу, я найду методы тебя укротить, — голос Теона во время этой проповеди стал похож на шипение змеи.

Я понимала, что сейчас сделаю только хуже себе, если не подчинюсь. Тогда я приняла решение. Я все равно сбегу, найду способ и сбегу, но сейчас надо быть послушной, по крайней мере, пока мне не стало хуже. Я отняла руку от лица, гордо вскинула голову, так что мои длинные черные волосы рассыпались по плечам, и начала расплетать шнуровку на корсаже платья. Платье сползло с плеч, и грудь оголилась. Я вдруг почувствовала резкий озноб по всему телу. Никто из мужчин не видел меня обнаженной, только мои служанки. А здесь стояли сразу двое и пялились на меня.

Я понимала, что сейчас сделаю только хуже себе, если не подчинюсь. Тогда я приняла решение. Я все равно сбегу, найду способ и сбегу, но сейчас надо быть послушной, по крайней мере, пока мне не стало хуже. Я отняла руку от лица, гордо вскинула голову, так что мои длинные черные волосы рассыпались по плечам, и начала расплетать шнуровку на корсаже платья. Платье сползло с плеч, и грудь оголилась. Я вдруг почувствовала резкий озноб по всему телу. Никто из мужчин не видел меня обнаженной, только мои служанки. А здесь стояли сразу двое и пялились на меня.

Теон уже терял терпение. Он протянул руки и резко сдернул платье вместе с панталонами вниз. Они упали к ногам бесформенными кусками ткани. На мне остались только ботики, в которых ходили служанки. Я испытывала странное чувство — оцепенение или апатию, как назвать то, что я стояла как столб, опустив руки по швам, с гордо поднятой головой и устремленным вдаль взглядом. Я не видела мужчин, что смотрели на меня, я не видела обшарпанной комнаты захудалого трактира, я была не здесь и не в себе, я была далеко отсюда.

Теон уже терял терпение. Он протянул руки и резко сдернул платье вместе с панталонами вниз. Они упали к ногам бесформенными кусками ткани. На мне остались только ботики, в которых ходили служанки. Я испытывала странное чувство — оцепенение или апатию, как назвать то, что я стояла как столб, опустив руки по швам, с гордо поднятой головой и устремленным вдаль взглядом. Я не видела мужчин, что смотрели на меня, я не видела обшарпанной комнаты захудалого трактира, я была не здесь и не в себе, я была далеко отсюда.

Вернуться и ощутить реальность меня заставило грубое прикосновение мужской руки. Теон схватил мои груди руками и ощупал их, выкрутил соски, отчего я почувствовала боль и вскрикнула. Далее провел рукой по животу и по треугольнику курчавых, коротко стриженных волос на лобке, легко шлепнул по бедру. — Сэм, нагни ее, а то ведь сама не сделает.

Вернуться и ощутить реальность меня заставило грубое прикосновение мужской руки. Теон схватил мои груди руками и ощупал их, выкрутил соски, отчего я почувствовала боль и вскрикнула. Далее провел рукой по животу и по треугольнику курчавых, коротко стриженных волос на лобке, легко шлепнул по бедру. — Сэм, нагни ее, а то ведь сама не сделает.

Сэм подошел сзади, сгреб мои волосы, накрутил их на руку и потянул вперед и вниз. Тело помимо воли стало сгибаться вперед. Сэм встал сбоку и прижал мою голову локтем к своему боку. Теон обошел меня, провел рукой по спине, пару раз шлепнул по ягодицам. Я зарычала, но мое беспомощное положение не позволяло что-то сделать. — Хороша девка, — Теон отошел к столу. — Отпусти, пусть одевается.

Сэм подошел сзади, сгреб мои волосы, накрутил их на руку и потянул вперед и вниз. Тело помимо воли стало сгибаться вперед. Сэм встал сбоку и прижал мою голову локтем к своему боку. Теон обошел меня, провел рукой по спине, пару раз шлепнул по ягодицам. Я зарычала, но мое беспомощное положение не позволяло что-то сделать. — Хороша девка, — Теон отошел к столу. — Отпусти, пусть одевается.

Теон вытащил из шкатулки мешочек с монетами и кинул его Сэму. — Держи, заработал. Поселить ее отдельно, никого не подпускать, глаз не спускать. Отвечаешь за нее головой.

Теон вытащил из шкатулки мешочек с монетами и кинул его Сэму. — Держи, заработал. Поселить ее отдельно, никого не подпускать, глаз не спускать. Отвечаешь за нее головой.

Я в это время натягивала панталоны и платье, стараясь поскорее закончить эту позорную процедуру осмотра. Товар, теперь я товар — крутилась в голове фраза. Мне хотелось заплакать, нет, забиться в рыданиях, но только не здесь, не сейчас, не у них на глазах. Вот только руки предательски дрожали, когда затягивала шнуровку на платье.

Я в это время натягивала панталоны и платье, стараясь поскорее закончить эту позорную процедуру осмотра. Товар, теперь я товар — крутилась в голове фраза. Мне хотелось заплакать, нет, забиться в рыданиях, но только не здесь, не сейчас, не у них на глазах. Вот только руки предательски дрожали, когда затягивала шнуровку на платье.

Глава вторая. Попытка побега

Глава вторая. Попытка побега

Сэм отвел меня в крохотную комнатушку, где-то в углу второго этажа. В ней был лишь какой-то грязный тюфяк на полу и больше ничего. Крикнув кого-то и оставив его у двери, он сам спустился вниз. Я опустилась на тюфяк и задумалась. Бежать, надо бежать, иначе…

Сэм отвел меня в крохотную комнатушку, где-то в углу второго этажа. В ней был лишь какой-то грязный тюфяк на полу и больше ничего. Крикнув кого-то и оставив его у двери, он сам спустился вниз. Я опустилась на тюфяк и задумалась. Бежать, надо бежать, иначе…

Открылась дверь, вошел Сэм и поставил передо мной миску с едой, молча вышел, но я слышала, как он разговаривает за дверью с моим стражником. Я решила поесть, тем более, что действительно проголодалась, а силы мне еще понадобятся, да и еда была не так уж плоха.

Открылась дверь, вошел Сэм и поставил передо мной миску с едой, молча вышел, но я слышала, как он разговаривает за дверью с моим стражником. Я решила поесть, тем более, что действительно проголодалась, а силы мне еще понадобятся, да и еда была не так уж плоха.

