— Павел Петрович! Мать звонила, говорит батя сарай разбирать вздумал. — Говорил высокий улыбчивый парень с голубыми глазами. — А спина то у него больная, надорвется еще.

— Павел Петрович! Мать звонила, говорит батя сарай разбирать вздумал. — Говорил высокий улыбчивый парень с голубыми глазами. — А спина то у него больная, надорвется еще.

— Ну, попроси его подождать до выходных, тут-то всего день остался. — Отвечал плотный невысокий мужчина с пышными седыми усами и смеющимися глазами.

— Ну, попроси его подождать до выходных, тут-то всего день остался. — Отвечал плотный невысокий мужчина с пышными седыми усами и смеющимися глазами.

— Павел Петрович… — протянул молодой и театрально покачал головой. — Вы же его знаете, переубедить — невозможно!

— Павел Петрович… — протянул молодой и театрально покачал головой. — Вы же его знаете, переубедить — невозможно!

— И что ты предлагаешь, Сереж? — Спросил начальник, уже зная ответ.

— И что ты предлагаешь, Сереж? — Спросил начальник, уже зная ответ.

— Отпустите домой. Я с Мишкой уже договорился, он меня подменит. А я отцу помогу и тут же на работу. — Виновато улыбнулся парень.

— Отпустите домой. Я с Мишкой уже договорился, он меня подменит. А я отцу помогу и тут же на работу. — Виновато улыбнулся парень.

— Хорошо, — легко согласился мужчина и добавил. — Привет ему передай, пусть на чаек заходит!

— Хорошо, — легко согласился мужчина и добавил. — Привет ему передай, пусть на чаек заходит!

Начальник подмигнул по-молодецки, а Сергей ухмыльнулся, мол «Знаем мы ваш чаек!». На что мужчина рассмеялся и разрешил подчиненному идти. Парень по-дружески попрощался и покинул кабинет. Павел Петрович был старым другом семьи, и именно он устроил Сергея работать в Пожарке, где парень и трудился два года. Однако последние несколько месяцев только в качестве водителя — пренебрег правилами безопасности, спасая детей из горящего дома, бросился спасать еще и их котенка. За что был отруган все тем же Павлом Петровичем, которому отец Сергея доверил сына, и который просто волновался за парня. Зато товарищи по работе долго смеялись над «спасителем». В целом Сергей, рисковый в общем то парень, был даже рад «понижению», теперь у него было больше личного времени — водителей вместе с ним стало больше положенного, а значит можно иногда попросить товарищей о подмене — и можно снова заняться любимым М-1.

Начальник подмигнул по-молодецки, а Сергей ухмыльнулся, мол «Знаем мы ваш чаек!». На что мужчина рассмеялся и разрешил подчиненному идти. Парень по-дружески попрощался и покинул кабинет. Павел Петрович был старым другом семьи, и именно он устроил Сергея работать в Пожарке, где парень и трудился два года. Однако последние несколько месяцев только в качестве водителя — пренебрег правилами безопасности, спасая детей из горящего дома, бросился спасать еще и их котенка. За что был отруган все тем же Павлом Петровичем, которому отец Сергея доверил сына, и который просто волновался за парня. Зато товарищи по работе долго смеялись над «спасителем». В целом Сергей, рисковый в общем то парень, был даже рад «понижению», теперь у него было больше личного времени — водителей вместе с ним стало больше положенного, а значит можно иногда попросить товарищей о подмене — и можно снова заняться любимым М-1.

Сергей ходил во все возможные секции с раннего детства. Дзюдо довольно быстро сдало позиции боксу, бокс сменился вольной борьбой, на смену которой вскоре пришел Муай-Тай, а затем в город пришел М-1. И Сергей плотно завяз в этой смеси борцовских и ударных техник, найдя именно то, что искал 14 лет. Кроме рукопашного боя, где-то лет с 15 парень, под руководством отца, бывшего военного и знатока местных нравов и традиций, обучался ножевому бою и проводил все свободное от учебы и тренировок время в походах. Окончив университет по технической специальности, на работу выйти не успел, пришла повестка из военкомата. Сергей в армию особо не стремился, несмотря на вполне однозначный на это взгляд отца, но служить все же пошел.

Сергей ходил во все возможные секции с раннего детства. Дзюдо довольно быстро сдало позиции боксу, бокс сменился вольной борьбой, на смену которой вскоре пришел Муай-Тай, а затем в город пришел М-1. И Сергей плотно завяз в этой смеси борцовских и ударных техник, найдя именно то, что искал 14 лет. Кроме рукопашного боя, где-то лет с 15 парень, под руководством отца, бывшего военного и знатока местных нравов и традиций, обучался ножевому бою и проводил все свободное от учебы и тренировок время в походах. Окончив университет по технической специальности, на работу выйти не успел, пришла повестка из военкомата. Сергей в армию особо не стремился, несмотря на вполне однозначный на это взгляд отца, но служить все же пошел.

За отменные физические показатели и по ходатайству отца, Сергея зачислили в Дивизию Особого Назначения. Парень проходил тренировки играючи, что ни говори, а спортивная нагрузка выше армейской. Ножевым боев удивил даже нескольких ветеранов… но далеко не всех, так что в этой сфере его самомнение было несколько поколеблено, зато Сергей выучил пару новых приемов. В рукопашном бою верх одерживали лишь тренера из воевавших в Афгане бойцов, и то не все. Но новой страстью для парня стала стрельба. Для части, или как ее называли местные «лагерей», где служил Сергей, стрельба из автоматического оружия не была редкостью, как в других местах. И первый год службы прошел на ура. Потрудиться пришлось на второй год, когда его часть перебросили в Южную Осетию, защищать местное население от агрессии Грузии.

За отменные физические показатели и по ходатайству отца, Сергея зачислили в Дивизию Особого Назначения. Парень проходил тренировки играючи, что ни говори, а спортивная нагрузка выше армейской. Ножевым боев удивил даже нескольких ветеранов… но далеко не всех, так что в этой сфере его самомнение было несколько поколеблено, зато Сергей выучил пару новых приемов. В рукопашном бою верх одерживали лишь тренера из воевавших в Афгане бойцов, и то не все. Но новой страстью для парня стала стрельба. Для части, или как ее называли местные «лагерей», где служил Сергей, стрельба из автоматического оружия не была редкостью, как в других местах. И первый год службы прошел на ура. Потрудиться пришлось на второй год, когда его часть перебросили в Южную Осетию, защищать местное население от агрессии Грузии.

Тогда пришлось и побегать в полной выкладке, и пострелять. Стреляли по большей части практически наугад, стараясь не вылезать под пули. Поэтому, убил ли кого-то Сергей в перестрелке осталось неясным. Зато, однажды, «копейка» с торчащими из окон стволами, изрыгающими огонь, прорывалась через КПП. И Сергей вместе с товарищами выпустил в нарушителей по рожку патронов. Тогда в автомобиле погибли все, так что убийство на счет парня все-таки записали.

Тогда пришлось и побегать в полной выкладке, и пострелять. Стреляли по большей части практически наугад, стараясь не вылезать под пули. Поэтому, убил ли кого-то Сергей в перестрелке осталось неясным. Зато, однажды, «копейка» с торчащими из окон стволами, изрыгающими огонь, прорывалась через КПП. И Сергей вместе с товарищами выпустил в нарушителей по рожку патронов. Тогда в автомобиле погибли все, так что убийство на счет парня все-таки записали.

По окончании службы Сергей отказался работать по специальности — инженер на заводе. И попросил отца помочь устроиться куда-то, где действительно помогают людям. Подключив старые связи, майор в отставке Олег Анатольевич устроил сына в МЧС, за что сын оказался ему премного благодарен.

По окончании службы Сергей отказался работать по специальности — инженер на заводе. И попросил отца помочь устроиться куда-то, где действительно помогают людям. Подключив старые связи, майор в отставке Олег Анатольевич устроил сына в МЧС, за что сын оказался ему премного благодарен.

Перекинувшись парой слов с товарищами и коллегами, парень прихватил в раздевалке сумку с вещами и вышел на улицу. Подошел к своей Ниве, закинул в багажник сумку. Сев за руль, глянул в зеркало заднего вида — русоволосый голубоглазый парень в отражении довольно улыбнулся, взъерошив отрастающие волосы. «Пора подстричься», — подумал Сергей и завел мотор. Давая карбюратору прогреть двигатель, парень взял в руки телефон, чтобы проверить время, когда экран мобильника загорелся, высвечивая контакт «Нджоба». Сергей удивился такому звонку, подруга сестры-Машки звонила ему впервые — номер ему когда-то дала сама нигерийка, когда он приходил к сестре в гости. Видимо, русский парень приглянулся африканке.

Перекинувшись парой слов с товарищами и коллегами, парень прихватил в раздевалке сумку с вещами и вышел на улицу. Подошел к своей Ниве, закинул в багажник сумку. Сев за руль, глянул в зеркало заднего вида — русоволосый голубоглазый парень в отражении довольно улыбнулся, взъерошив отрастающие волосы. «Пора подстричься», — подумал Сергей и завел мотор. Давая карбюратору прогреть двигатель, парень взял в руки телефон, чтобы проверить время, когда экран мобильника загорелся, высвечивая контакт «Нджоба». Сергей удивился такому звонку, подруга сестры-Машки звонила ему впервые — номер ему когда-то дала сама нигерийка, когда он приходил к сестре в гости. Видимо, русский парень приглянулся африканке.

Сергей заглушил машину, так как раздатка в стареньком внедорожнике выла страшно, и принял звонок, поднося телефон к ушу: — Алло… привет, — с паузой ответил Сергей, остерегаясь произносить сложное имя. — Сергей, — раздался голос студентки с легким западным акцентом. — Приезжай скорее. Машу изнасиловали.

