Охотница в короткой травяной юбке медленно и осторожно шагала через джунгли, пытаясь выследить хоть какую-нибудь добычу. Увы и ах, весь лес как будто вымер, и она не видела ли следа зверя или птицы. Одни насекомые тучами вились в пробивавшихся сквозь полог леса лучах солнца, кружились над цветами, своим жужжанием заглушая все прочие звуки.

Пробираясь среди лиан, молодая и привлекательная темнокожая туземка начинала раздражаться, что теряет время почём зря, и может задержаться до вечера, всё равно вернувшись и ни с чем. Слабый приятный аромат цветов висел среди могучих, покрытых мхами и лишайниками, деревьев, если и успокаивая её, то не сильно.

Увлечённая попытками высмотреть хоть что-то девушка не заметила, как свернула с обычных троп, углубляясь в те места, куда опасались заходить и шаманы племени.

Так она и вышла на поляну, где растения приобретали причудливый вид, переставая быть похожими на что-либо виденное ею раньше. Особенно её поразило огромное, куда больше неё самой, цветущее нечто, занимавшее большую часть противоположенного конца поляны.

Оно казалось громадной, в несколько раз выше неё самой, сморщенной зелёной луковицей, увенчанной таким же огромным цветком, и раскидавшей во все стороны отростки и лианы.

Ярко-красный цветок на верхушке распространял вокруг столь чарующе-прекрасный аромат, что охотница, забыв обо всём на свете, пошла прямо на него до самого растения.

Запах просто притягивал к себе, и она не замечала, что желание подобраться ближе становится слишком сильно для естественного.

Как загипнотизированная, девушка уронила всё на землю, и начала взбираться по склону луковицы, цепляясь за неподвижно свисающие лианы.

Залезть к самому цветку оказалось намного проще, чем показалось сначала, на всём пути оказались удобные выемки за которые было удобно цепляться руками и ногами.

Вскоре она достигла верхушки, и, перебравшись через толстые прочные толстые лепестки, спустилась в чашу цветка, где аромат был настолько силён, что у охотницы подогнулись ноги и закружилась голова. В центре целый пучок пестиков и тычинок окружал отверстие, ведущее куда-то вниз.

И девушка полезла прямо туда, ни о чём уже не думая.

С трудом протиснувшись узкую дыру, она обнаружила, что изнутри луковица пуста. Влажное, слизистое нутро растения уходило вниз, до самой земли, где туземка застыла, поражённая, разглядев в пробивающему сверху свете белое девичье тело, опутанное ярко-красным отростками. Охотница встряхнула головой, узнав собственную недавно пропавшую в лесах сестру.

Лежавшая на спине девушка была полностью обнажена, слаба, и не в себе, но жива и не выглядела раненой, не считая опутывающих её лиан, часть из которых впивались под кожу, другие присосались к огромным грудям, (бывшим предметом зависти всей женской половины племени) одна заполняла её ротик, две последние глубоко проникали в киску и задницу.

Сестра охотницы выглядела чистой, её кожа блестела, и не было похоже, что растение пыталось её съесть. Голова девушки была запрокинута, глаза закрыты, и она временами слабо подёргивалась. Оплетающие её лианы едва заметно шевелились.

От этого зрелища охотница начала немного приходить в себя, хотя аромат цветов по-прежнему висел вокруг, мешая сосредоточиться.

Освободить сестру из плена растительных щупальцев оказалось нелегко, мешала нарастающая слабость во всём теле, и охотница провозилась с этим слишком долго, а потом ещё столько же вытаскивала бесчувственную девушку на поверхность, и спускала до земли.

Уложив сестру на траву, охотница опустилась рядом, и слегка похлопала её по щеке, затем подёргала за руки, пытаясь привести в себя.

Но девушка так и осталась лежать, как была, и что-то неразборчего стонала.

И туземке стало очевидно, что растение одурманило пленницу. Сколько времени она уже провалялась у него внутри?

Охотница погладила сестру по лицу, шепча, чтобы она очнулась, но всё было бесполезно, девушка ни на что не реагировала, пассивно валяясь на траве.