Поев, свернулась калачиком на тюфяке и прислушалась к звукам в таверне. Внизу разогретые пивом и сытной едой наемники горланили песни и громко смеялись. На втором этаже было тихо. Я не знаю, сколько прошло времени, кажется, я даже успела немного подремать. Наконец таверна затихла. В крохотное оконце под потолком комнаты показалась полная луна. Я поднялась и, стараясь не производить ни звука, прокралась к двери. Она открывалась во внутрь, засова на ней не было. Чуть приоткрыв тяжелую дверь, я выглянула. Мой охранник сидел на полу, прислонившись спиной к стене и обхватив колени руками, он спал. Я открыла дверь шире и скользнула наружу. В конце длинного коридора виднелся канделябр с горящими свечами, видимо, хозяин таверны просто забыл их потушить, а может, оставлял специально для удобства постояльцев. Я прижалась к стене, чтобы не попадать в слабый свет свечей, и осторожно двинулась к лестнице. Кралась, как кошка. Хорошо, что на мне было грубое платье служанки, оно не шуршит при движении, как мои обычные пышные наряды.

Поев, свернулась калачиком на тюфяке и прислушалась к звукам в таверне. Внизу разогретые пивом и сытной едой наемники горланили песни и громко смеялись. На втором этаже было тихо. Я не знаю, сколько прошло времени, кажется, я даже успела немного подремать. Наконец таверна затихла. В крохотное оконце под потолком комнаты показалась полная луна. Я поднялась и, стараясь не производить ни звука, прокралась к двери. Она открывалась во внутрь, засова на ней не было. Чуть приоткрыв тяжелую дверь, я выглянула. Мой охранник сидел на полу, прислонившись спиной к стене и обхватив колени руками, он спал. Я открыла дверь шире и скользнула наружу. В конце длинного коридора виднелся канделябр с горящими свечами, видимо, хозяин таверны просто забыл их потушить, а может, оставлял специально для удобства постояльцев. Я прижалась к стене, чтобы не попадать в слабый свет свечей, и осторожно двинулась к лестнице. Кралась, как кошка. Хорошо, что на мне было грубое платье служанки, оно не шуршит при движении, как мои обычные пышные наряды.

Коридор и лестницу я миновала без препятствий, а вот внизу меня ждал неприятный сюрприз. Почти вся ватага наемников спала тут же за столами вповалку, кто где. Кто-то, уронив голову на стол, кто-то, растянувшись на полу между столами, кто-то, примостившись на лавке. Но на первом этаже таверны были довольно большие окна, и свет полной луны хорошо освещал помещение. Я начала долгий путь к выходу, то замирая с поднятой ногой, то делая пару-тройку шагов, стараясь не коснуться спящих на полу тел. Но наемники, похоже, так набрались на своем пиру, что и пушкой было не разбудить. Дверь оказалась запертой на засов. Я потянула ручку на себя и взялась за щеколду. Только бы не скрежетала. Но она оказалась хорошо смазанной и практически не издала ни звука. Я, уже предвкушая свободу, заторопилась, и как результат — потеряла бдительность. Выскочив за дверь, я даже не подумала оглядеться и почти бегом бросилась прочь. Но уже через несколько шагов я услышала сначала тяжелое дыхание позади себя, а потом и почувствовала железные руки, обхватившие меня сзади. — Сука, думала, сможешь сбежать? От Сэма еще никто не уходил.

Коридор и лестницу я миновала без препятствий, а вот внизу меня ждал неприятный сюрприз. Почти вся ватага наемников спала тут же за столами вповалку, кто где. Кто-то, уронив голову на стол, кто-то, растянувшись на полу между столами, кто-то, примостившись на лавке. Но на первом этаже таверны были довольно большие окна, и свет полной луны хорошо освещал помещение. Я начала долгий путь к выходу, то замирая с поднятой ногой, то делая пару-тройку шагов, стараясь не коснуться спящих на полу тел. Но наемники, похоже, так набрались на своем пиру, что и пушкой было не разбудить. Дверь оказалась запертой на засов. Я потянула ручку на себя и взялась за щеколду. Только бы не скрежетала. Но она оказалась хорошо смазанной и практически не издала ни звука. Я, уже предвкушая свободу, заторопилась, и как результат — потеряла бдительность. Выскочив за дверь, я даже не подумала оглядеться и почти бегом бросилась прочь. Но уже через несколько шагов я услышала сначала тяжелое дыхание позади себя, а потом и почувствовала железные руки, обхватившие меня сзади. — Сука, думала, сможешь сбежать? От Сэма еще никто не уходил.

Он заломил мне за спину руки и снова накрепко обмотал веревку вокруг запястий. Я решилась на последний отчаянный шаг. — Пожалуйста, умоляю, отпустите меня, Вы ведь получили свои деньги, а Теону скажете, что ничего не видели. — Ничего ты не понимаешь. Пошла вперед.

Он заломил мне за спину руки и снова накрепко обмотал веревку вокруг запястий. Я решилась на последний отчаянный шаг. — Пожалуйста, умоляю, отпустите меня, Вы ведь получили свои деньги, а Теону скажете, что ничего не видели. — Ничего ты не понимаешь. Пошла вперед.

Так я снова оказалась в своей комнатушке, но теперь уже со связанными руками. Надежда рухнула. Из глаз текли слезы. Я молила всех известных богов сжалиться надо мной, но боги безмолвствовали. Под утро я забылась тяжелым, неспокойным сном.

Так я снова оказалась в своей комнатушке, но теперь уже со связанными руками. Надежда рухнула. Из глаз текли слезы. Я молила всех известных богов сжалиться надо мной, но боги безмолвствовали. Под утро я забылась тяжелым, неспокойным сном.

Разбудил меня пинок, несильный, но грубый. Я открыла глаза. Надо мной стоял Теон, больше никого в комнате не было. Он наклонился, собрал мои волосы в ладонь и намотал их на руку, приподнял голову и заставил сесть. Второй рукой взял меня за подбородок и прошипел мне в лицо: — Ты, сука, думаешь, я не знаю, кто ты? Хочешь, чтобы об этом узнали все? Нет, девочка, у меня на тебя особые планы, и я даже предоставлю тебе выбор — обычный невольничий рынок или хорошее место. Выберешь рынок, пойдешь сначала учиться — пущу по кругу. Мои бойцы будут рады. Выберешь второй вариант — останешься цела. Но чтобы ты не сомневалась и приняла правильное решение, ты будешь наказана за свои шалости. У столба.

Разбудил меня пинок, несильный, но грубый. Я открыла глаза. Надо мной стоял Теон, больше никого в комнате не было. Он наклонился, собрал мои волосы в ладонь и намотал их на руку, приподнял голову и заставил сесть. Второй рукой взял меня за подбородок и прошипел мне в лицо: — Ты, сука, думаешь, я не знаю, кто ты? Хочешь, чтобы об этом узнали все? Нет, девочка, у меня на тебя особые планы, и я даже предоставлю тебе выбор — обычный невольничий рынок или хорошее место. Выберешь рынок, пойдешь сначала учиться — пущу по кругу. Мои бойцы будут рады. Выберешь второй вариант — останешься цела. Но чтобы ты не сомневалась и приняла правильное решение, ты будешь наказана за свои шалости. У столба.