Сергей заглушил машину, так как раздатка в стареньком внедорожнике выла страшно, и принял звонок, поднося телефон к ушу: — Алло… привет, — с паузой ответил Сергей, остерегаясь произносить сложное имя. — Сергей, — раздался голос студентки с легким западным акцентом. — Приезжай скорее. Машу изнасиловали.

Вызов прервался, а парень так и сидел, уставившись на дорогу с пролетающими мимо автомобилями. Мозг еще пытался осмыслить услышанное, а сердце уже сжималось от потрясения, в горле пересохло, и невидимые тиски сжали легкие. Стало трудно дышать. Сергей поморгал, будто пытаясь проснуться. Оторопело глянул на телефон, нет, не показалось — Нджоба действительно звонила. «Может мне послышалось? Показалось? Как такое возможно?» — пронеслось в его голове, и парень набрал номер африканки, но он оказался занят. «Нужно ехать туда! Срочно!» Отложив телефон, Сергей привычно завел машину и помчал в сторону города. Он даже не замечал, что происходит вокруг. Горло сдавила костлявая лапа. Глаза застилала пелена. Тело вело машину отдельно от разума, Нива летела на пределах возможностей.

Вызов прервался, а парень так и сидел, уставившись на дорогу с пролетающими мимо автомобилями. Мозг еще пытался осмыслить услышанное, а сердце уже сжималось от потрясения, в горле пересохло, и невидимые тиски сжали легкие. Стало трудно дышать. Сергей поморгал, будто пытаясь проснуться. Оторопело глянул на телефон, нет, не показалось — Нджоба действительно звонила. «Может мне послышалось? Показалось? Как такое возможно?» — пронеслось в его голове, и парень набрал номер африканки, но он оказался занят. «Нужно ехать туда! Срочно!» Отложив телефон, Сергей привычно завел машину и помчал в сторону города. Он даже не замечал, что происходит вокруг. Горло сдавила костлявая лапа. Глаза застилала пелена. Тело вело машину отдельно от разума, Нива летела на пределах возможностей.

Через какое-то время на мобильник пришло смс. Нива резко вывернула на обочину, взвизгнув тормозами. Сергей схватил телефон, прочитал текст на дисплее «Жду у фонтана» отправитель «Нджоба». Парень отбросил телефон на соседнее сидение и продолжил путь. Волнение лишь нарастало. И через полчаса, отечественный внедорожник припарковался на проспекте с трамвайными путями.

Через какое-то время на мобильник пришло смс. Нива резко вывернула на обочину, взвизгнув тормозами. Сергей схватил телефон, прочитал текст на дисплее «Жду у фонтана» отправитель «Нджоба». Парень отбросил телефон на соседнее сидение и продолжил путь. Волнение лишь нарастало. И через полчаса, отечественный внедорожник припарковался на проспекте с трамвайными путями.

Выйдя из машины, набросил на плечи легкую спортивную куртку с капюшоном. Его почему-то знобило. Бросил в карман джинс телефон, замкнул машину. И убрал руки в карманы, нащупывая в правом жесткий ребристый корпус складного ножа ReconTantoфирмы ColdSteel. Вышел на сквер перед общагой. Страх чего-то непоправимого усилился. Перед застекленным входом толпилось слишком много студентов, и среди них мелькало немало синих полицейских рубашек. Сергей глубоко вдохнул пару раз, крепче сжал нож. Холодная сталь оружия всегда успокаивала его. Собрался с мыслями — «Нджоба ждет у фонтана».

Выйдя из машины, набросил на плечи легкую спортивную куртку с капюшоном. Его почему-то знобило. Бросил в карман джинс телефон, замкнул машину. И убрал руки в карманы, нащупывая в правом жесткий ребристый корпус складного ножа ReconTantoфирмы ColdSteel. Вышел на сквер перед общагой. Страх чего-то непоправимого усилился. Перед застекленным входом толпилось слишком много студентов, и среди них мелькало немало синих полицейских рубашек. Сергей глубоко вдохнул пару раз, крепче сжал нож. Холодная сталь оружия всегда успокаивала его. Собрался с мыслями — «Нджоба ждет у фонтана».

Сергей заставил себя оторвать взгляд от галдящих студентов и двинулся вверх по засаженной деревьями улице, мимо университета и здания общежития. Фонтан располагался недалеко, не больше ста метров. Представлял собой скульптурную композицию в виде трех арф, из которых струилась вода. По сторонам от фонтана, в тени сосен, стояло несколько лавочек. Занята оказалась лишь одна. Так что у Сергея не было проблем с поисками африканки.

Сергей заставил себя оторвать взгляд от галдящих студентов и двинулся вверх по засаженной деревьями улице, мимо университета и здания общежития. Фонтан располагался недалеко, не больше ста метров. Представлял собой скульптурную композицию в виде трех арф, из которых струилась вода. По сторонам от фонтана, в тени сосен, стояло несколько лавочек. Занята оказалась лишь одна. Так что у Сергея не было проблем с поисками африканки.

Нджоба, худая и высокая девушка, темно коричневого цвета кожей и серыми глазами, заплетающая жесткие волосы в косу и одетая в черную блузку и брюки, резко вскочила со скамьи, как только увидела брата подруги. — Привет… , — начала было говорить она и замерла, не зная, как продолжить. — Я… кажется, — удушье не давало нормально говорить. — Я, наверное, не правильно тебя понял. Что с Машей?

Нджоба, худая и высокая девушка, темно коричневого цвета кожей и серыми глазами, заплетающая жесткие волосы в косу и одетая в черную блузку и брюки, резко вскочила со скамьи, как только увидела брата подруги. — Привет… , — начала было говорить она и замерла, не зная, как продолжить. — Я… кажется, — удушье не давало нормально говорить. — Я, наверное, не правильно тебя понял. Что с Машей?

Голос его дрогнул, и Нджоба это заметила. Отведя глаза в сторону, она тихо проговорила: — Ее избили и… изнасиловали.

Голос его дрогнул, и Нджоба это заметила. Отведя глаза в сторону, она тихо проговорила: — Ее избили и… изнасиловали.

Сергей зажмурился, кошмар который он все отгонял от себя, глубоко надеясь на какую-то ошибку, обрел плоть. Парень потер лоб, пошатнулся. Маша, сестренка, была для него ближе всех на свете. И тут… такое. Событие не укладывалось в голове и путало все мысли. Африканка молчала. Не отрывая руки от лица, Сергей сухо выронил из пересохшего горла: — Где она сейчас? — Я вызвала Скорую, наверняка, она уже в БСМП. — тихо ответила студентка.

Сергей зажмурился, кошмар который он все отгонял от себя, глубоко надеясь на какую-то ошибку, обрел плоть. Парень потер лоб, пошатнулся. Маша, сестренка, была для него ближе всех на свете. И тут… такое. Событие не укладывалось в голове и путало все мысли. Африканка молчала. Не отрывая руки от лица, Сергей сухо выронил из пересохшего горла: — Где она сейчас? — Я вызвала Скорую, наверняка, она уже в БСМП. — тихо ответила студентка.

Сергей молча развернулся и быстрым шагом направился обратно к машине. Нджоба жалобным голосом крикнула в след: — Она просила не говорить никому…

Сергей молча развернулся и быстрым шагом направился обратно к машине. Нджоба жалобным голосом крикнула в след: — Она просила не говорить никому…

Но парень ее уже не слышал. Ему хотелось как можно быстрее попасть к сестре, сжать ее руку, утешить, быть с ней. Защитить ее, посмотреть в глаза… в глаза. Как он может смотреть в ее глаза? Что он там увидит? Боль? Унижение?! Слезы?? Как он может смотреть в глаза сестры, когда тот, кто сделал ее несчастной, тот, кто сломал ее жизнь, ходит по земле. Под одним с ней небом. Дышит одним воздухом с его родным ангелочком. Нет. Сергей не сможет смотреть в глаза сестре, пока тот, кто сделал ЭТО дышит. Не сможет жить с таким грузом.

Но парень ее уже не слышал. Ему хотелось как можно быстрее попасть к сестре, сжать ее руку, утешить, быть с ней. Защитить ее, посмотреть в глаза… в глаза. Как он может смотреть в ее глаза? Что он там увидит? Боль? Унижение?! Слезы?? Как он может смотреть в глаза сестры, когда тот, кто сделал ее несчастной, тот, кто сломал ее жизнь, ходит по земле. Под одним с ней небом. Дышит одним воздухом с его родным ангелочком. Нет. Сергей не сможет смотреть в глаза сестре, пока тот, кто сделал ЭТО дышит. Не сможет жить с таким грузом.

Нджоба смотрела в след быстро удаляющейся фигуре и не знала, что делать. Она любила Марию за отзывчивость и легкость в общении, хранила ее секреты, выполняла просьбы. А сейчас нарушила ее волю. Позвонила Сергею. Но и по-другому нельзя! Ведь Маше сейчас как никогда требуется поддержка близкого человека. Силуэт Сергея вдруг замер, даже с расстояния студентка почувствовала, как напрягся брат Маши. Вот он медленно развернулся и твердым шагом, не летящим как секунды назад, а тяжелым, будто тяжкое бремя давило на плечи, направился к ней.

