Лера уже переселилась из кресла на кровать, к млевшей доселе в одиночестве Веронике, и теперь обе девушки со стонами, вскриками и вздохами яростно натирались друг об дружку лобками, взаимно слюнявили друг друга глубокими долгими поцелуями, крепко прижимались грудями, стискивались в объятиях, от которых трещали кости.

Марина потянула Олежку за косичку.

- Сними чехол со своего сухого сучка́! Пошли! Забыла, что надо сделать? Не слышу ответа!

Внутри у Олежки как что-то упало.

- А что... надо... госпп... госпожа Марина? - заплетающимся языком, боясь что-то пропустить и быть уловленным на каком-то "косяке", залепетал он.

- Так и быть, поскольку ты редкостный даун, подскажу. Чехол отнесёшь на кухню, в топку. Затем подмоешься и сполоснёшь свою глупенькую мордашку. Всё поняла? Не слышу!

- Дд... дда, госпожа Марина.

Марина сопроводила его проверяя, всё ли он исполняет в точности - девчонки не откладывая уничтожали все улики, способные навести на подозрения родителей Леры, явись они внезапно на дачу. Она также проконтролировала насколько тщательно он подмылся на биде и вымыл лицо, хотя это и было излишне - Олежка и сам хотел смыть с себя всю эту омерзительную липкую слизь. И пописать она заставила его "по-женски", сидя на стульчаке. Марина даже тихонько простонала, потирая в промежности, когда он, путаясь, приподнял пеньюар, спустил трусики по обтянутым чулками ногам и сел на унитаз.

Хоть он и чувствовал себя неуверенно в босоножках на каблуках, но подгоняемый окриками и угрозами насчёт завтрашнего наказания, довольно споро стрекотал каблучками, что вызвало у Марины какое-то внутреннее волнение, отчего она стала к нему более снисходительной, не подгоняла когда он пил, причём из-под крана, а не из унитаза или из биде, как ранее ему только и позволяли девчонки. И Олежка был поражён, что затем она повела его обратно в спальню - он ожидал, что далее его заставят снять эти достаточно неудобные женские тряпки и как всегда оденут наручники и прикуют в каком-нибудь помещении вроде кухни или прихожей... И когда он возвратился в спальню, ему было приказано лечь на кровать к Лере с Вероникой, сама ж Марина улеглась с Женькой. Такой "чести" Олежка явно не предполагал: неужели когда он был одет в женское бельё, девки на шажок приближали его к себе? Или это был какой-то их мимолётный каприз, часть извращённых фантазий, либо даже стоял подвох, вроде игры хищника с жертвой, когда тот окончательно хватает её, думающую что она спаслась? Во всяком случае, ничего хорошего Олежка не ждал.

Ему позволили только снять чулки и слегка ослабить шнуровку на корсете. Вынуть неприятно давящие на грудь и причиняющие неудобства туго скомканные тряпки, имитирующие "сиськи", разумеется не разрешили. И когда Олежка остался стоять без чулок, со свисающими из-под пеньюара чулочными подвязками с застёжками, девки рассматривали его и возбуждались, чмокали и прищёлкивали языками, находя новые привлекательные стороны у "этой такой аппетитной шлюшки". Совершенно изнурённый, неспособный и соображать, еле отдающий себе отчёт о происходящем с ним, он лёг на кровать - впервые за последние пару дней - и оказался между Лерой и Вероникой, зажатый двумя жаркими девчоночьими телами. Лера сразу же обняла его, и прижав к себе, начала покрывать ему лицо долгими мокрыми поцелуями и тереться об него грудями, животом и лобком. В это же время Вероника приподняла у него сзади пеньюар, приспустила трусики на попе. Олежка почувствовал, как её длинные костлявые пальцы, царапая острыми ногтями, сжимают, лапают и раздвигают ему ягодицы. В задний проход ему упёрся конец страпона.