Столб. Это страшное слово гвоздем засело в моем сознании. Столб был неотъемлемой частью любого зажиточного двора, где использовали труд рабов. Только однажды я видела, как кнут оставляет кровавые узоры на теле человека, прикованного за руки к столбу, как медленно это тело повисает на руках, а кнут продолжает свою протяжную песню, рассекая воздух и снова обвиваясь вокруг жертвы.

Столб. Это страшное слово гвоздем засело в моем сознании. Столб был неотъемлемой частью любого зажиточного двора, где использовали труд рабов. Только однажды я видела, как кнут оставляет кровавые узоры на теле человека, прикованного за руки к столбу, как медленно это тело повисает на руках, а кнут продолжает свою протяжную песню, рассекая воздух и снова обвиваясь вокруг жертвы.

Мое сознание охватил леденящий ужас. Нет, он не посмеет. Я — Дария, последняя из рода Северных Королей. Да, посмеет. Я — его вещь, собственность, рабыня. Время для меня остановилось, казалось, прошла вечность в ожидании, вечность в неизвестности. Каждая секунда тянулась дольше часа. Сознание рисовало самые страшные картины моих мучений. Я не плакала. Глаза были почему-то совершенно сухими, и слез не было, хоть я и старалась. Мыслей не было тоже. Только что-то жесткое и тяжелое поселилось внизу живота, изредка по телу пробегала холодная, мелкая дрожь.

Мое сознание охватил леденящий ужас. Нет, он не посмеет. Я — Дария, последняя из рода Северных Королей. Да, посмеет. Я — его вещь, собственность, рабыня. Время для меня остановилось, казалось, прошла вечность в ожидании, вечность в неизвестности. Каждая секунда тянулась дольше часа. Сознание рисовало самые страшные картины моих мучений. Я не плакала. Глаза были почему-то совершенно сухими, и слез не было, хоть я и старалась. Мыслей не было тоже. Только что-то жесткое и тяжелое поселилось внизу живота, изредка по телу пробегала холодная, мелкая дрожь.

Открылась дверь. Вошел Сэм. Как и тогда, внизу, рывком поднял меня на ноги и толкнул к двери. Ноги не слушались. Он взял меня сзади за плечи и повел вперед. Во дворе меня ослепило яркое солнце. Было начало лета, а солнце на Севере в это время всегда ослепительно яркое. Вокруг стояли все вчерашние постояльцы таверны. Сэм подвел меня к столбу и начал распутывать веревки на руках. Меня снова охватило оцепенение. Развязав руки, он распустил шнуровку на платье и сдернул его вниз. Кажется, кто-то отпустил какую-то скабрезную шутку, но ее никто не одобрил. Затем Сэм поднял мои руки вверх и защелкнул на запястьях металлические кольца. Теон держал в руках кнут. Я подняла голову вверх, взглянула на синее-синее небо и закрыла глаза. Я будто смотрела на все это со стороны. И здесь была не я, кто-то другой, но не я. Я — Дария, последняя из рода Северных Королей.

Открылась дверь. Вошел Сэм. Как и тогда, внизу, рывком поднял меня на ноги и толкнул к двери. Ноги не слушались. Он взял меня сзади за плечи и повел вперед. Во дворе меня ослепило яркое солнце. Было начало лета, а солнце на Севере в это время всегда ослепительно яркое. Вокруг стояли все вчерашние постояльцы таверны. Сэм подвел меня к столбу и начал распутывать веревки на руках. Меня снова охватило оцепенение. Развязав руки, он распустил шнуровку на платье и сдернул его вниз. Кажется, кто-то отпустил какую-то скабрезную шутку, но ее никто не одобрил. Затем Сэм поднял мои руки вверх и защелкнул на запястьях металлические кольца. Теон держал в руках кнут. Я подняла голову вверх, взглянула на синее-синее небо и закрыла глаза. Я будто смотрела на все это со стороны. И здесь была не я, кто-то другой, но не я. Я — Дария, последняя из рода Северных Королей.

За спиной раздался свист, кнут начал свое движение в воздухе. Еще минута и мое тело обвила раскаленная змея. Я дернулась и подалась вперед, но наткнулась на шершавую поверхность столба. Снова свист и снова обжигающая боль на спине. На третьем ударе кто-то закричал. Кто-то? Да ведь это я. Но почему звук идет, будто со стороны? Четвертый, пятый. Я уже плохо держалась на ногах и только поднятые вверх руки не позволяли мне упасть на землю. Тело, казалось, опустили в кипящую смолу. Каждая частичка кожи горела огнем. Я уже не кричала, скорее хрипела. На девятом ударе мир вокруг вдруг сжался в крохотную сферу и закрутился на своей оси. Быстро, очень быстро. И я начала проваливаться в огромную черную дыру. Я пыталась ухватиться, удержаться, но неведомая сила несла меня вниз. На десятом ударе я потеряла сознание.

За спиной раздался свист, кнут начал свое движение в воздухе. Еще минута и мое тело обвила раскаленная змея. Я дернулась и подалась вперед, но наткнулась на шершавую поверхность столба. Снова свист и снова обжигающая боль на спине. На третьем ударе кто-то закричал. Кто-то? Да ведь это я. Но почему звук идет, будто со стороны? Четвертый, пятый. Я уже плохо держалась на ногах и только поднятые вверх руки не позволяли мне упасть на землю. Тело, казалось, опустили в кипящую смолу. Каждая частичка кожи горела огнем. Я уже не кричала, скорее хрипела. На девятом ударе мир вокруг вдруг сжался в крохотную сферу и закрутился на своей оси. Быстро, очень быстро. И я начала проваливаться в огромную черную дыру. Я пыталась ухватиться, удержаться, но неведомая сила несла меня вниз. На десятом ударе я потеряла сознание.

Очнулась я от холодного прикосновения к раскаленному телу. Меня окатили водой из ведра. Я лежала на животе на какой-то тряпке. Сознание медленно возвращалось в действительность. Теон прошептал мне на ухо: — Ну что, девочка, теперь ты примешь решение? У тебя есть три дня. Потом мы отправляемся в путь.

Очнулась я от холодного прикосновения к раскаленному телу. Меня окатили водой из ведра. Я лежала на животе на какой-то тряпке. Сознание медленно возвращалось в действительность. Теон прошептал мне на ухо: — Ну что, девочка, теперь ты примешь решение? У тебя есть три дня. Потом мы отправляемся в путь.

Остальное я помню с трудом. Помню, что оказалась в своей комнатушке, помню какую-то женщину, она меня чем-то натирала, и боль становилась меньше, помню, что проваливалась куда-то, а потом снова всплывала на поверхность, будто выныривала из воды. Сколько это длилось, не помню. День, два, месяц, год…

Остальное я помню с трудом. Помню, что оказалась в своей комнатушке, помню какую-то женщину, она меня чем-то натирала, и боль становилась меньше, помню, что проваливалась куда-то, а потом снова всплывала на поверхность, будто выныривала из воды. Сколько это длилось, не помню. День, два, месяц, год…

На самом деле прошли два дня. Жена хозяина таверны чем-то смазывала следы от кнута не моем теле, и они уже почти исчезли. Я даже с удовольствием начала есть то, что она мне приносила. — Пожалели тебя, бывает намного хуже. Видно и правду говорят, дорогая ты штучка, — причитала старуха, когда ухаживала за мной.