Нджоба смотрела в след быстро удаляющейся фигуре и не знала, что делать. Она любила Марию за отзывчивость и легкость в общении, хранила ее секреты, выполняла просьбы. А сейчас нарушила ее волю. Позвонила Сергею. Но и по-другому нельзя! Ведь Маше сейчас как никогда требуется поддержка близкого человека. Силуэт Сергея вдруг замер, даже с расстояния студентка почувствовала, как напрягся брат Маши. Вот он медленно развернулся и твердым шагом, не летящим как секунды назад, а тяжелым, будто тяжкое бремя давило на плечи, направился к ней.

Сергей как-то незаметно подтянулся, напрягся. Даже лицо поменялось, губы крепко сомкнуты, щеки втянуты. Глаза спокойны и холодны. Нджоба даже поежилась. — Кто это сделал? — тихо процедил парень. — Эти… с Кавказа, — рассеянно пробормотала африканка. — Кто конкретно? — повторил вопрос Сергей. — Ее… — нигерийка сглотнула вязкую слюну, что подкатила к горлу, при воспоминании о подруге. — сокурсники… Бекхан ***беков, Рамзан ***дов и Магомед ***наев. А зачем… — Комнаты? — перебил ее Машин брат. — Я-а не з-знаю, — дрожащим голосом ответила африканка. — Что ты сейчас будешь делать? — перевел разговор в другое русло Сергей, видя, что студентка начинает нервничать. — Я дождусь кузена и пойду в общагу. Одна я не хочу идти… не то чтобы мне было страшно, — тут девушка не врала, кавказцы боялись связываться с африканцами, так как те редко ходили поодиночке. — Мне просто противно…

Сергей как-то незаметно подтянулся, напрягся. Даже лицо поменялось, губы крепко сомкнуты, щеки втянуты. Глаза спокойны и холодны. Нджоба даже поежилась. — Кто это сделал? — тихо процедил парень. — Эти… с Кавказа, — рассеянно пробормотала африканка. — Кто конкретно? — повторил вопрос Сергей. — Ее… — нигерийка сглотнула вязкую слюну, что подкатила к горлу, при воспоминании о подруге. — сокурсники… Бекхан ***беков, Рамзан ***дов и Магомед ***наев. А зачем… — Комнаты? — перебил ее Машин брат. — Я-а не з-знаю, — дрожащим голосом ответила африканка. — Что ты сейчас будешь делать? — перевел разговор в другое русло Сергей, видя, что студентка начинает нервничать. — Я дождусь кузена и пойду в общагу. Одна я не хочу идти… не то чтобы мне было страшно, — тут девушка не врала, кавказцы боялись связываться с африканцами, так как те редко ходили поодиночке. — Мне просто противно…

Сергей посмотрел в ее серые глаза и кивнул. Медленно и четко выговаривая слова, произнес: — Н-джоба. Спасибо за помощь. Но вечером мне снова понадобится твое участие. Не выключай телефон. Я позвоню.

Сергей посмотрел в ее серые глаза и кивнул. Медленно и четко выговаривая слова, произнес: — Н-джоба. Спасибо за помощь. Но вечером мне снова понадобится твое участие. Не выключай телефон. Я позвоню.

Негритянка только кивала на слова русского. А тот, закончив говорить, молча развернулся и отправился в сторону проспекта. Нджоба вышла из оцепенения и сказала в след парню: — Что ты собираешься делать? — Посмотреть им в глаза, — не оборачиваясь процедил Сергей.

Негритянка только кивала на слова русского. А тот, закончив говорить, молча развернулся и отправился в сторону проспекта. Нджоба вышла из оцепенения и сказала в след парню: — Что ты собираешься делать? — Посмотреть им в глаза, — не оборачиваясь процедил Сергей.

Машин брат быстрым шагом отправился к машине. В его голове уже выстраивался план действий: нужно сделать несколько звонков, собрать друзей, проникнуть в общагу… Парень остановился перед фасадом общежития, в тени крупного цветущего куста. Оглядел стены, окна, застекленный вход. Вспоминая устройство здания, где бывал раньше, приезжая в гости к сестре. Сейчас он старался не думать о Марии совсем, любая мысль о сестренке душила его, вонзая в сердце сотни игл. Нет, с фасада не войти: освещенная улица, гладкая стена, на первом этаже решетки на окнах, бдительная вахтерша и участковый на входе. Вредить непричастным людям, парню не хотелось. Глаза скользнули к краю здания. Вот оно! Общежитие плавно переходило в забор, окружающий университетский городок. Заграждение из белого кирпича вряд ли было выше двух метров, по его низу на высоте примерно в метр проходил удобный уступ. А на аллее, совсем рядом, стояли тяжелые скамейки, которые можно было подтащить к ограде, при желании. Хотя и без их помощи перелезть через забор не составило бы труда: никаких защитных сооружений вроде колючей проволоки или штакетин сверху не было. Двери во внутренний двор, конечно же, замыкались, но это не проблема.

Машин брат быстрым шагом отправился к машине. В его голове уже выстраивался план действий: нужно сделать несколько звонков, собрать друзей, проникнуть в общагу… Парень остановился перед фасадом общежития, в тени крупного цветущего куста. Оглядел стены, окна, застекленный вход. Вспоминая устройство здания, где бывал раньше, приезжая в гости к сестре. Сейчас он старался не думать о Марии совсем, любая мысль о сестренке душила его, вонзая в сердце сотни игл. Нет, с фасада не войти: освещенная улица, гладкая стена, на первом этаже решетки на окнах, бдительная вахтерша и участковый на входе. Вредить непричастным людям, парню не хотелось. Глаза скользнули к краю здания. Вот оно! Общежитие плавно переходило в забор, окружающий университетский городок. Заграждение из белого кирпича вряд ли было выше двух метров, по его низу на высоте примерно в метр проходил удобный уступ. А на аллее, совсем рядом, стояли тяжелые скамейки, которые можно было подтащить к ограде, при желании. Хотя и без их помощи перелезть через забор не составило бы труда: никаких защитных сооружений вроде колючей проволоки или штакетин сверху не было. Двери во внутренний двор, конечно же, замыкались, но это не проблема.

Теперь нужны люди. Сергей подошел к своей машине и, сев за руль, достал телефон. Набрав смс, отослал его на два номера. Текст состоял всего из нескольких слов «Очень важно. Старый зал». Удостоверившись, что сообщения отправлены, парень завел машину и отправился в старый район города, ближе к набережной. Где на старых узких улочках в подвале одного обветшалого дома дореволюционных времен располагался маленький и темный спортзал. Тренер Михалыч давно спился и оставлял ключи за шатким кирпичом. Естественно знали о тайнике очень немногие люди, как и о том, что в этом месте вообще есть спортивное помещение. Взамен, «знающие» оставляли для Михалыча бутылку. Все в том же тайнике.

Теперь нужны люди. Сергей подошел к своей машине и, сев за руль, достал телефон. Набрав смс, отослал его на два номера. Текст состоял всего из нескольких слов «Очень важно. Старый зал». Удостоверившись, что сообщения отправлены, парень завел машину и отправился в старый район города, ближе к набережной. Где на старых узких улочках в подвале одного обветшалого дома дореволюционных времен располагался маленький и темный спортзал. Тренер Михалыч давно спился и оставлял ключи за шатким кирпичом. Естественно знали о тайнике очень немногие люди, как и о том, что в этом месте вообще есть спортивное помещение. Взамен, «знающие» оставляли для Михалыча бутылку. Все в том же тайнике.

Сергей заглушил машину. С ностальгией оглядел грязную улицу, сколько веселья здесь было с друзьями, сколько драк с гопотой. Парень спустился в подвал по разбитым бетонным ступеням и, отодвинув шаткий кирпич, взял ключ. Отпер металлическую дверь, вошел в зал, включая на ходу свет. Ничего не изменилось. Все те же советских времен тренажеры, не работающие по большей части. Штанги, стойки, гантели, гири и прочие снаряды. Поцарапанные и изъеденные ржей, но еще сохраняющие штампы «MadeinUSSR». Сергей сел на скамью и, оперевшись о холодную стену, выкрашенную в серо-голубой цвет, стал ждать. Здесь, в таком знакомом месте, где когда-то он проводил с друзьями целые сутки, голова работала лучше. В тишине и покое спортивного зала, план по сегодняшней «операции» виделся все яснее. Прождав друзей около часа, Сергей даже выжал пару раз штангу и поиграл с гирями. Пока, наконец, не скрипнула тяжелая железная дверь и не послышались знакомые голоса.

Сергей заглушил машину. С ностальгией оглядел грязную улицу, сколько веселья здесь было с друзьями, сколько драк с гопотой. Парень спустился в подвал по разбитым бетонным ступеням и, отодвинув шаткий кирпич, взял ключ. Отпер металлическую дверь, вошел в зал, включая на ходу свет. Ничего не изменилось. Все те же советских времен тренажеры, не работающие по большей части. Штанги, стойки, гантели, гири и прочие снаряды. Поцарапанные и изъеденные ржей, но еще сохраняющие штампы «MadeinUSSR». Сергей сел на скамью и, оперевшись о холодную стену, выкрашенную в серо-голубой цвет, стал ждать. Здесь, в таком знакомом месте, где когда-то он проводил с друзьями целые сутки, голова работала лучше. В тишине и покое спортивного зала, план по сегодняшней «операции» виделся все яснее. Прождав друзей около часа, Сергей даже выжал пару раз штангу и поиграл с гирями. Пока, наконец, не скрипнула тяжелая железная дверь и не послышались знакомые голоса.

В зал вошли двое молодых спортивного вида мужчин. Один рыжеволосый с развитым плечевым поясом, толстыми руками и массивными кулаками. Леша Тракторист. Хотя на самом деле комбайнер. Был. Но «Тракторист» звучало как-то «по-бандитски». С детства занимался боксом и даже выступал на каких-то местных соревнованиях и, вроде, что-то выиграл. Сергей знал его давно. В соседних дворах в деревне отдыхали. Сейчас Алексей работал охранником в одном из крупных городских клубов.