Олежке и без того было жарко, а в стесняющем тело белье, со скомканными тряпками за пазухой, да ещё и сжатому горячими девчонками, стало совсем нестерпимо. Девки, несмотря на то что были абсолютно голыми, заливались по́том и с обоих сторон гнали на него свой жар от тел и дыхания. Вероника вовсю работала страпоном у него в попе, с силой поддёргивая Олежку за бёдра, а Лера крутила лобком по его обмякшему члену, видимо пытаясь вызвать эрекцию. Но изнеможение взяло своё, отключающийся после недолгого прояснения мозг опять прекратил восприятие, понемногу и его всего стало "отключать", и теперь все эти неудобства он замечал всё слабее и слабее, доходя до полной отрешённости, и постепенно все ощущения сходили на нет; абсолютно измученный и разбитый, он уже и не реагировал на неприятные ощущения, готовый вот-вот провалиться в чёрную реку забытья. Даже однозначная перспектива завтрашних неотвратимых мучений нисколько не беспокоила его, будто произойдёт это не с ним, и не в его, а в некоем нереальном мире. Мозг, словно плавающий в тумане, не воспринимал реальность.

В это время снаружи послышался нарастающий ворчащий и затем гулко раскатившийся грохот. Вскорости сверкнуло, хоть и где-то далеко, и опять бабахнуло, уже громче. Марина ойкнула, и поспешила закрывать окно. Но в этот раз гроза предупредила задолго до своего подхода. Прошло не менее минут пяти, как после нескольких ярких вспышек на крышу дома обрушились целые реки воды, словно наверху прорвало огромную плотину. Этот водопад с ужасающим грохотом рушился сверху, и казалось, что своей мощью он попросту раздавит, сплющит дом. Комната озарялась ярчайшими вспышками, после которых накатывал сдавливающий голову могучий грохот, то короткий как выстрел, то трескучий или протяжный, расходящийся на множество ударов. Несмотря на то, что дом спрятался в распадке меж холмами, ураганный ветер доставал и здесь, могучими порывами бил по крыше, казалось готовый вот-вот её снести.

За окном бушевал чудовищный грозовой ливень, своим шумом заглушающий гром, такой же, если не сильнее, чем был тогда, когда Олежка находился у себя дома, "в отпуске". Но он не замечал ни разбушевавшейся природы, ни девчонок, намертво сжавших его между собою словно мощным прессом и обдававших жарким и не совсем приятным дыханием. Ничего не соображающий, выжатый до конца, Олежка уснул в одно мгновение, скорее даже выпал из сознания, и опять, как и раньше, чёрная река тяжёлого сна, а точнее забытья, завертела и куда-то понесла его с невероятной быстротой.

Пробудился Олежка опять под разноголосые крики петухов. Не полностью ещё придя в себя, он инстинктивно дёрнулся, пытаясь подскочить и осмотреться, но голова его оказалась крепко прижата, перед самыми своими глазами сквозь муть полусна он увидел лицо Леры. Та спала, прихрапывая, крепко охватив его за шею и прижимала к подушке голову, обдавая несколько гнилостным запахом несвежего после ночи дыхания. Позади к Олежке прильнула Вероника, жарко сопя ему в затылок. Он сразу успокоился, улёгся внутри него иглой пронизавший его было страх и на секунду прошедший обжигающей нитью. Тут же вспомнился вчерашний вечер, начавшаяся в последние минуты перед сном буря... Нет, не проспал, его владелицы сами крепко спят. Олежка провёл рукой по облегающему его пеньюару, почувствовал обжимающий и стесняющий дыхание корсет с давящими на рёбра тряпками за пазухой. Нет, не сон! Он попытался высвободить голову из-под руки Леры и отстраниться от её неприятного дыхания, но девушка сквозь сон что-то замычала и ещё теснее прижала Олежку к себе.

Во рту у него сильно пересохло, хотелось пить, уже тянуло в туалет. Но он и представить себе не мог чтобы постараться вырваться или нарушить сон госпожи, тут приходилось терпеть и разве что молиться чтоб госпожа поскорее бы проснулась. Хоть и было ясно, что с их пробуждением для него начнутся новые испытания. Олежка только кое-как повернул голову лицом в подушку, отвращаясь от дыхания хозяйки, и постарался задремать. Снаружи, по поселению, звонко заливались петухи. Какая была погода, рассмотреть он не мог, но дождь явно закончился.

Так в смутной полудрёме, или скорее отрешённости, но внутренне напряжённый, он провёл ещё несколько часов. Когда девки вроде бы и начали просыпаться, они первое время, едва ли не с час, только лишь медленно ворочались в полусне, потягивались, лениво входя в себя. Наконец и Лера отпустила Олежку, приподнялась, сладко позёвывая. На соседней кровати, также входя в себя, Женька с Мариной стали ощупывать и лапать друг дружку.