На самом деле прошли два дня. Жена хозяина таверны чем-то смазывала следы от кнута не моем теле, и они уже почти исчезли. Я даже с удовольствием начала есть то, что она мне приносила. — Пожалели тебя, бывает намного хуже. Видно и правду говорят, дорогая ты штучка, — причитала старуха, когда ухаживала за мной.

В конце второго дня ко мне снова зашел Теон. Он стоял передо мной, заложив руки за спину. — Ну и каково решение? — Не надо рынок, — прошептала я, глядя в пол. — Хорошо, надеюсь, фокусов больше не будет, Дария. Выдвигаемся через день, на рассвете.

В конце второго дня ко мне снова зашел Теон. Он стоял передо мной, заложив руки за спину. — Ну и каково решение? — Не надо рынок, — прошептала я, глядя в пол. — Хорошо, надеюсь, фокусов больше не будет, Дария. Выдвигаемся через день, на рассвете.

Я — Дария, последняя из рода Северных Королей. А теперь — лишь часть каравана невольников, который со скоростью черепахи двигался сквозь пески, к границам Южного Королевства. Правда, я была на особом положении, и мне даже иногда позволялось проехать часть пути в повозке. Но за три месяца пути одежда истрепалась в лохмотья, не спасавшие ни от жары днем, ни от холода ночью. Мои черные, густые, длинные волосы превратились в войлок. Редкие оазисы с их озерцами не смывали с них мелкий колючий песок, который пропитал не только волосы, но и все тело насквозь. А пустыня все длилась и длилась. Казалось, она была бесконечной.

Я — Дария, последняя из рода Северных Королей. А теперь — лишь часть каравана невольников, который со скоростью черепахи двигался сквозь пески, к границам Южного Королевства. Правда, я была на особом положении, и мне даже иногда позволялось проехать часть пути в повозке. Но за три месяца пути одежда истрепалась в лохмотья, не спасавшие ни от жары днем, ни от холода ночью. Мои черные, густые, длинные волосы превратились в войлок. Редкие оазисы с их озерцами не смывали с них мелкий колючий песок, который пропитал не только волосы, но и все тело насквозь. А пустыня все длилась и длилась. Казалось, она была бесконечной.

Глава третья. Нежданный поворот судьбы

Глава третья. Нежданный поворот судьбы

На исходе третьего месяца изнуряющего путешествия сквозь бесконечный песок на горизонте показались стены пограничного города Южного Королевства. С одной стороны к нему примыкала пустыня, с другой — море. Раз в полгода в городе проходила грандиозная ярмарка, на которую стекались караваны со всех концов света. И Теон вел свой товар в аккурат к началу этого события. Они успели вовремя, ярмарка начиналась через пару недель.

На исходе третьего месяца изнуряющего путешествия сквозь бесконечный песок на горизонте показались стены пограничного города Южного Королевства. С одной стороны к нему примыкала пустыня, с другой — море. Раз в полгода в городе проходила грандиозная ярмарка, на которую стекались караваны со всех концов света. И Теон вел свой товар в аккурат к началу этого события. Они успели вовремя, ярмарка начиналась через пару недель.

Караван невольников под началом Теона достиг стен города в лучах заходящего солнца. В центре, недалеко от рыночной площади, у Теона были владения, где он размещал свой товар до продажи. Стражники, хорошо знавшие его, без лишних проблем оформили пошлину и распахнули ворота. Измученная вереница из людей и повозок медленно двинулась вдоль улицы. Подворья Теона достигли довольно быстро, но солнце уже село. Ночи на юге темные, поэтому размещались уже при свете факелов. Основной караван, как был в цепях, так и рухнул у стены во дворе. Меня нашел Сэм. — Иди за мной и без фокусов.

Караван невольников под началом Теона достиг стен города в лучах заходящего солнца. В центре, недалеко от рыночной площади, у Теона были владения, где он размещал свой товар до продажи. Стражники, хорошо знавшие его, без лишних проблем оформили пошлину и распахнули ворота. Измученная вереница из людей и повозок медленно двинулась вдоль улицы. Подворья Теона достигли довольно быстро, но солнце уже село. Ночи на юге темные, поэтому размещались уже при свете факелов. Основной караван, как был в цепях, так и рухнул у стены во дворе. Меня нашел Сэм. — Иди за мной и без фокусов.

Мы вошли в боковую пристройку к дому, и я оказалась посреди небольшой, но уютной комнаты. — Располагайся, сейчас тебя помоют и накормят, но помни, вздумаешь еще раз бежать, пощады уже не будет.

Мы вошли в боковую пристройку к дому, и я оказалась посреди небольшой, но уютной комнаты. — Располагайся, сейчас тебя помоют и накормят, но помни, вздумаешь еще раз бежать, пощады уже не будет.

Я была так измучена этим переходом через пустыню, что мысли о побеге даже не возникали в голове. Я приняла свою судьбу и боялась только одного, чтобы не стало хуже.

Я была так измучена этим переходом через пустыню, что мысли о побеге даже не возникали в голове. Я приняла свою судьбу и боялась только одного, чтобы не стало хуже.

Сэм вышел, но в комнату тут же вошла высокая чернокожая девушка. На ней была легкая прозрачная туника и тонкий металлический ошейник с кольцом на шее. «Рабыня», — подумала я.

Сэм вышел, но в комнату тут же вошла высокая чернокожая девушка. На ней была легкая прозрачная туника и тонкий металлический ошейник с кольцом на шее. «Рабыня», — подумала я.

Девушка молча осмотрела меня со всех сторон и покачала головой. — Бедняжка… Как тебя зовут? Я Тесса, я помогу тебе. Снимай все эти лохмотья и ничего не бойся. — Я Дария. А ты рабыня? — Да, уже очень давно. Я помогаю Теону. Он на самом деле не злой, просто у него ремесло такое. А как ты к нему попала? Он сказал, что тебя надо оберегать. Пойдем, я тебя сейчас искупаю.

Девушка молча осмотрела меня со всех сторон и покачала головой. — Бедняжка… Как тебя зовут? Я Тесса, я помогу тебе. Снимай все эти лохмотья и ничего не бойся. — Я Дария. А ты рабыня? — Да, уже очень давно. Я помогаю Теону. Он на самом деле не злой, просто у него ремесло такое. А как ты к нему попала? Он сказал, что тебя надо оберегать. Пойдем, я тебя сейчас искупаю.

Тесса болтала без умолку, казалось, ей даже не нужны были ответы на ее вопросы, ей просто нужно было все время что-то говорить.