В зал вошли двое молодых спортивного вида мужчин. Один рыжеволосый с развитым плечевым поясом, толстыми руками и массивными кулаками. Леша Тракторист. Хотя на самом деле комбайнер. Был. Но «Тракторист» звучало как-то «по-бандитски». С детства занимался боксом и даже выступал на каких-то местных соревнованиях и, вроде, что-то выиграл. Сергей знал его давно. В соседних дворах в деревне отдыхали. Сейчас Алексей работал охранником в одном из крупных городских клубов.

Вторым был Коля. Просто Коля. Лишь товарищи по борцовской секции называли его Удавом. За поистине мертвую хватку. Борец от рождения, невысокий с широченными плечами, белобрысый парень походил на комод. Дубовый комод, что устанавливали в 90-е под сейфами. С ним Сергей познакомился уже здесь, в этом самом зале.

Вторым был Коля. Просто Коля. Лишь товарищи по борцовской секции называли его Удавом. За поистине мертвую хватку. Борец от рождения, невысокий с широченными плечами, белобрысый парень походил на комод. Дубовый комод, что устанавливали в 90-е под сейфами. С ним Сергей познакомился уже здесь, в этом самом зале.

Друзья радостно приветствовали друг друга, обнялись, пожали руки. Сергей не стал скрывать от товарищей причину сбора и быстро рассказал о случившемся. От страшной новости, парни помрачнели. Алексей со злости даже ударил кулаком в стену, обсыпав ветхую дранку. Он Машу в детстве на руках носил. Коля сжался, будто пружина, напряглись даже мышцы шеи. Ему всегда нравилась Мария, друзья даже подшучивали, мол «Вот подрастет Машка, мы вас и поженим!». — Я хочу им в глаза заглянуть. Каждому. По разу… — сказал Сергей, внимательно посмотрев на каждого из друзей.

Друзья радостно приветствовали друг друга, обнялись, пожали руки. Сергей не стал скрывать от товарищей причину сбора и быстро рассказал о случившемся. От страшной новости, парни помрачнели. Алексей со злости даже ударил кулаком в стену, обсыпав ветхую дранку. Он Машу в детстве на руках носил. Коля сжался, будто пружина, напряглись даже мышцы шеи. Ему всегда нравилась Мария, друзья даже подшучивали, мол «Вот подрастет Машка, мы вас и поженим!». — Я хочу им в глаза заглянуть. Каждому. По разу… — сказал Сергей, внимательно посмотрев на каждого из друзей.

И Коля с Лешей сразу поняли, что именно парень имел в виду. Тракторист промолчал. А Николай все же спросил, внезапно севшим голосом: — Уверен, что так будет лучше? — Уверен. — Сергей сглотнул горькую слюну. — Я не смогу по-другому жить.

И Коля с Лешей сразу поняли, что именно парень имел в виду. Тракторист промолчал. А Николай все же спросил, внезапно севшим голосом: — Уверен, что так будет лучше? — Уверен. — Сергей сглотнул горькую слюну. — Я не смогу по-другому жить.

Друзья несколько секунд смотрели друг другу в глаза, будто общаясь на телепатическом уровне. Затем Коля кивнул: — Мы в деле… — Есть у меня знакомые нацики, — начал глухим басом Леша, — попросить их, и они тем сволочам такую темную устроят! Родня тела не опознает! — Я хочу в глаза им посмотреть, Леш. — С нажимом повторил Сергей. — А нацикам ты позвони. Есть у меня одна идея…

Друзья несколько секунд смотрели друг другу в глаза, будто общаясь на телепатическом уровне. Затем Коля кивнул: — Мы в деле… — Есть у меня знакомые нацики, — начал глухим басом Леша, — попросить их, и они тем сволочам такую темную устроят! Родня тела не опознает! — Я хочу в глаза им посмотреть, Леш. — С нажимом повторил Сергей. — А нацикам ты позвони. Есть у меня одна идея…

Тамара Семеновна отложила в сторону очередной любовный роман, чуть стянула с переносицы очки в роговой оправе и пристально посмотрела на электронные часы. 21:55. Взгляд вахтерши окинул вестибюль: несколько африканских студентов и студенток сидели в креслах и переговаривались на своем непонятном языке. Пора закрывать двери. И больше ни одна гулящая душа не войдет в общежитие. По крайней мере, бесплатно. Для Тамары Семеновны, вахтерши с большим стажем, «взятки» загулявших студентов являлись основным заработком, намного перекрывавшим зарплату.

Тамара Семеновна отложила в сторону очередной любовный роман, чуть стянула с переносицы очки в роговой оправе и пристально посмотрела на электронные часы. 21:55. Взгляд вахтерши окинул вестибюль: несколько африканских студентов и студенток сидели в креслах и переговаривались на своем непонятном языке. Пора закрывать двери. И больше ни одна гулящая душа не войдет в общежитие. По крайней мере, бесплатно. Для Тамары Семеновны, вахтерши с большим стажем, «взятки» загулявших студентов являлись основным заработком, намного перекрывавшим зарплату.

Женщина отложила книгу и, покинув свой наблюдательный пункт, прошла к застекленному входу. На улице курили несколько все тех же африканцев. Обычно на лавочках было много кавказских студентов, но сегодня скамейки оказались удивительно пусты. — Двери общежития закрываются! — противным писклявым голос, крикнула вахтерша.

Женщина отложила книгу и, покинув свой наблюдательный пункт, прошла к застекленному входу. На улице курили несколько все тех же африканцев. Обычно на лавочках было много кавказских студентов, но сегодня скамейки оказались удивительно пусты. — Двери общежития закрываются! — противным писклявым голос, крикнула вахтерша.

И студенты, с сожалением побросав недокуренные сигареты, стали входить в общежитие. Тамара Семеновна недовольно подгоняла их, кутаясь в шерстяной платок, несмотря на теплую погоду. За последним закрыла дверь, провернула ключ. Когда она подходила к своему месту, один из сидевших в вестибюле студентов вдруг вскочил и толкнул в грудь, вошедшего с улицы товарища. Они начали толкать друг друга, кричать нечто вроде «ВоЦапМээ!?». Вскоре, на глазах растерявшейся женщины, подключились еще чернокожие студенты. Они толкались, били друг друга, хватали и душили. Кричали, ухали, изображали обезьян. Вели себя, как дикари. Один из негров выхватил складной нож. Какая-то студентка вскрикнула «О, май Гашш!». И тогда закричала Тамара Семеновна. Закричала будто пожарная сирена. Ее «Караул!» заставил потасовку даже замереть на секунду, а из опорного пункта выглянул полицейский, который тут же побежал успокаивать разбушевавшихся иностранцев.

И студенты, с сожалением побросав недокуренные сигареты, стали входить в общежитие. Тамара Семеновна недовольно подгоняла их, кутаясь в шерстяной платок, несмотря на теплую погоду. За последним закрыла дверь, провернула ключ. Когда она подходила к своему месту, один из сидевших в вестибюле студентов вдруг вскочил и толкнул в грудь, вошедшего с улицы товарища. Они начали толкать друг друга, кричать нечто вроде «ВоЦапМээ!?». Вскоре, на глазах растерявшейся женщины, подключились еще чернокожие студенты. Они толкались, били друг друга, хватали и душили. Кричали, ухали, изображали обезьян. Вели себя, как дикари. Один из негров выхватил складной нож. Какая-то студентка вскрикнула «О, май Гашш!». И тогда закричала Тамара Семеновна. Закричала будто пожарная сирена. Ее «Караул!» заставил потасовку даже замереть на секунду, а из опорного пункта выглянул полицейский, который тут же побежал успокаивать разбушевавшихся иностранцев.

А в это время, к месту, где стена общежития переходит в невысокий кирпичный забор, из тени деревьев, подошла дюжина крепких парней. Одетые в одинаковые спортивные штаны, черные майки с красной надписью спереди «Я — Русский» и белой сзади «Россия для Русских». Они быстро надели на лица черные же маски с прорезями для глаз и ртов, перебросили через забор пару больших спортивных сумок. И легко перелезли следом. Там, в темноте университетского двора, националисты раскрыли сумки. Начали вооружаться битами и кусками арматуры, в руках примерялись кастеты и явары. Один невысокий коренастый налетчик взял полицейскую резиновую дубинку. Здоровяк с мощными руками вообще отказался от оружия, лишь потер пудовые кулаки. В темноте тихо щелкнул складной нож, стальное лезвие с матовым черным покрытием совсем терялось во тьме.

А в это время, к месту, где стена общежития переходит в невысокий кирпичный забор, из тени деревьев, подошла дюжина крепких парней. Одетые в одинаковые спортивные штаны, черные майки с красной надписью спереди «Я — Русский» и белой сзади «Россия для Русских». Они быстро надели на лица черные же маски с прорезями для глаз и ртов, перебросили через забор пару больших спортивных сумок. И легко перелезли следом. Там, в темноте университетского двора, националисты раскрыли сумки. Начали вооружаться битами и кусками арматуры, в руках примерялись кастеты и явары. Один невысокий коренастый налетчик взял полицейскую резиновую дубинку. Здоровяк с мощными руками вообще отказался от оружия, лишь потер пудовые кулаки. В темноте тихо щелкнул складной нож, стальное лезвие с матовым черным покрытием совсем терялось во тьме.