- А как там наша миледи? Сладко спит? - вдруг подала голос Женька. - Вставай, красавица, проснись!...

- ... Открой сомкнуты негой взоры! - смеющаяся Лера протянула руку чтобы приподнять ему голову за косичку, но Олежку уже встрепенуло, он рывком поднял голову и опёрся на локтях. Огляделся и посмотрел в окно. Небо было ясным, поднявшееся солнце вовсю растворяло последний туман.

- А, значит не спит? Оказывается уже хорошо дрессирована! А мне-то так хотелось засадить ей спящей! И во сне вытрахать нашу спящую красавицу! - тон у Женьки сразу стал каким-то кислым. - Сегодня первая я начну! - она откинула с Олежки простыню, запустила руки под пеньюар, несколько приспустила с него трусики и подняла подол до затылка. Олежка незаметно поморщился - от Женьки явственно попахивало пивом.

Лёжа на животе, Олежка лишь тупо вздрагивал пока страпон толчками ходил ходуном в его попе. Несмотря на то, что она была ещё не полностью проснувшись, Женька долбила его очень сильно. На сей раз довольно быстро кончила, и на Олежку полезла уже с нетерпением ожидающая своей очереди Вероника, до того заранее прицепившая страпон. Врезала ему подзатыльник - "Приподняла жопу! Раком встань!", задрала на нём подол и довольно грубо и резко всунула в Олежкину попу свою довольно жёсткую игрушку...

Даже будучи ещё спросонок, а может даже и ввиду этого, кончали девки очень быстро и бурно. Но и засаживали больно и с силой, даже не подтягивали, а рвали Олежку к себе, в любой позе, жёстко, явно наслаждаясь не только страданиями, но и по бо́льшей мере его беззащитностью перед ними всеми и каждой из них.

Олежку уже нестерпимо тянуло в туалет. Он едва сдерживался чтобы не сказать об этом хозяйкам, прекрасно зная, чем такая просьба окончится. Но ещё ужаснее будет если он не сможет стерпеть и уронит хоть каплю! И ужас перед последствием такой вероятности сразу же словно перемыкал что-то внутри, и нестерпимый позыв моментально ослабевал, страх отвлекал от него.

На этот раз последней оказалась Лера. Не торопясь она извлекла страпон из попы у Олежки, хлопнула его по ягодице.

- Чего-то наша дивчина-царина мнётся и жмётся. Что это с тобой? Никак хочется пиписинькать? Девчата, пропустите её, а то она с нетерпежу уже теряет ориентацию в пространстве!

Олежка буквально взлетел, и стуча каблучками босоножек - Марина заставила его одеть и их, и чулки, - с развевающимися подолом, понёсся в туалет. Девки устремились за ним, и сгрудившись в дверях, смотрели как он поднимает подол и сдёргивает трусики, спешно плюхается на унитаз - эти движения их явно заводили.

- Как хорошо она уже дрессирована, знает как следует ссать когда одета девочкой! - шепнула Вероника.

- И знает, что любят и хотят видеть госпожи! - добавила Лера. - Я уже хочу ещё разик ей вдуть!

Хоть они и были по своей природе более чем наполовину лесбиянками, но женское начало всё же бессознательно рвалось наружу, сказывалось в виде тяги к противоположному полу, но обязательно в извращённых формах - подавлять, истязать во всех видах, и разумеется иметь словно женщину. Получая и физическое удовольствие, и, даже того не осмысливая полностью, наслаждаясь его унижением от этого. Но чтобы это обязательно был бы парень! Это было некое подобие "раздвоения души", когда с виду всё происходит как будто спонтанно, но идёт из таких глубин неосознанного, что они и сами не отдавали себе отчёт, что им нужно в действительности, зачем они вытворяют такое. Единственное, что они понимали, но не могли себе объяснить, так это то, что нечто заставляло их делать физическую боль тому, к кому они испытывали притяжение и даже некоторые симпатии и чувства. И потому нежный инфантильный парень, наряженный в сексуальное женское бельё, удовлетворял эти оба их взаимно борящихся направления, как бы сводя к нужной, но неосознаваемой точке. Не потому ли его в образе "девочки" они если и не приближали к себе, то во всяком случае несколько "повышали", уже не воспринимали как вещь и не считали "мясом"? Не было столь откровенно подчёркнутого отношения как к какой-то грязи...