Тесса болтала без умолку, казалось, ей даже не нужны были ответы на ее вопросы, ей просто нужно было все время что-то говорить.

Я сняла с себя, что осталось от одежды и почти развалившиеся ботинки. Тесса сгребла это в кучу, запихала в какой-то мешок и бросила его у двери. — Идем, — потянула меня за руку.

Я сняла с себя, что осталось от одежды и почти развалившиеся ботинки. Тесса сгребла это в кучу, запихала в какой-то мешок и бросила его у двери. — Идем, — потянула меня за руку.

Она открыла боковую дверь, за которой оказался небольшой бассейн с водой, встроенный прямо в пол. Приятный пар наполнял комнату. Тесса помогла мне войти в бассейн, и я погрузилась в приятно горячую воду. Утомленное и измученное тело медленно расслаблялось. Я прикрыла глаза и наслаждалась этим. Тесса дала мне несколько минут, даже болтать перестала. Но потом она скинула свою тунику и тоже вошла в воду. — Не бойся, я тебя просто помою и помогу снять усталость.

Она открыла боковую дверь, за которой оказался небольшой бассейн с водой, встроенный прямо в пол. Приятный пар наполнял комнату. Тесса помогла мне войти в бассейн, и я погрузилась в приятно горячую воду. Утомленное и измученное тело медленно расслаблялось. Я прикрыла глаза и наслаждалась этим. Тесса дала мне несколько минут, даже болтать перестала. Но потом она скинула свою тунику и тоже вошла в воду. — Не бойся, я тебя просто помою и помогу снять усталость.

Начала она с волос. Опустила мою голову в воду и хорошенько намочила волосы. Песок никак не давал этого сделать, но под ласковыми руками Тессы сдался и он. Намылив и несколько раз прочесав редким гребнем волосы, Тесса сполоснула их чистой водой из бадьи, стоявшей рядом. Мне вдруг показалось, что даже дышать стало легче. Потом она тщательно отмыла все мое тело до кончиков пальцев. Поставив на ноги, окатила меня чистой водой и закутала в мягкий кусок ткани. — Теперь надо с тобой поработать. Ложись на живот, — кивнула она на высокую кушетку, стоящую рядом с бассейном.

Начала она с волос. Опустила мою голову в воду и хорошенько намочила волосы. Песок никак не давал этого сделать, но под ласковыми руками Тессы сдался и он. Намылив и несколько раз прочесав редким гребнем волосы, Тесса сполоснула их чистой водой из бадьи, стоявшей рядом. Мне вдруг показалось, что даже дышать стало легче. Потом она тщательно отмыла все мое тело до кончиков пальцев. Поставив на ноги, окатила меня чистой водой и закутала в мягкий кусок ткани. — Теперь надо с тобой поработать. Ложись на живот, — кивнула она на высокую кушетку, стоящую рядом с бассейном.

Я послушно легла и отдалась во власть ее нежным, но сильным рукам. Тесса налила какое-то ароматическое масло мне на спину и принялась разминать каждую мышцу, каждый пальчик на ногах. Потом перевернула меня и повторила процедуру. Моя кожа начала дышать, утомленные мышцы расслабились, аромат масла дурманил голову, я блаженствовала, почти засыпая. Но заснуть мне не дали. Тесса подняла меня на ноги, закутала в мягкую махровую простыню и повела в комнату. Там уже был накрыт стол. Еда была простой, но аппетитной. Я поела. И только после этого Тесса позволила мне лечь в кровать. Кровать! Какое почти забытое слово. Уснула я сразу.

Я послушно легла и отдалась во власть ее нежным, но сильным рукам. Тесса налила какое-то ароматическое масло мне на спину и принялась разминать каждую мышцу, каждый пальчик на ногах. Потом перевернула меня и повторила процедуру. Моя кожа начала дышать, утомленные мышцы расслабились, аромат масла дурманил голову, я блаженствовала, почти засыпая. Но заснуть мне не дали. Тесса подняла меня на ноги, закутала в мягкую махровую простыню и повела в комнату. Там уже был накрыт стол. Еда была простой, но аппетитной. Я поела. И только после этого Тесса позволила мне лечь в кровать. Кровать! Какое почти забытое слово. Уснула я сразу.

Следующие две недели я просто отдыхала. Тесса всегда была рядом, все время что-то болтала. Я поведала ей свою историю. Но она, казалось, даже не удивилась. Меня не выпускали из комнаты. Но я в любое время могла понежиться в теплой воде, меня прилично кормили, Тесса постепенно приводила мою кожу и волосы в порядок. Мы с ней говорили. О многом. О традициях в этой стране, о народе, что жил здесь, о нарядах, которые здесь носили. Тесса была необычной рабыней. Она была доверенным лицом Теона, среди невольниц, конечно. Ну и она была довольна своей жизнью. И именно Тесса поведала мне, что Теон не просто продаст меня, а продаст кому-то очень важному.

Следующие две недели я просто отдыхала. Тесса всегда была рядом, все время что-то болтала. Я поведала ей свою историю. Но она, казалось, даже не удивилась. Меня не выпускали из комнаты. Но я в любое время могла понежиться в теплой воде, меня прилично кормили, Тесса постепенно приводила мою кожу и волосы в порядок. Мы с ней говорили. О многом. О традициях в этой стране, о народе, что жил здесь, о нарядах, которые здесь носили. Тесса была необычной рабыней. Она была доверенным лицом Теона, среди невольниц, конечно. Ну и она была довольна своей жизнью. И именно Тесса поведала мне, что Теон не просто продаст меня, а продаст кому-то очень важному.

Иногда я долго думала, лежа на прохладных простынях. А может, надо принять эту судьбу? Вернуться в свое Королевство? И что меня там ждет? Что может женщина, одна в этом жестоком мире, против мужчин и их армий? Что я могу еще сделать, кроме как сохранить свою жизнь? А пока я наслаждалась отдыхом и спокойствием.

Иногда я долго думала, лежа на прохладных простынях. А может, надо принять эту судьбу? Вернуться в свое Королевство? И что меня там ждет? Что может женщина, одна в этом жестоком мире, против мужчин и их армий? Что я могу еще сделать, кроме как сохранить свою жизнь? А пока я наслаждалась отдыхом и спокойствием.

Ярмарка была в разгаре. Но Теон не заходил ко мне. Сэм тоже. Про меня будто забыли. И вдруг на закате дня вместе с Тессой пришел Теон. — Ну и? Как ты? Тесса, сними ее платье, я хочу посмотреть.

Ярмарка была в разгаре. Но Теон не заходил ко мне. Сэм тоже. Про меня будто забыли. И вдруг на закате дня вместе с Тессой пришел Теон. — Ну и? Как ты? Тесса, сними ее платье, я хочу посмотреть.