Группа налетчиков молча подошла к одной из задних дверей общаги, парень с ножом тихо повернул ручку. Открыто. Все по плану — Нджоба не подвела. Вошли внутрь, оказавшись на первом этаже, услышали шум и крики со стороны входа. Здесь тоже все идет, как договаривались. Сергей повел группу на второй этаж. Там было пусто, студенты сидели в комнатах. Такое бывает редко, люди будто чувствовали неладное. Или все еще были в шоке после сегодняшнего происшествия. Оставив одного парня с арматуриной охранять лестницу, налетчики разошлись к разным дверям. В какой именно комнате жили насильники, никто не знал. Поэтому решили проверить весь этаж.

Группа налетчиков молча подошла к одной из задних дверей общаги, парень с ножом тихо повернул ручку. Открыто. Все по плану — Нджоба не подвела. Вошли внутрь, оказавшись на первом этаже, услышали шум и крики со стороны входа. Здесь тоже все идет, как договаривались. Сергей повел группу на второй этаж. Там было пусто, студенты сидели в комнатах. Такое бывает редко, люди будто чувствовали неладное. Или все еще были в шоке после сегодняшнего происшествия. Оставив одного парня с арматуриной охранять лестницу, налетчики разошлись к разным дверям. В какой именно комнате жили насильники, никто не знал. Поэтому решили проверить весь этаж.

На счет «три», с хрустом разлетелись замки на десятке дверей. Бойцы выбивали их ногами и плечами, вламывались внутрь. Поднялся визг и матерные крики. Сергей заскочил в комнату к русским парням. Один из них сразу запричитал «Мы свои! Свои!». Парень плюнул, покидая помещение. Тракторист попал в комнату к дагестанцам. И через мгновение, один из них уже сползал по стене, пачкая ее кровью из разбитого рта, а второй корчился на полу от боли в поломанных ребрах. Вылетел из соседней комнаты ингуш, следом за ним вышел Удав. Но добить кавказца парень не успел — пробегавший мимо националист ударил того ногой в лицо. Из одной комнаты доносились женские крики, там один из налетчиков поставил на четвереньки молодую кавказку. И задрав ее платья, лишал девственности прямо посреди комнаты. А его товарищ держал за волосы другую девушку гор и бил ее своим вставшим членом по мокрым от слез щекам, пока не попал в раскрытый в плаче рот, и не загнал его в узкое горло.

На счет «три», с хрустом разлетелись замки на десятке дверей. Бойцы выбивали их ногами и плечами, вламывались внутрь. Поднялся визг и матерные крики. Сергей заскочил в комнату к русским парням. Один из них сразу запричитал «Мы свои! Свои!». Парень плюнул, покидая помещение. Тракторист попал в комнату к дагестанцам. И через мгновение, один из них уже сползал по стене, пачкая ее кровью из разбитого рта, а второй корчился на полу от боли в поломанных ребрах. Вылетел из соседней комнаты ингуш, следом за ним вышел Удав. Но добить кавказца парень не успел — пробегавший мимо националист ударил того ногой в лицо. Из одной комнаты доносились женские крики, там один из налетчиков поставил на четвереньки молодую кавказку. И задрав ее платья, лишал девственности прямо посреди комнаты. А его товарищ держал за волосы другую девушку гор и бил ее своим вставшим членом по мокрым от слез щекам, пока не попал в раскрытый в плаче рот, и не загнал его в узкое горло.

Сергей побежал дальше, глянул в открытую дверь, там какой-то нацик извинялся перед русскими девчонками и, пятясь выходил из помещения. А в другой комнате вопил дагестанец, кто-то из налетчиков избивал его битой. На пути Сергея вдруг возник испуганный кавказец, и парень не раздумывая полоснул того ножом по лицу, противник упал на пол закрывая страшную рану окровавленными руками. Слева донесся пронзительный вопль, там один из бандитов с толстым членом, входил в анус толстой ингушке, а ее товарка лежала без чувств с арматуриной между ног. Сергея покоробило, но так надо! Это отвлекающий маневр. К тому же… они это заслужили, все они!

Сергей побежал дальше, глянул в открытую дверь, там какой-то нацик извинялся перед русскими девчонками и, пятясь выходил из помещения. А в другой комнате вопил дагестанец, кто-то из налетчиков избивал его битой. На пути Сергея вдруг возник испуганный кавказец, и парень не раздумывая полоснул того ножом по лицу, противник упал на пол закрывая страшную рану окровавленными руками. Слева донесся пронзительный вопль, там один из бандитов с толстым членом, входил в анус толстой ингушке, а ее товарка лежала без чувств с арматуриной между ног. Сергея покоробило, но так надо! Это отвлекающий маневр. К тому же… они это заслужили, все они!

Перед глазами появилась комната номер 223, что-то знакомое промелькнуло в его голове, и ударом ноги парень вышиб хлипкую дверь. На полу сидел, покуривая кальян кавказец. Сергей узнал его — Тимур, одногрупник Маши. Тот самый Тимур, что распускал слухи, по словам Нджобы. Носком ботинка отшвырнув в сторону кальян — угли алыми огоньками рассыпались по полу — Машин брат подскочил к оторопевшему ингушу и, взяв его за грудки, прижал к стене. — Где Рамзан? — крикнул ему прямо в лицо. — Ти… эээ… ты чэ? — попытался сопротивляться Тимур

Перед глазами появилась комната номер 223, что-то знакомое промелькнуло в его голове, и ударом ноги парень вышиб хлипкую дверь. На полу сидел, покуривая кальян кавказец. Сергей узнал его — Тимур, одногрупник Маши. Тот самый Тимур, что распускал слухи, по словам Нджобы. Носком ботинка отшвырнув в сторону кальян — угли алыми огоньками рассыпались по полу — Машин брат подскочил к оторопевшему ингушу и, взяв его за грудки, прижал к стене. — Где Рамзан? — крикнул ему прямо в лицо. — Ти… эээ… ты чэ? — попытался сопротивляться Тимур

Сергей ударил его кулаком в лицо, сжимая нож, как утяжелитель. — Где Рамзан? Где? — каждое слово сопровождалось новым ударом, хрустнул нос, лопнули губы. Тимур уже не пытался сопротивляться, лишь дергался и хрипел. — Где? Где?! ГДЕ? — В больницу… Бекхана… повел… — выдавил из себя кавказец, когда Сергей прекратил наносить удары.

Сергей ударил его кулаком в лицо, сжимая нож, как утяжелитель. — Где Рамзан? Где? — каждое слово сопровождалось новым ударом, хрустнул нос, лопнули губы. Тимур уже не пытался сопротивляться, лишь дергался и хрипел. — Где? Где?! ГДЕ? — В больницу… Бекхана… повел… — выдавил из себя кавказец, когда Сергей прекратил наносить удары.

Машин брат отпустил сплетника, и тот мешком повалился на пол. Ободренный кровью на кулаке, Сергей снова выскочил в коридор. Резня царила вокруг. Совсем рядом упали зубы, выбитые битой изо рта горного жителя. Около двери туалета два националиста насиловали с двух сторон южную гостью, по ее бедрам текла кровь. Из самого туалета доносился звук льющейся воды, женские всхлипы и мужской смех, иногда слова «Глотай, сука!». Вдруг из двери чуть поодаль раздались новые крики, а затем раздался голос Удава «Мы нашли, Магомеда!». Сергей тут же бросился на крик.

Машин брат отпустил сплетника, и тот мешком повалился на пол. Ободренный кровью на кулаке, Сергей снова выскочил в коридор. Резня царила вокруг. Совсем рядом упали зубы, выбитые битой изо рта горного жителя. Около двери туалета два националиста насиловали с двух сторон южную гостью, по ее бедрам текла кровь. Из самого туалета доносился звук льющейся воды, женские всхлипы и мужской смех, иногда слова «Глотай, сука!». Вдруг из двери чуть поодаль раздались новые крики, а затем раздался голос Удава «Мы нашли, Магомеда!». Сергей тут же бросился на крик.

В комнате находилось четыре человека. Магомед лежал на полу, сзади его мертвой хваткой держал Удав. Кавказец лишь сдавленно хрипел и сучил ногами, пытаясь вырваться. И смотрел не отрывая глаз, как Тракторист, поставив его сестру на четвереньки, входил своим массивным членом в ее вагину. Залихан кричала, но больше от боли в ягодицах, в которые вцепились железные лапы налетчика. В ее лоне бушевал огонь. Ей было стыдно и противно, быть изнасилованной каким-то русским. Но возбуждение, копившееся весь день, наконец, нашло выход. И сама не замечая, она стала подмахивать своему насильнику. — Так ты это делал? Да? Так? — кричал Тракторист, надевая на член податливую плоть кавказки. Ее брат только матерился и хрипел проклятья на своем языке. — Да, она сейчас кончит… — сказал Удав, которому было видно лицо девушки. — Хер там! — выкрикнул взведенный сексом Леша и, резко выдернув толстый фаллос из покрасневшей вагины, вонзил его в не девственный анус Залихан. Да-да, сестра Магомеда не раз занималась анальным сексом, но такого члена у нее еще не было. Она выгнулась от боли, ей показалось, будто член вошел в желудок. И оборвав крик на высокой ноте, Залихан потеряла сознание. Сделав несколько мощных движений, Тракторист бурно кончил в кишечник кавказки. Вышел из зияющего отверстия, шлепнул по белой коже ягодицы так, что остался красный отпечаток и отошел в сторону. Залихан лежала без движения, и длинные волосы в беспорядке закрывали от глаз блаженную улыбку на ее губах.