Далее Олежке было велено подмыться на биде - девки опять буквально истекали, любуясь как он садится, задирая бельё и снимая с одной ноги трусики, как затем отирается бумажным полотенцем и одевает их обратно, - после чего Лера хлопнула его по спине - "Пошли!", и все они вернулись в спальню. По дороге он хотел незаметно почесать саднящую попу, но Марина сразу углядела движение.

- Что, попёна зачесалась? А, понятно к чему такое! А? Девочки? Кто знает? - и она зашлась заливистым смехом. Вслед за ней расхохотались и остальные девчонки.

- Плёткина радость! - Вероника протянула руку и шлёпнула его по попе.

Олежку подтолкнули к кровати. Некоторые девки ещё пересмеивались.

- Ну-с, - Лера вожделенно потёрла руки, поболтала торчащий между ногами страпон и погладила себя по ляжкам - какие ещё таланты покажет нам наша шлюшечка? Не терпится опять и снова напялить такую милашку! - она зашла к Олежке сзади, и проводя ладонями по бёдрам и выше, медленно подняла на нём подол и так же неспешно спустила трусики. Положила руки ему на плечи, нажала вниз и потёрлась щеками об его волосы, захватывая губами и пропуская через них косички. Упёрлась в затылок подбородком, и нажимая со всё бо́льшим усилием, стала плавно подталкивать и наклонять Олежку к кровати. - Рачком давай, рачочком! - девушка задрала ему повыше подол, в следующий момент он встал на колени у края в ногах кровати и несколько опустил попу, почти касаясь животом коленей. Лера нацелились, и быстро всунула свой страпон Олежке в попу. Налегла на него, и держась одной рукой за его бёдра, а второй подтягиваясь за правую косичку, стала быстро и сильно всовывать и гонять в нём страпон. Где-то в середине акта девушка обхватила Олежку снизу и налегла на него всем весом.

- Ложись! На живот! Вытягивайся! Медленно! - продышала она ему в ухо. - Вот так! Правильно! Ноги расхуячь пошире! - лёжа на нём, Лера, мощно подаваясь вперёд, драла его за косички, в экстазе резко запрокидывая назад ему голову с риском свернуть шею. И так она мучила Олежку достаточно долго, растягивала себе удовольствие, пока наконец не кончила, и очень бурно. Крутясь на нём, она кричала и рычала, зарывалась лицом ему в волосы на затылке и сильно кусала за шею. Вцепившись зубами, рвала из стороны в сторону, мотала и выкручивала, словно хотела его съесть! Кое-как пришла в себя мелко дрожа, и отойдя, вытянулась на соседней кровати.

Натянув трусы, Олежка ждал, что будет приказывать ему Женька. Та, уже с пристёгнутым страпоном, чего-то осматривала, определялась, выбирая для себя в какой позе лучше вытрахать Олежку. Так гурман в ресторане осматривает поросёнка на блюде, примеряясь с какой стороны воткнуть нож и какой кусок отреза́ть. Наконец дёрнула его за косички.

- Иди сюда! - она легла на спину, несколько развела ноги и выставила вверх страпон. - Поворачивайся спиной и придвинься! Ближе, ближе, я ещё пока не кусаюсь! Трохи привстань! - и она приподняла на нём сливочно-пенный подол пеньюара и заголила Олежке попу лишь немножко приспустив ему трусики сзади. Крепко придерживая за бока, подтянула к себе и усадила дырочкой прямо на страпон. Стала подкачиваться вверх, сильно подбрасывая Олежку на себе, одной рукой прижимая так, чтобы он не сорвался со страпона, а второй натягивала за правую косичку, заворачивая голову во все стороны. Через несколько минут этой бешеной скачки она отпустила ему волосы и вцепилась пальцами в ягодицу, притягивая за неё, крутя и выворачивая, будто намеревалась вырвать кусок мяса. Из горла у девушки вырывался какой-то безумно яростный хрип, похожий на рёв. Она щипала всей пятернёй Олежку за ляжку, он даже испугался что она в этом бешеном порыве схватит и повредит ему яйца... Но вот она всхрапнула ещё раз, дёрнулась и задрожала. Дыхание у неё стало ровнее и ровнее, вырвался свистящий всхлип, и продолжая мелко вибрировать, Женька ослабила хватку. Окончательно придя в себя, она отползла на локтях, вытягивая из Олежки страпон, встала с кровати и бухнулась в кресло.