Дотащить её до деревни в таком состоянии она не смогла бы, а оставлять здесь было никак нельзя, звери никуда не делись, пусть она с утра и не видела ни одного.

Всё ещё пытаясь привести в чувство сестру, чьё обнажённое тело побелело за время, проведённое внутри растения, охотница не замечала как лианы-щупальца начали слепо шарить вокруг, пока одно из них не дотронулось до её ноги.

Слишком поздно туземка поняла, что растение живо и способно двигаться.

Едва одна лиана наткнулось на неё, все прочие моментально ринулись в ту же сторону, выскакивая прямо из-под земли, метнулись к охотнице так быстро, как не могла бы двигаться ни одна змея.

Девушка успела увернуться от нескольких, затем её сбили с ног, и мгновенно опутали.

Сопротивляться она уже не могла. Зелёные щупальца сорвали с неё всю одежду, оставив туземку полностью обнажённой, как сестру, и потащили обратно к стоявшей на поляне луковице.

Своими неожиданно сильными лианами растение подняло туземку над собой, над цветком, и опустило её загорелые ступни внутрь. Поднявшиеся красные щупальца оплели их, и вскоре девушка уже оказалась затащена до бёдер. Растение поднапряглось, когда широкие девичьи бёдра застряли в узком проходе, но затем оно справилось с этим, поглотив её бёдра и киску.

Ещё немного и она погрузилась уже до грудей. С громким всхлюпом они прошли внутрь, затем скрылась и голова, и наконец отверстие закрылось над её руками.

Следом зелёные лианы-щупальца аккуратно подобрали с травы её сестру, и потащили её безвольное тело обратно. Почему-то если охотницу оно заглатывало начиная с ног, то её сестру оно опустило в себя головой вперёд. Лианы выгнулись, перевернули девушку вниз головой, и начали опускать внутрь. Высунувшиеся оттуда красные побеги оплели её руки, и начали затаскивать её внутрь. Та дёрнулась ещё раз, когда её голова опустилась внутрь. Растение втянуло её громадные груди со смачным всхлюпом, гладкий сливочный животик девушки ушёл вниз быстро не встречая сопротивления, крутые бёдра дали громкий всхлюп, а затем погрузились и ровные тонкие ноги. Её нежные белые ступни дёрнулись на свету в последний раз, прежде чем вновь исчезнуть в глубинах растения.

И только брошенная у основания луковицы вещи напоминали о том, что на поляне кто-то был.

Снова оказавшись внутри, туземка была уже настолько одурманена запахом, что едва понимала, где она, и что происходит.

Когда лианы следом за ней опустили её сестру, девушка просто без сил валялась где была. Ярко-красные щупальца высовывались из мягких стен, и тянулись к уже не способным сопротивляться пленницам, обвивали их. Сестёр стянули вместе, в тусклом свете, пробивавшемся через заросли тычинок-щупалец наверху, они едва видели друг дружку.

Девушки обнялись, прижавшись своими горячими телами друг к дружке, и лианы связали их ноги вместе. Они скользили по их телам, заставляя девушек внезапно возбуждаться от происходящего с ними. Растение словно ласкало их своими щупальцами.

Охотница чувствовала себя виноватой, что не смогла вытащить отсюда свою сестру, и так глупо подставилась сама, но вместе с тем до встречи с растением она и не надеялась снова увидеть её живой.

Теперь они всё же были вместе.

Сознание девушки туманилось, ускользая прочь в наркотические грёзы, наведённые растением. Она уже не столько видела, сколько ощущала свою сестру возле себя. Приятное тепло обнажённого девичьего тела пробуждало её лесбиянские инстинкты.

Охотница поцеловала сестру в губы, и щупальца притянули их вплотную друг к дружке. Их вагины соприкоснулись, и сёстры не осознавая, что делают, начали тереться друг об дружку.

Внутри влажного мешка луковицы сёстры придавались любви пока хватало сил, затем их движения замедлились, и охотница чувствовала, как впадает в тот же сон, в который погрузилась её сестра.