В комнате находилось четыре человека. Магомед лежал на полу, сзади его мертвой хваткой держал Удав. Кавказец лишь сдавленно хрипел и сучил ногами, пытаясь вырваться. И смотрел не отрывая глаз, как Тракторист, поставив его сестру на четвереньки, входил своим массивным членом в ее вагину. Залихан кричала, но больше от боли в ягодицах, в которые вцепились железные лапы налетчика. В ее лоне бушевал огонь. Ей было стыдно и противно, быть изнасилованной каким-то русским. Но возбуждение, копившееся весь день, наконец, нашло выход. И сама не замечая, она стала подмахивать своему насильнику. — Так ты это делал? Да? Так? — кричал Тракторист, надевая на член податливую плоть кавказки. Ее брат только матерился и хрипел проклятья на своем языке. — Да, она сейчас кончит… — сказал Удав, которому было видно лицо девушки. — Хер там! — выкрикнул взведенный сексом Леша и, резко выдернув толстый фаллос из покрасневшей вагины, вонзил его в не девственный анус Залихан. Да-да, сестра Магомеда не раз занималась анальным сексом, но такого члена у нее еще не было. Она выгнулась от боли, ей показалось, будто член вошел в желудок. И оборвав крик на высокой ноте, Залихан потеряла сознание. Сделав несколько мощных движений, Тракторист бурно кончил в кишечник кавказки. Вышел из зияющего отверстия, шлепнул по белой коже ягодицы так, что остался красный отпечаток и отошел в сторону. Залихан лежала без движения, и длинные волосы в беспорядке закрывали от глаз блаженную улыбку на ее губах.

А Магомед шипел и брызгал слюной, когда Сергей склонился над ним. В ходе борьбы разбили зеркало, и его осколки сейчас лежали перед лицом горца. — Зачем? — тихо произнес Сергей, глядя в глаза врага. — Зачем ты это сделал?

А Магомед шипел и брызгал слюной, когда Сергей склонился над ним. В ходе борьбы разбили зеркало, и его осколки сейчас лежали перед лицом горца. — Зачем? — тихо произнес Сергей, глядя в глаза врага. — Зачем ты это сделал?

В ответ послышались проклятья на родном языке горного гостя. — Да, он, даже не понимает о чем ты! — возмутился Тракторист.

В ответ послышались проклятья на родном языке горного гостя. — Да, он, даже не понимает о чем ты! — возмутился Тракторист.

Лезвие американского ножа коснулось смуглой шеи. — Зачем ты сделал это… с Машей?

Лезвие американского ножа коснулось смуглой шеи. — Зачем ты сделал это… с Машей?

Глаза Магомеда распахнулись, кажется, он, наконец, понял, что происходит и выпалил: — Русский мстить пришел? Русский мстить нэ умеет! Разве это мэсть? С безоружным человеком драться?! — вероятно, Магомед думал, что его отпустят и будут драться, или хотел затянуть разговор — неизвестно. Его планы прервал тихий голос Сергея. — А я не с человеком дерусь. Я свинью режу.

Глаза Магомеда распахнулись, кажется, он, наконец, понял, что происходит и выпалил: — Русский мстить пришел? Русский мстить нэ умеет! Разве это мэсть? С безоружным человеком драться?! — вероятно, Магомед думал, что его отпустят и будут драться, или хотел затянуть разговор — неизвестно. Его планы прервал тихий голос Сергея. — А я не с человеком дерусь. Я свинью режу.

С нажимом лезвие ReconTantoпересекло горло кавказца, глаза его расширились. Булькая из рассеченных артерий выливалась кровь. А Сергей смотрел. Стоял рядом и смотрел в глаза врага, в отражении разбитого зеркала. Смотрел, как уходит из них жизнь, как они стекленеют, а тело перестает дрожать. Машин брат не заметил, как тихо покинули комнату его друзья. Он видел только остывающее тело насильника и его остекленевшие глаза. Опустил глаза на свои руки. Их покрывала алая кровь врага. И этой смерти, этого убийства было мало.

С нажимом лезвие ReconTantoпересекло горло кавказца, глаза его расширились. Булькая из рассеченных артерий выливалась кровь. А Сергей смотрел. Стоял рядом и смотрел в глаза врага, в отражении разбитого зеркала. Смотрел, как уходит из них жизнь, как они стекленеют, а тело перестает дрожать. Машин брат не заметил, как тихо покинули комнату его друзья. Он видел только остывающее тело насильника и его остекленевшие глаза. Опустил глаза на свои руки. Их покрывала алая кровь врага. И этой смерти, этого убийства было мало.

Сергей покинул залитую кровью комнату, позади протяжно взвыла пришедшая в себя Залихан. Он этого не слышал. Шел будто древний воин сквозь захваченный соплеменниками город: вокруг раздавались крики избиваемых врагов и стоны насилуемых женщин. Он победил, убил врага. Но этого оказалось мало. Чертовски мало! Парень остановился напротив целой двери, словно на автомате повернул голову. Номер 205. Навалившись плечом, Сергей выбил дверь и ввалился в комнату. Разум, помутненный от убийства, взорвался гневом. На кровати, где спала Маша, сидела Марем. Она слушала музыку в наушниках, что когда-то брат дарил сестре, и копалась в ее розовой, с кошачьей мордочкой, косметичке.

Сергей покинул залитую кровью комнату, позади протяжно взвыла пришедшая в себя Залихан. Он этого не слышал. Шел будто древний воин сквозь захваченный соплеменниками город: вокруг раздавались крики избиваемых врагов и стоны насилуемых женщин. Он победил, убил врага. Но этого оказалось мало. Чертовски мало! Парень остановился напротив целой двери, словно на автомате повернул голову. Номер 205. Навалившись плечом, Сергей выбил дверь и ввалился в комнату. Разум, помутненный от убийства, взорвался гневом. На кровати, где спала Маша, сидела Марем. Она слушала музыку в наушниках, что когда-то брат дарил сестре, и копалась в ее розовой, с кошачьей мордочкой, косметичке.

Глухо, по-звериному, зарычав, Сергей бросился к кавказке. Девушка увидела его слишком поздно. Вонзив нож глубоко в прикроватную тумбочку, парень сорвал с Марем наушники, дал пощечину и, визжащую от ужаса, поставил на колени перед кроватью. Рывком задрал платья, трусов на девушке не было. Сергей знал, что Марем являлась девушкой Рамзана. Он хотел причинить ей боль… ему боль, которая хоть как-то могла бы сравниться с болью брата. И вошел в кавказский зад. Марем рыдая дернулась, но явно не от боли, скорее от неожиданности. Ведь член проскочил в ее задницу легко и двигался там весьма свободно. Матюгнувшись, Сергей вышел из разработанного анала горной шлюхи, и, раздвинув ее ягодицы, ворвался в тесное влагалище. Вот тогда Марем закричала, закричала, как девушка, которую против воли лишили девственности. И кровь, брызнувшая на ее бедра, была настоящей.

Глухо, по-звериному, зарычав, Сергей бросился к кавказке. Девушка увидела его слишком поздно. Вонзив нож глубоко в прикроватную тумбочку, парень сорвал с Марем наушники, дал пощечину и, визжащую от ужаса, поставил на колени перед кроватью. Рывком задрал платья, трусов на девушке не было. Сергей знал, что Марем являлась девушкой Рамзана. Он хотел причинить ей боль… ему боль, которая хоть как-то могла бы сравниться с болью брата. И вошел в кавказский зад. Марем рыдая дернулась, но явно не от боли, скорее от неожиданности. Ведь член проскочил в ее задницу легко и двигался там весьма свободно. Матюгнувшись, Сергей вышел из разработанного анала горной шлюхи, и, раздвинув ее ягодицы, ворвался в тесное влагалище. Вот тогда Марем закричала, закричала, как девушка, которую против воли лишили девственности. И кровь, брызнувшая на ее бедра, была настоящей.

Сергей яростно насиловал девушку своего врага, маска мешала ему дышать и, он сорвал ее, отбросив в сторону. Марем стонала и кричала, и в один момент повернула голову. Она узнала брата своей бывшей подруги, ведь видела его много раз. «Ты?» — выпалила кавказка. Сергея это подстегнуло еще больше, он вышел из порванной дырочки и, взяв «гостью» за голову, насадил ее рот на окровавленный член. Ее глаза расширились от страха, Марем упиралась в его бедра, пытаясь отстраниться, но парень был сильнее. Он натягивал рот южанки на свой член, крепко держа за волосы. Головка проскальзывала в судорожно сжимающееся горло, девушка давилась и дергалась. А Сергей без остановок насиловал ее узкое горло, пока не излился глубоко в ее глотку. С каждым выплеском спермы, его хватка слабела. И Марем смогла соскочить с члена, тут же залилась кашлем. Она выворачивалась наизнанку, с мерзкими звуками, выплевывая вязкую слюну и густую сперму.

Сергей яростно насиловал девушку своего врага, маска мешала ему дышать и, он сорвал ее, отбросив в сторону. Марем стонала и кричала, и в один момент повернула голову. Она узнала брата своей бывшей подруги, ведь видела его много раз. «Ты?» — выпалила кавказка. Сергея это подстегнуло еще больше, он вышел из порванной дырочки и, взяв «гостью» за голову, насадил ее рот на окровавленный член. Ее глаза расширились от страха, Марем упиралась в его бедра, пытаясь отстраниться, но парень был сильнее. Он натягивал рот южанки на свой член, крепко держа за волосы. Головка проскальзывала в судорожно сжимающееся горло, девушка давилась и дергалась. А Сергей без остановок насиловал ее узкое горло, пока не излился глубоко в ее глотку. С каждым выплеском спермы, его хватка слабела. И Марем смогла соскочить с члена, тут же залилась кашлем. Она выворачивалась наизнанку, с мерзкими звуками, выплевывая вязкую слюну и густую сперму.