Олежка безучастно сидел, опустив голову и вытянув слегка разведённые ноги. Опавший подол, колоколом распушившись вокруг него по кровати, окружал Олежку воздушной пеной складок. Он слабо вздрогнул, когда тихо подошедшая Марина - от неё также несло пивом - легонько потянула его за косички.

- Мадам, позвольте вам впендюрить? - с едва различимой усмешкой произнесла она. - Спускайся, дорогая, вот сюда, коленками на ковёр! И ножки пошире, пошире! Только сперва трусики подтяни! А то ещё запутаешься в них!

Олежка исполнил приказ - механически послушно. Оправил и встряхнул подол. Несколько затоптался, ожидая дальнейших приказаний.

- Чего задумалась? Заголяйся! - Марина, часто и шумно дыша, сильно нажимая, стала сверху вниз гладить Олежку, лапая его за бока и бёдра.

Он дёрнулся как будто ото сна, медленно поднял невесомую кисею подола. Спустил трусики на пол-ладони ниже попы. Встал на колени, придерживая и поднимая выше подол. Лёг грудью поперёк кровати. Задрал по самые плечи пеньюар и немного выпятил назад попу. Глядя на его приготовления, Марина, и тем более Вероника, исходились страстью. Но прежде чем начать, Марина прогладила его по пояснице и по попе, несколько раз сильно защемила пятернёй Олежке ягодицы. Опустилась позади него на колени. Направила кончик страпона ему в анальное отверстие. Слегка заглубилась. Взяла за бёдра, сильно защемляя и впиваясь пальцами в кожу. Наращивая усилие, начала нажимать на страпон, и неторопливо и смачно вошла в Олежкину попу. От неприятного ощущения тот несколько вскинул голову, завилял попой и зажал её, подаваясь вперёд. Но девушка потянула его к себе, и неспешными толчками, то ложась на него, то даже несколько откидывая назад плечи, принялась возиться страпоном у Олежки в дырочке.

Вероника, развалившись поперёк соседней кровати, вдруг начала лениво болтать.

- Да слыхала я про одного... Вернее, читала. Его подружка сколько времени уламывала чтоб он дал ей попки. Едва не рассорились. Наконец у неё получилось. Так он сам потом к ней прибегал - "Выеби меня, выеби!"! А до этого только и говорил, что он не педик! Не понимает, что с девушкой - это не пидор, не в зашквар! В жопу, это всем приятно, лишь бы тот кто трахает, был бы другого пола, в большинстве случаев по крайней мере!

- Это где же есть такая прелесть? В твоей жизни было? - приподнялась с кресла Женька, видимо отвлёкшаяся в собственные мысли и услышавшая речь подруги наполовину.

- Ха, если бы... Говорю же - "читала"! Случайно зашла в какой-то чат по этой теме и увидела переписку. Кстати, та парочка учится там же, где и наша шлюшоночка! Если бы мне так повезло, тогда бы здесь меня б и не было! Был бы у меня такой "жена", я бы с него не слезала! А что? Может мне на нём вот жениться? - она кивнула на Олежку. - А? Как смотрим все на такое?

Девки дружно разошлись смехом. Марина, вместо того чтобы сделать толчок, дёрнулась назад, и страпон вылез из Олежкиной попы. Отсмеявшись, она потёрлась об его спину грудями и вновь засадила. И подтягиваясь за косички, принялась делать быстрые и сильные фрикции. И через довольно долгое время кончила, крича и выворачиваясь от буйного оргазма. Олежка, зная пристрастия своих хозяек, натянул трусы и начал переминаться, взмахивая широким подолом, что сразу ж завело Веронику "в край", как она выразилась.

У Олежки же в эти минуты в мыслях начал окончательно сходиться некий "пазл": рассказ Вероники, его друг Ваня, у которого он хотел спрятаться чтобы не показывать девкам своего истинного адреса, и которого когда-то о чём-то явно неприемлемом долго уламывала его девушка, и вся последующая совокупность... Как тот день или два ходил враскоряку, а затем они с нею сошлись куда плотнее чем ранее. Теперь он точно был уверен, что Ваню, как и его, тоже имеет в попу девушка! Пусть и с огромной разницей - она у него одна, любящая, его не унижают и не издеваются над ним...

Толчок в плечи вывел Олежку из раздумий.