Она с готовностью дернула завязки на моей шее, и тончайшее, почти прозрачное полотно туники, в которую я была одета, скатилось по гладкой коже к ногам. Снова я стояла обнаженной перед мужчиной, но уже не чувствовала того стыда, что раньше. Тесса научила меня за это время не бояться своего тела, любить его, показывать его. Теон провел рукой от подбородка по животу к лобку. Теперь он был гладко выбрит. Тесса сказала, что здесь так принято. — Ну что ж, я доволен. Завтра будь готова. Мы выезжаем.

Она с готовностью дернула завязки на моей шее, и тончайшее, почти прозрачное полотно туники, в которую я была одета, скатилось по гладкой коже к ногам. Снова я стояла обнаженной перед мужчиной, но уже не чувствовала того стыда, что раньше. Тесса научила меня за это время не бояться своего тела, любить его, показывать его. Теон провел рукой от подбородка по животу к лобку. Теперь он был гладко выбрит. Тесса сказала, что здесь так принято. — Ну что ж, я доволен. Завтра будь готова. Мы выезжаем.

Утром Тесса разбудила меня рано. Традиционная ванна, массаж с маслами, причесывание волос. Она не стала укладывать их в прическу, просто распустила по спине. Одежда показалась мне странной. Поверх туники мне на голову надели длинное плотное покрывало, которое скрывало меня всю, но я могла сквозь него видеть. Тесса вывела меня на улицу и усадила в крытую повозку. — Прощай, Дария. Ничего не бойся, твоя жизнь только начинается, — сказала она и опустила полог.

Утром Тесса разбудила меня рано. Традиционная ванна, массаж с маслами, причесывание волос. Она не стала укладывать их в прическу, просто распустила по спине. Одежда показалась мне странной. Поверх туники мне на голову надели длинное плотное покрывало, которое скрывало меня всю, но я могла сквозь него видеть. Тесса вывела меня на улицу и усадила в крытую повозку. — Прощай, Дария. Ничего не бойся, твоя жизнь только начинается, — сказала она и опустила полог.

Путешествие было недолгим, но в повозке было душно и меня укачало. Остальное помню, будто во сне. Меня куда-то вели, большой зал, трон, меня поставили на колени, на троне кто-то, покрывало не давало рассмотреть, что-то говорили вокруг. Потом меня подняли, увели куда-то и оставили посреди огромных покоев. Я осмотрелась. Комната чем-то напоминала покои моего отца, но обставлена была с большей роскошью. Осталось только ждать.

Путешествие было недолгим, но в повозке было душно и меня укачало. Остальное помню, будто во сне. Меня куда-то вели, большой зал, трон, меня поставили на колени, на троне кто-то, покрывало не давало рассмотреть, что-то говорили вокруг. Потом меня подняли, увели куда-то и оставили посреди огромных покоев. Я осмотрелась. Комната чем-то напоминала покои моего отца, но обставлена была с большей роскошью. Осталось только ждать.

Наконец дверь открылась и в комнату вошел мужчина. — Давай-ка снимем это покрывало. Что у нас там, под ним?

Наконец дверь открылась и в комнату вошел мужчина. — Давай-ка снимем это покрывало. Что у нас там, под ним?

Он сдернул с меня ненавистный покров и, взяв за плечи, развернул к себе. Я увидела высокого, средних лет мужчину, одетого в королевские одежды. — Ну что ж, подарок, сегодня ты станешь моей. Но сначала я хотел бы узнать, кто ты? — Дария… — Дальше, мне важно знать, кто ты, откуда, как оказалась здесь? Нет, подожди, девочка, сейчас мы сядем за стол и поговорим.

Он сдернул с меня ненавистный покров и, взяв за плечи, развернул к себе. Я увидела высокого, средних лет мужчину, одетого в королевские одежды. — Ну что ж, подарок, сегодня ты станешь моей. Но сначала я хотел бы узнать, кто ты? — Дария… — Дальше, мне важно знать, кто ты, откуда, как оказалась здесь? Нет, подожди, девочка, сейчас мы сядем за стол и поговорим.

Меня вдруг снова охватил озноб, как тогда в таверне, когда Теон заставил меня снять платье. Я боялась. И этот страх липким потом стекал по спине, хотя в комнате было прохладно. Но мужчина не видел этого, не чувствовал. Он указал рукой на подушку возле невысокого столика и позвонил в колокольчик. Тут же отворилась дверь, и слуги накрыли стол. Молча поклонились и вышли за дверь. Я сидела на подушках ни жива ни мертва, будто мир вокруг превратился в соленую воду моря, будто воздух сжался в комок и не проникал в легкие. Король коснулся моей руки. — Чего ты боишься? Разве я так страшен и неприятен тебе? Разве я способен причинить вред столь трепетной лани? Так кто ты на самом деле?

Меня вдруг снова охватил озноб, как тогда в таверне, когда Теон заставил меня снять платье. Я боялась. И этот страх липким потом стекал по спине, хотя в комнате было прохладно. Но мужчина не видел этого, не чувствовал. Он указал рукой на подушку возле невысокого столика и позвонил в колокольчик. Тут же отворилась дверь, и слуги накрыли стол. Молча поклонились и вышли за дверь. Я сидела на подушках ни жива ни мертва, будто мир вокруг превратился в соленую воду моря, будто воздух сжался в комок и не проникал в легкие. Король коснулся моей руки. — Чего ты боишься? Разве я так страшен и неприятен тебе? Разве я способен причинить вред столь трепетной лани? Так кто ты на самом деле?

Я расправила плечи и подняла глаза. На меня смотрел истинный Король. Так смотрел мой отец, когда меня ловили за мелкие шалости. В его взгляде была нежность и строгость одновременно. Он говорил мне тогда: «Дария, поступки требуют платы. Ты совершаешь деяние, будь готова за него заплатить».

Я расправила плечи и подняла глаза. На меня смотрел истинный Король. Так смотрел мой отец, когда меня ловили за мелкие шалости. В его взгляде была нежность и строгость одновременно. Он говорил мне тогда: «Дария, поступки требуют платы. Ты совершаешь деяние, будь готова за него заплатить».

И я поведала свою историю.

И я поведала свою историю.

Глава четвертая. Судьбоносная ночь

Глава четвертая. Судьбоносная ночь

Король поднял меня на ноги и притянул к себе. — Неважно, кем ты была в прошлой жизни. Теперь ты моя рабыня. Мне подарили тебя. И не в моих правилах отказываться от подарков. Дальнейшая твоя судьба зависит только от тебя самой. Будешь послушной девочкой, будешь иметь все, будешь капризничать, я найду способ тебя укротить.

Король поднял меня на ноги и притянул к себе. — Неважно, кем ты была в прошлой жизни. Теперь ты моя рабыня. Мне подарили тебя. И не в моих правилах отказываться от подарков. Дальнейшая твоя судьба зависит только от тебя самой. Будешь послушной девочкой, будешь иметь все, будешь капризничать, я найду способ тебя укротить.