Ярость ушла вместе с возбуждением и сейчас белой жижей вытекала изо рта кавказки. Машин брат тяжело дышал, глядя в испуганные глаза Марем. Нет, это были не те глаза. Ее крови он не хотел. Сергей молча выдернул из тумбы нож и покинул комнату. Насилие продолжалось, и парень понял, что «операцию» пора сворачивать. Он обернулся в сторону лестницы, как раз в тот момент, когда полицейский с первого этажа вбежал в коридор.

Ярость ушла вместе с возбуждением и сейчас белой жижей вытекала изо рта кавказки. Машин брат тяжело дышал, глядя в испуганные глаза Марем. Нет, это были не те глаза. Ее крови он не хотел. Сергей молча выдернул из тумбы нож и покинул комнату. Насилие продолжалось, и парень понял, что «операцию» пора сворачивать. Он обернулся в сторону лестницы, как раз в тот момент, когда полицейский с первого этажа вбежал в коридор.

Страж порядка уставился на происходящую бойню, затем его глаза остановились на Сергее, повел усами и выпалил: — Ты это… стой, не двигайся! — руки зашарили по поясу в поисках дубинки.

Страж порядка уставился на происходящую бойню, затем его глаза остановились на Сергее, повел усами и выпалил: — Ты это… стой, не двигайся! — руки зашарили по поясу в поисках дубинки.

А через мгновение послышался хруст, будто арбуз упал на асфальт. И полицейский мешком рухнул на пол с разбитой головой. За его спиной стоял националист с арматуриной, который должен был сторожить лестницу. — Какого черта ты сделал? — закричал Сергей, подбегая к лежащему полицейскому. — Мы не за этим сюда пришли! — А че он?! — неопределенно ответил налетчик.

А через мгновение послышался хруст, будто арбуз упал на асфальт. И полицейский мешком рухнул на пол с разбитой головой. За его спиной стоял националист с арматуриной, который должен был сторожить лестницу. — Какого черта ты сделал? — закричал Сергей, подбегая к лежащему полицейскому. — Мы не за этим сюда пришли! — А че он?! — неопределенно ответил налетчик.

А Сергей уже прощупывал сонную артерию усатого «стража закона». Пульс был, хотя рана на голове и выглядела ужасно. Парень поднялся и, оглядевшись оглушительно свистнул, спустя несколько секунд в коридоре появились Удав с Трактористом. Кивнув, друзья начали собирать остальных налетчиков. Сергей увидел, как в стороне кавказец, обнимая русскую девушку, защищает ее от националиста. Нацик наступал и шипел: — Что, сука, променяла русских на ЭТИХ?!

А Сергей уже прощупывал сонную артерию усатого «стража закона». Пульс был, хотя рана на голове и выглядела ужасно. Парень поднялся и, оглядевшись оглушительно свистнул, спустя несколько секунд в коридоре появились Удав с Трактористом. Кивнув, друзья начали собирать остальных налетчиков. Сергей увидел, как в стороне кавказец, обнимая русскую девушку, защищает ее от националиста. Нацик наступал и шипел: — Что, сука, променяла русских на ЭТИХ?!

А девушка лишь шептала «Майер, мне страшно… «. Сергей подскочил к бандиту и, схватив за плечо, крикнул: — Времени нет, пора уходить! — националист с досадой двинулся к лестнице. А Сергей, сам не зная зачем, сказал, обращаясь к Майеру. — Береги ее.

А девушка лишь шептала «Майер, мне страшно… «. Сергей подскочил к бандиту и, схватив за плечо, крикнул: — Времени нет, пора уходить! — националист с досадой двинулся к лестнице. А Сергей, сам не зная зачем, сказал, обращаясь к Майеру. — Береги ее.

Не дождавшись ответа, ринулся к выходу. На улице налетчики побросали окровавленное оружие в сумки и перелезли через забор. Аллея все еще пустовала. В тени по весеннему пышных кустов, по заранее обговоренному плану, подельники переоделись в повседневную одежду. Майки с лозунгами сложили в сумки, туда же отправили оружие. Два националиста оседлали мопеды и с уликами двинулись к набережной, чтобы выбросить сумки в реку. Остальные налетчики быстро покинули территорию, бросившись врассыпную. Сергей накинул поверх окровавленной майки спортивную куртку с капюшоном и двинулся вверх по аллее, стараясь не привлекать внимания

Не дождавшись ответа, ринулся к выходу. На улице налетчики побросали окровавленное оружие в сумки и перелезли через забор. Аллея все еще пустовала. В тени по весеннему пышных кустов, по заранее обговоренному плану, подельники переоделись в повседневную одежду. Майки с лозунгами сложили в сумки, туда же отправили оружие. Два националиста оседлали мопеды и с уликами двинулись к набережной, чтобы выбросить сумки в реку. Остальные налетчики быстро покинули территорию, бросившись врассыпную. Сергей накинул поверх окровавленной майки спортивную куртку с капюшоном и двинулся вверх по аллее, стараясь не привлекать внимания

Когда до фонтана с арфами оставались не более пятидесяти шагов, он увидел одинокую фигуру, идущую навстречу. Улица пустовала, и этот человек бросался в глаза. Силуэт показался смутно знакомым. Вдруг у прохожего зазвенел телефон — какая-то форма кавказской лезгинки. Сергей напрягся. «Что? Когда? Сергей? Какой Сергей?» — громко спрашивал такой знакомый прохожий. Они дошли до фонтана одновременно. И оба замерли. Сергей, нащупывая в кармане нож, узнав человека. Рамзан подняв голову и выронив телефон, он тоже узнал Машиного брата.

Когда до фонтана с арфами оставались не более пятидесяти шагов, он увидел одинокую фигуру, идущую навстречу. Улица пустовала, и этот человек бросался в глаза. Силуэт показался смутно знакомым. Вдруг у прохожего зазвенел телефон — какая-то форма кавказской лезгинки. Сергей напрягся. «Что? Когда? Сергей? Какой Сергей?» — громко спрашивал такой знакомый прохожий. Они дошли до фонтана одновременно. И оба замерли. Сергей, нащупывая в кармане нож, узнав человека. Рамзан подняв голову и выронив телефон, он тоже узнал Машиного брата.

Сергей сделал шаг вперед, и кавказец бросился бежать. Вниз по улице, мимо деканата — от университетского городка его отделяла узкая улочка — к освещенной широкой улице. Туда, где будут люди. Машин брат бросился следом, в руке уже крепко сжимая верный нож. Рамзан не зря занимался спортом, русский не отставал, но и догнать не мог. Они добежали до той самой улицы, люди были на другой стороне. Машины летали по ночному городу с бешеной скоростью и, Рамзан бросился в подземный переход. Сергей ринулся следом.

Сергей сделал шаг вперед, и кавказец бросился бежать. Вниз по улице, мимо деканата — от университетского городка его отделяла узкая улочка — к освещенной широкой улице. Туда, где будут люди. Машин брат бросился следом, в руке уже крепко сжимая верный нож. Рамзан не зря занимался спортом, русский не отставал, но и догнать не мог. Они добежали до той самой улицы, люди были на другой стороне. Машины летали по ночному городу с бешеной скоростью и, Рамзан бросился в подземный переход. Сергей ринулся следом.

Переход, как обычно и бывало в этом месте, оказался по щиколотку затоплен водой с ярким запахом канализации. Сергей прикрыл глаза, привыкая к темноте. И увидел Рамзана, он стоял в другом конце перехода и отчаянно ломился в закрытые решетки. Такое часто бывало в городе, с одной стороны ворота закрывали, с другой забывали. Машин брат улыбнулся: — Хорошее место для крысы, а?

Переход, как обычно и бывало в этом месте, оказался по щиколотку затоплен водой с ярким запахом канализации. Сергей прикрыл глаза, привыкая к темноте. И увидел Рамзана, он стоял в другом конце перехода и отчаянно ломился в закрытые решетки. Такое часто бывало в городе, с одной стороны ворота закрывали, с другой забывали. Машин брат улыбнулся: — Хорошее место для крысы, а?

Рамзан резко развернулся, достал из кармана нож. Судя по виду, какая-то китайская ерунда — освещение здесь было только от кобр снаружи, а потому весьма скудное. Горец, выставляя обе руки перед собой, как в фильмах, стал медленно обходить противника вдоль стены. Сергей хищно усмехнулся — кавказец имел очень малый опыт в обращении с холодным оружием. Выставив вперед оружную руку, прижал пустую к груди, корпус так же повернул вправо и в такой стойке, пришедшей из фехтования, мягкими шагами — насколько это позволяла зловонная вода под ногами — двинулся навстречу противнику.

Рамзан резко развернулся, достал из кармана нож. Судя по виду, какая-то китайская ерунда — освещение здесь было только от кобр снаружи, а потому весьма скудное. Горец, выставляя обе руки перед собой, как в фильмах, стал медленно обходить противника вдоль стены. Сергей хищно усмехнулся — кавказец имел очень малый опыт в обращении с холодным оружием. Выставив вперед оружную руку, прижал пустую к груди, корпус так же повернул вправо и в такой стойке, пришедшей из фехтования, мягкими шагами — насколько это позволяла зловонная вода под ногами — двинулся навстречу противнику.

Приближаясь к горцу, Сергей начал водить оружной рукой из стороны в сторону, то поднимать ее, то опускать. Путая кавказца, сбивая с толку. Вот он снова поднял нож вверх, до противника оставалось не более полутора метров, клинок Рамзана так же поплыл вверх. Резко упав на корточки, Сергей рассек противнику бедро, затем оружие вспорхнуло вверх, встречая руку врага острым лезвием. Перехват оружной руки противника и размашистый удар наискосок слева направо — отсечь грудную мышцу, обезвредить правую руку, затем косой удар по лицу — ошеломить противника. Сильный режущий по животу, разворачиваясь всем корпусом, дабы клинок вошел глубже. И заключительные мощные выпады в грудь.