- Чего застыла? Уснула, что ль? Забыла что должна делать? Видимо считаешь, что это я должна ждать тебя? Смотрю, ты начинаешь разбаловываться! Но это хорошо лечится - хлыстом! Особенно если сразу! - прикрикнула на него Вероника и вновь подтолкнула. Олежка чуть не упал на кровать, но она схватила его за косички. - Спускай труселя, и точно так же, как в последний раз!

Чтобы лишний раз задобрить жестокую хозяйку, Олежка постарался повторить все движения точь-в-точь, даже несколько покачал бёдрами с изгибами телом. Веронику аж затрясло! Она в нетерпении почесала обратной частью страпона свою щёлку и стала "месить" пальцами Олежкины ягодицы, захватывая их пятернёй по всей площади. Затем взяла его за косички, несколько раз пропустила их через кулачки, потом через пальцы. Налегла на него сзади всем телом.

- Ложись на живот! Поперёк! - дыхнула ему в самое ухо.

Олежка оказался лежащим так, что разведённые ноги от середины голеней висели в воздухе. Он слегка побалтывал ими, обтянутыми чулками и обутыми в босоножки. Глядя на него, Вероника уже не могла терпеть. Сопя, девушка оттянула на нём резинку трусов ещё чуть пониже, впилась пальцами в мякоть ягодиц так, словно была готова пронзить ими в самую глубь и оторвать всю попу. Широко раздвинула обе половинки, направила страпон, и легла на Олежку. Страпон вошёл одним духом, быстро и больно, Олежка даже не успел достаточно приподнять попу чтобы для себя облегчить вход. И она, то сильно подтягиваясь за косички, то нашлёпывая Олежку с боков попы, стала прыгать на нём, звучно шлёпаясь животом об его ягодицы. В последние минуты впилась ему в затылок долгим сосущим поцелуем, и как-то разом, вдруг, кончила. Вцепилась зубами, чуть не вырвав кусок кожи из шеи, и обмякла, некоторое время продолжая тереться лицом о его щёку, пока не нормализовалось дыхание.

Олежка продолжал лежать. Плечи у него едва заметно вздрагивали. В глазах начало плыть. Но неожиданный звонкий шлепок, и почти сразу же - жгучий удар стеком заставили его мгновенно подпрыгнуть и сорганизоваться. Около него, перегибая хлыст, слегка пританцовывала Марина.

- Що? Никак уснула наша барышня-краса? Не розумиет, що робити треба? - лениво хохотнула из своего угла Женька.

- Её попка желает горячих поцелуев! - с усмешкой произнесла Марина, замахиваясь вторично.

Олежка тут же соскользнул на пол, стоя на коленях натянул трусы и привстал, бросая на Марину полные ужаса взгляды. Та сгребла его за косички.

- Это ты должна была сделать раньше, чем подойдёт госпожа. Или тебе почему-то вздумалось что теперь ты встала со всеми нами в один ряд? Так мы быстро развеем эти твои иллюзии! Забыть, что следует быть наготове и ждать приказа! Посмотрим дальше, простить тебе такую дерзость или нет, а сейчас иди-ка ко мне! - и она легла по диагонали кровати, широко разведя ноги. Олежке уже не надо было указывать что делать. Он лёг на живот и приник губами к щёлке госпожи. Глядя на него, слегка побалтывающего ногами и работающего языком в промежности у Марины, другие девки изнемогали от желания. Их заводила вся "панорама", как выразилась Лера, - и слегка колышущийся запавший у Олежки между ног прозрачный подол, с боков разметавшийся по кровати, и как через газовую кисею заманчиво просвечивали трусики, резинки с застёжками для чулок, и обнажённые части тела. Марина даже несколько пожалела что она завладела им первой - подругам со стороны была видна вся картина полностью, и они, "заряжаясь" от этого вида, имели шанс получить более сильный оргазм.

Так он, у одной за другой, отсосал и вылизал их очень дурно пахнущие после ночи промежности, воняющие мочой, застарелым по́том и уже загнивающими, с вечера, выделениями, да ещё с "селёдочным" духом, особенно остро ощущаемым у Женьки с Мариной. Наконец последняя из них, Вероника, получила оргазм. Сняла ляжки с плеч Олежки, стоявшего на коленях на полу у кровати, и ему было велено снять бельё, что он быстро и сделал, хоть и с двойственным чувством. С одной стороны, было облегчением избавиться от этих позорных, к тому же сжимающих и сковывающих тело бабских тряпок и непривычно натягивающих волосы резинок, но с другой - это означало возобновление всех издевательств и истязаний, на которые были столь изобретательны девчонки. И действительно, как только он отложил последнее - корсет, на его шее вмиг застегнулся ошейник, на руках защёлкнулись наручники. И он поторопился встать на четвереньки чтобы не вызвать злости госпожей. Марина больно стегнула его по попе стеком.