Я кивнула, но почему-то в его руках я ощутила спокойствие, силу, которой хотелось подчиняться. Мне не хотелось капризничать. Мне хотелось, чтобы эти руки несли меня по жизни вперед, чтобы они защитили меня, чтобы больше не знать ни горя утраты, ни страха перед миром. Я доверчиво прислонила голову к его груди и вдруг услышала биение его сердца. Ровное, чуткое, нежное. Сердце, в котором найдется уголок для меня. И пусть мне понадобятся годы, но оно пустит меня в себя.

Я кивнула, но почему-то в его руках я ощутила спокойствие, силу, которой хотелось подчиняться. Мне не хотелось капризничать. Мне хотелось, чтобы эти руки несли меня по жизни вперед, чтобы они защитили меня, чтобы больше не знать ни горя утраты, ни страха перед миром. Я доверчиво прислонила голову к его груди и вдруг услышала биение его сердца. Ровное, чуткое, нежное. Сердце, в котором найдется уголок для меня. И пусть мне понадобятся годы, но оно пустит меня в себя.

Король дернул вязки от туники на моей шее, и легкий кусок ткани скатился вниз опять, как тогда в доме Теона. Только теперь я не испугалась. Он поднял меня на руки, понес к кровати, уложил на нее, а сам сел рядом. Он провел рукой по моему телу, которое, благодаря стараниям Тессы, было гладким и ухоженным. Он гладил и исследовал каждый сантиметр. Я то вздрагивала, то подавалась вперед за его рукой. Когда он нежно провел пальцами между ног, я настороженно замерла. Но вдруг мне захотелось, чтобы он сделал это снова. Он наклонился и поцеловал меня в губы. Поцелуй был долгим и нежным. — Если ты не будешь бояться, тебе не будет больно. Просто поверь мне, девочка.

Король дернул вязки от туники на моей шее, и легкий кусок ткани скатился вниз опять, как тогда в доме Теона. Только теперь я не испугалась. Он поднял меня на руки, понес к кровати, уложил на нее, а сам сел рядом. Он провел рукой по моему телу, которое, благодаря стараниям Тессы, было гладким и ухоженным. Он гладил и исследовал каждый сантиметр. Я то вздрагивала, то подавалась вперед за его рукой. Когда он нежно провел пальцами между ног, я настороженно замерла. Но вдруг мне захотелось, чтобы он сделал это снова. Он наклонился и поцеловал меня в губы. Поцелуй был долгим и нежным. — Если ты не будешь бояться, тебе не будет больно. Просто поверь мне, девочка.

И снова начал ласкать меня пальцами между ног. Почему-то там стало горячо и мокро. Я никогда не испытывала такого. Что он делал со мной? Я не знаю. Но мне хотелось пройти весь путь до конца. Я не боялась, я доверяла ему. Я закрыла глаза и полностью отдала свое тело его власти. И вдруг наступил момент, когда я сама подалась вперед, вбирая его пальцы в себя, выгнулась дугой навстречу его ласкам. Он широко раздвинул мои ноги, и что-то большой и твердое раздвинуло мои половые губы и медленно стало заполнять меня внутри. Он не спешил, входил аккуратно, но настойчиво. А мое тело двигалось навстречу. Я чувствовала жар внизу живота, чувствовала, что хочу… А чего хочу, не знала. И вдруг резкий толчок заставил меня вскрикнуть. И тут же мои губы накрыли поцелуем. — Тихо, девочка, тихо, уже все, я внутри. А теперь просто расслабься, вот так, вот и хорошо.

И снова начал ласкать меня пальцами между ног. Почему-то там стало горячо и мокро. Я никогда не испытывала такого. Что он делал со мной? Я не знаю. Но мне хотелось пройти весь путь до конца. Я не боялась, я доверяла ему. Я закрыла глаза и полностью отдала свое тело его власти. И вдруг наступил момент, когда я сама подалась вперед, вбирая его пальцы в себя, выгнулась дугой навстречу его ласкам. Он широко раздвинул мои ноги, и что-то большой и твердое раздвинуло мои половые губы и медленно стало заполнять меня внутри. Он не спешил, входил аккуратно, но настойчиво. А мое тело двигалось навстречу. Я чувствовала жар внизу живота, чувствовала, что хочу… А чего хочу, не знала. И вдруг резкий толчок заставил меня вскрикнуть. И тут же мои губы накрыли поцелуем. — Тихо, девочка, тихо, уже все, я внутри. А теперь просто расслабься, вот так, вот и хорошо.

Он начал двигаться внутри, заполняя меня всю, если и была боль, то я ее уже не помнила. Я прислушивалась к ощущениям и понимала, что ничего страшного не происходило. Было как-то необычно. И к низу живота все время подкатывал какой-то огненный комок, в какой-то момент вдруг мои мышцы внутри сжались, и по телу прокатилась волной дрожь. — Ух, ты, умница моя, — почему-то нежно сказал Король и задвигался быстрее. Через пару минут он вошел в меня глубоко-глубоко и тоже, как и я недавно, задрожал всем телом. В следующий момент он упал на меня, придавив своим весом. Но длилось это недолго. Он поднялся и снова сел рядом. — Ну вот, теперь ты вся моя. Надеюсь, я не сделал тебе больно? — Нет. А что должно быть больно? — я поднялась, но тут увидела кровь на своих ногах. — Ой, простите меня, я… — Глупышка, не бойся, все хорошо, это только в первый раз так. Потом такого не будет. Сейчас тебя приведут в порядок.

Он начал двигаться внутри, заполняя меня всю, если и была боль, то я ее уже не помнила. Я прислушивалась к ощущениям и понимала, что ничего страшного не происходило. Было как-то необычно. И к низу живота все время подкатывал какой-то огненный комок, в какой-то момент вдруг мои мышцы внутри сжались, и по телу прокатилась волной дрожь. — Ух, ты, умница моя, — почему-то нежно сказал Король и задвигался быстрее. Через пару минут он вошел в меня глубоко-глубоко и тоже, как и я недавно, задрожал всем телом. В следующий момент он упал на меня, придавив своим весом. Но длилось это недолго. Он поднялся и снова сел рядом. — Ну вот, теперь ты вся моя. Надеюсь, я не сделал тебе больно? — Нет. А что должно быть больно? — я поднялась, но тут увидела кровь на своих ногах. — Ой, простите меня, я… — Глупышка, не бойся, все хорошо, это только в первый раз так. Потом такого не будет. Сейчас тебя приведут в порядок.

Он подал мне руку и помог подняться с кровати. Проводил до боковой двери, за которой оказался бассейн и меня ждала женщина. Она помогла мне смыть кровь и привести себя в порядок.

Он подал мне руку и помог подняться с кровати. Проводил до боковой двери, за которой оказался бассейн и меня ждала женщина. Она помогла мне смыть кровь и привести себя в порядок.