Приближаясь к горцу, Сергей начал водить оружной рукой из стороны в сторону, то поднимать ее, то опускать. Путая кавказца, сбивая с толку. Вот он снова поднял нож вверх, до противника оставалось не более полутора метров, клинок Рамзана так же поплыл вверх. Резко упав на корточки, Сергей рассек противнику бедро, затем оружие вспорхнуло вверх, встречая руку врага острым лезвием. Перехват оружной руки противника и размашистый удар наискосок слева направо — отсечь грудную мышцу, обезвредить правую руку, затем косой удар по лицу — ошеломить противника. Сильный режущий по животу, разворачиваясь всем корпусом, дабы клинок вошел глубже. И заключительные мощные выпады в грудь.

Рамзан хрипя сползал на пол, цепляясь спиной за решетки ворот. Кровь тихо выплескивалась из глубоких ран, тихо шипел воздух, покидая пронзенные легкие. А Сергей смотрел в его глаза. В этот раз было проще. Не было той вспышки яростной неудовлетворенности. Смерть главаря насильников подействовала на парня умиротворяюще. Когда глаза кавказца остекленели, Сергей поднял взгляд. Из-за решеток на него смотрели какие-то подростки. Видимо, спустились, чтобы покурить. В свете уличного освещения, они видели все в мельчайших деталях. И мертвого мужчину, и окровавленный нож в руках убийцы и его лицо. Сергей поспешно спрятал клинок и бросился прочь.

Рамзан хрипя сползал на пол, цепляясь спиной за решетки ворот. Кровь тихо выплескивалась из глубоких ран, тихо шипел воздух, покидая пронзенные легкие. А Сергей смотрел в его глаза. В этот раз было проще. Не было той вспышки яростной неудовлетворенности. Смерть главаря насильников подействовала на парня умиротворяюще. Когда глаза кавказца остекленели, Сергей поднял взгляд. Из-за решеток на него смотрели какие-то подростки. Видимо, спустились, чтобы покурить. В свете уличного освещения, они видели все в мельчайших деталях. И мертвого мужчину, и окровавленный нож в руках убийцы и его лицо. Сергей поспешно спрятал клинок и бросился прочь.

Он бежал долго. Бежать было далеко. Машину Сергей решил не брать, а БСМП находилась вдали от центра. Пока что, за ним никто не гнался. У него еще было время попрощаться с сестрой. Парень перешел на быстрый шаг и через час уже шел по мосту, через небольшую речку, имя которой Сергей не знал. Знал только, что течет она через весь город, где-то шире, где-то уже, а где-то и вовсе более походя на сточную канаву. За рекой на другом берегу возвышалась девятиэтажная громада БСМП.

Он бежал долго. Бежать было далеко. Машину Сергей решил не брать, а БСМП находилась вдали от центра. Пока что, за ним никто не гнался. У него еще было время попрощаться с сестрой. Парень перешел на быстрый шаг и через час уже шел по мосту, через небольшую речку, имя которой Сергей не знал. Знал только, что течет она через весь город, где-то шире, где-то уже, а где-то и вовсе более походя на сточную канаву. За рекой на другом берегу возвышалась девятиэтажная громада БСМП.

В кармане завибрировал мобильник. Сергей посмотрел на дисплей, звонил Коля Удав. Принял вызов, поднес телефон к уху. — Серый, ну как ты там? — голос шипел и будто шел издалека. Видимо, включили громкую связь. — Я нашел Рамзана. — Спокойно произнес Сергей, затем добавил после паузы. — И посмотрел в его глаза. — Хорошо, — ответил Коля помолчав. — А мы нашли Бекхана! — Влез в паузу довольный голос Леши. — Где? — Сергей аж остановился. — Тише, брат. Нам его не достать. — Снова Коля. — Он в СИЗО. Ублюдку позвонил кто-то из общаги и рассказал о нашем… походе. Храбрый горец, конечно же, перепугался и сдался в полицию. Но не волнуйся, мы уже обзваниваем знакомых. Мы найдем лазейку. — Спасибо, ребята. — Друзья помолчали. — Ты это… мы. — Это Леша. — Мы твои номера стираем, типа мы тебя не знаем. — Да, Серый. — Снова Коля, извиняющимся голосом. — Ни пуха, брат. — К черту… — выдохнул Сергей.

В кармане завибрировал мобильник. Сергей посмотрел на дисплей, звонил Коля Удав. Принял вызов, поднес телефон к уху. — Серый, ну как ты там? — голос шипел и будто шел издалека. Видимо, включили громкую связь. — Я нашел Рамзана. — Спокойно произнес Сергей, затем добавил после паузы. — И посмотрел в его глаза. — Хорошо, — ответил Коля помолчав. — А мы нашли Бекхана! — Влез в паузу довольный голос Леши. — Где? — Сергей аж остановился. — Тише, брат. Нам его не достать. — Снова Коля. — Он в СИЗО. Ублюдку позвонил кто-то из общаги и рассказал о нашем… походе. Храбрый горец, конечно же, перепугался и сдался в полицию. Но не волнуйся, мы уже обзваниваем знакомых. Мы найдем лазейку. — Спасибо, ребята. — Друзья помолчали. — Ты это… мы. — Это Леша. — Мы твои номера стираем, типа мы тебя не знаем. — Да, Серый. — Снова Коля, извиняющимся голосом. — Ни пуха, брат. — К черту… — выдохнул Сергей.

Друзья попрощались, и вызов прервался. Сергей остановился на середине моста, стер с телефона все номера. Затем, для верности, достал и сломал сим-карту. Обломки выбросил вместе с телефоном в темную реку. Не далеко от больницы располагался круглосуточный цветочный ларек. Таких по городу было много, красивые — в виде деревянных карет на больших колесах. Деньги с карточки парень снял заранее, поэтому купил сестре пышный розовый букет. Продавщица, молодая армянка, хмыкнула. Наверное, решила, что муж возвращается к жене после ночной гулянки.

Друзья попрощались, и вызов прервался. Сергей остановился на середине моста, стер с телефона все номера. Затем, для верности, достал и сломал сим-карту. Обломки выбросил вместе с телефоном в темную реку. Не далеко от больницы располагался круглосуточный цветочный ларек. Таких по городу было много, красивые — в виде деревянных карет на больших колесах. Деньги с карточки парень снял заранее, поэтому купил сестре пышный розовый букет. Продавщица, молодая армянка, хмыкнула. Наверное, решила, что муж возвращается к жене после ночной гулянки.

Было около четырех утра, когда Сергей вошел в больницу. Медсестра долго не хотела пускать его в палату, мол, приходите днем. Но после того как парень дал ей тысячу рублей, нехотя согласилась. Но только на «пять минут». Сергей тихо прошел в палату, кроме Маши там находилось еще трое пациентов. Он положил цветы на тумбочку. И став на колени перед кроватью, сжал руку сестры, тихо позвав ее по имени. Гладя по волосам, он несколько раз произнес ее имя. Маша открыла глаза и испуганно всматривалась в темноту. Но родной голос и теплая ладонь ее успокоили. Девушка заплакала, обнимая брата, тихо всхлипывала: — Они… они… Сережа. Как я теперь буду? — Тише, милая. Тише. Они тебя больше не тронут, никогда не тронут. Слышишь? Скоро все забудется. Больше никто тебя не тронет. Никогда.

Было около четырех утра, когда Сергей вошел в больницу. Медсестра долго не хотела пускать его в палату, мол, приходите днем. Но после того как парень дал ей тысячу рублей, нехотя согласилась. Но только на «пять минут». Сергей тихо прошел в палату, кроме Маши там находилось еще трое пациентов. Он положил цветы на тумбочку. И став на колени перед кроватью, сжал руку сестры, тихо позвав ее по имени. Гладя по волосам, он несколько раз произнес ее имя. Маша открыла глаза и испуганно всматривалась в темноту. Но родной голос и теплая ладонь ее успокоили. Девушка заплакала, обнимая брата, тихо всхлипывала: — Они… они… Сережа. Как я теперь буду? — Тише, милая. Тише. Они тебя больше не тронут, никогда не тронут. Слышишь? Скоро все забудется. Больше никто тебя не тронет. Никогда.

Сергей шептал что-то еще, успокаивая сестру. И впервые за этот день, парень и вправду поверил, что теперь ВСЕ будет хорошо. Никакая тяжесть больше не давила на плечи. Костлявая лапа отпустила сердце, и дышать стало легче. Сергей зарывался лицом в волосы сестры, прижимая ее к груди. Шептал нежные слова. И Маша успокоилась, лишь тихо всхлипывая. Но голос, парня разбудил кого-то в палате. И из темноты раздалось недовольное ворчание.

Сергей шептал что-то еще, успокаивая сестру. И впервые за этот день, парень и вправду поверил, что теперь ВСЕ будет хорошо. Никакая тяжесть больше не давила на плечи. Костлявая лапа отпустила сердце, и дышать стало легче. Сергей зарывался лицом в волосы сестры, прижимая ее к груди. Шептал нежные слова. И Маша успокоилась, лишь тихо всхлипывая. Но голос, парня разбудил кого-то в палате. И из темноты раздалось недовольное ворчание.

В дверях тут же появилась медсестра и «тихо» шипя, начала в

В дверях тут же появилась медсестра и «тихо» шипя, начала в

00

00