Когда я вернулась, Король поднялся навстречу, взял меня за плечи и поставил перед большим зеркалом. — Посмотри на себя. Видишь, какая ты.

Когда я вернулась, Король поднялся навстречу, взял меня за плечи и поставил перед большим зеркалом. — Посмотри на себя. Видишь, какая ты.

Я смотрела на себя и уже не боялась своей наготы, я себе нравилась. Горделивая осанка, точеная фигурка, груди, небольшие и стоящие, длинные до пояса, прямые черные, как смоль, волосы. — Ты хочешь что-то скрыть под одеждой? Свое прелестное тело, чтобы я не мог им любоваться в любое время, или кинжал, чтобы вонзить мне в спину, или пузырек с ядом, чтобы подлить мне в еду? — Нет, — я с ужасом распахнула глаза. — Зачем Вы говорите такое? — Тогда с этого момента ты не будешь носить одежду, кроме вот этого.

Я смотрела на себя и уже не боялась своей наготы, я себе нравилась. Горделивая осанка, точеная фигурка, груди, небольшие и стоящие, длинные до пояса, прямые черные, как смоль, волосы. — Ты хочешь что-то скрыть под одеждой? Свое прелестное тело, чтобы я не мог им любоваться в любое время, или кинжал, чтобы вонзить мне в спину, или пузырек с ядом, чтобы подлить мне в еду? — Нет, — я с ужасом распахнула глаза. — Зачем Вы говорите такое? — Тогда с этого момента ты не будешь носить одежду, кроме вот этого.

В его руках что-то зазвенело. — Подними волосы.

В его руках что-то зазвенело. — Подними волосы.

На мою шею он надел тонкий кожаный ошейник, обшитый монистами на манер восточных украшений, и такие же браслеты на запястья и лодыжки. — Я надеваю их на тебя в знак своей полной власти над тобой, над твоим телом и душой.

На мою шею он надел тонкий кожаный ошейник, обшитый монистами на манер восточных украшений, и такие же браслеты на запястья и лодыжки. — Я надеваю их на тебя в знак своей полной власти над тобой, над твоим телом и душой.

Затем он взял шелковый плащ, подбитый тонким мехом, и накрыл мои плечи. — Я покрываю тебя этим плащом в знак моей защиты и покровительства.

Затем он взял шелковый плащ, подбитый тонким мехом, и накрыл мои плечи. — Я покрываю тебя этим плащом в знак моей защиты и покровительства.

Эпилог

Эпилог

Прошел месяц. Все во дворце привыкли и не удивлялись моей наготе. Отчасти от того, что Король везде требовал его сопровождать, отчасти от того, что сама я нисколько не смущалась своего вида. Спала я в покоях Короля и очень скоро поняла вкус любовных утех. Мне нравилось учиться доставлять удовольствие, да и я получала от этого немало. Иногда Король советовался со мной о делах государства, и я оправдывала его ожидания. Однажды настал день моего выхода в свет. Завтра был прием иностранных послов, и я должна была присутствовать.

Прошел месяц. Все во дворце привыкли и не удивлялись моей наготе. Отчасти от того, что Король везде требовал его сопровождать, отчасти от того, что сама я нисколько не смущалась своего вида. Спала я в покоях Короля и очень скоро поняла вкус любовных утех. Мне нравилось учиться доставлять удовольствие, да и я получала от этого немало. Иногда Король советовался со мной о делах государства, и я оправдывала его ожидания. Однажды настал день моего выхода в свет. Завтра был прием иностранных послов, и я должна была присутствовать.

Прием проходил в тронном зале, стены из серого гранита, дымящие факелы на стенах, огромный сводчатый потолок, трон на возвышении. На троне сидел Король. Властный и сильный. От него как всегда исходила абсолютная уверенность и величие. Рядом с ним было спокойно. Народу было много, какой-то посол стоял перед Королем и что-то ему говорил.

Прием проходил в тронном зале, стены из серого гранита, дымящие факелы на стенах, огромный сводчатый потолок, трон на возвышении. На троне сидел Король. Властный и сильный. От него как всегда исходила абсолютная уверенность и величие. Рядом с ним было спокойно. Народу было много, какой-то посол стоял перед Королем и что-то ему говорил.

С левой стороны от трона лежал небольшой, но очень пушистый коврик и на нем стояла низенькая скамеечка.

С левой стороны от трона лежал небольшой, но очень пушистый коврик и на нем стояла низенькая скамеечка.

Я вышла из потайной двери в стене за троном и подошла к скамеечке, села на нее, гордо расправив плечи. Говорящий посол замер на секунду и уставился на меня. По залу пронесся шепот. На мне как всегда были надеты только браслеты на руки и на ноги и ошейник. Костюм дополняли лишь черные прямые, длинные, до пояса, волосы. Когда я присела на скамеечку у ног Короля, он протянул руку и погладил меня по волосам. Я шепнула, что в зале прохладно. Он щелкнул пальцами, и меня укрыли длинным плащом, похожим на мантию, а рядом поставили жаровню с углями.

Я вышла из потайной двери в стене за троном и подошла к скамеечке, села на нее, гордо расправив плечи. Говорящий посол замер на секунду и уставился на меня. По залу пронесся шепот. На мне как всегда были надеты только браслеты на руки и на ноги и ошейник. Костюм дополняли лишь черные прямые, длинные, до пояса, волосы. Когда я присела на скамеечку у ног Короля, он протянул руку и погладил меня по волосам. Я шепнула, что в зале прохладно. Он щелкнул пальцами, и меня укрыли длинным плащом, похожим на мантию, а рядом поставили жаровню с углями.

И вдруг я услышала шепот ребенка где-то позади и сбоку: «Мама, а кто она такая?» — «Тише, это рабыня Короля», — «А почему она без одежды?» — «Потому что ей нечего скрывать, и она доверяет Королю».

И вдруг я услышала шепот ребенка где-то позади и сбоку: «Мама, а кто она такая?» — «Тише, это рабыня Короля», — «А почему она без одежды?» — «Потому что ей нечего скрывать, и она доверяет Королю».

Я — Дария, последняя из рода Северных Королей. Я — Дария, рабыня Короля Южного Государства. Я имею всё и ничего, кроме ошейника и браслетов, да шелкового плаща, подбитого тонким мехом. Но я имею главное — место в сердце моего Короля, его любовь и защиту. Через год я родила сына. До этого детей у него не было. И Король признал его законным наследником престола. Я — Дария, последняя из рода. И это моя история.

Я — Дария, последняя из рода Северных Королей. Я — Дария, рабыня Короля Южного Государства. Я имею всё и ничего, кроме ошейника и браслетов, да шелкового плаща, подбитого тонким мехом. Но я имею главное — место в сердце моего Короля, его любовь и защиту. Через год я родила сына. До этого детей у него не было. И Король признал его законным наследником престола. Я — Дария, последняя из рода. И это моя история.

00

00