- Пошёл! - взяв цепочку, она сильно потянула Олежку за собой по направлению к туалету.

Сидя на биде, там вовсю полоскалась Женька. Олежка уже давно понял, что девки его заставляют вылизывать у них в неподмытом виде, если случайно не вмешивались иные обстоятельства, ради издевательства, да и чтобы всякий раз указать ему его место. Это был один из видов "дрессировки", чтобы под страхом побоев неприемлемое сделалось для него обычным, до последних глубин души закошмарить и насадить в нём непроходящий страх. И то, что его притащили сюда, явно для показа как они наводят гигиену уже после того как заставили его брать в рот их неподмытости, было частью этой "программы".

Марина села на унитаз и подтянула Олежку лицом к самым своим коленям. Дважды сильно пукнула короткими и громкими как выстрелы звуками, и после каждого такого "выстрела" в унитаз вышибало тяжёлые комья. Олежке прямо в нос потянуло сильной вонью. Он собрал все усилия чтобы рефлексивно не поморщиться и не отвернуть хоть немного голову, сохраняя безразличие на лице. Марина меж тем несколько развела ноги, подтащила и уткнула его лицом прямо между ляжками.

- Нюхай, нюхай, дружок, хлебный душок! Не говори никому, всё достанется тебе одному! Сладко пахнет? Вкусненько? - она со смехом нажала ему локтём на затылок и выдавила из себя последние остатки содержимого прямой кишки вместе с газами, пописала сильной струёй. Затем вытерла попу, лишь для того чтоб не испачкать сиденье унитаза, села на самый его перед, и откинувшись назад, выставила прямо Олежке в лицо свой набухший клитор.

- Соси! И посильнее! И слижи все капли!

Давясь, но стараясь не показать этого из страха получить лишние неприятности для своей попы, он стал скрупулёзно исполнять все фантазии госпожи, пока она не отодвинулась назад.

- Люблю послушных. Поглядим, что будет дальше. Пошли давай! - и она направилась к биде.

- Надо было покормить его конфеткой! И дать запить лимонадом! - вредным голосом произнесла доселе стоявшая в дверях Вероника.

- Точнее, мандариновым соком! - расхохоталась Марина.

- Давай-ка я его сейчас положу затылком на толчок, и использую вместо него! - Веронику почему-то очень заводила тема "дождика", и она в одну секунду загорелась желанием.

"Неужели? Опять?" - у Олежки внутри словно всё сдавило какою-то ледяной петлёй. Ведь если он не сможет переломить натуру, не примет, не сможет проглотить эту по́гань, то какие мучения ждут его за это! Но Марина стала остужать пыл подруги.

- Зачем прямо сейчас? Лучше там же, где и вчера. Мало ли что... Вдруг опять сблюёт? Ну, получит он за такое поведение хорошего кнута, но что толку? Дрессировать на эту тему надо не спонтанно, перед каждым разом хорошенько драть, чтобы проникся, а потом уже давать попить, и чтобы твёрдо усвоил, какую взбучку он получит если не сдержится. Страх должен стоять надо всем нутром, над натурой! Вымещать всё остальное, всего его самоё! Там, смотришь, и привыкнет. А уж "конфетки"... Это после, а пока можно выбросить из головы! Здесь придётся засечь его если не насмерть, то уж до полусмерти точно! И каждый раз, как он не примет наших вкусняшек! Так что спешить тут не следует! Сперва заставить полизать, потыкать рылом, как-то так... И дальше - больше! Чтоб постепенно привыкал!

- Ну да ладно! - как-то кисло процедила Вероника, поворачиваясь задом к унитазу. - Кстати, когда он после клизмы окатил мне руку из своей жопы, он же помыл мне её своим язычком! И ведь даже не поперхнулся! Так что первые полшага уже есть!

Тем временем подмывшаяся Марина пихнула Олежку в спину ногой.

- Пить хочешь? Можешь отсюда! Твоё счастье, что занят толчок!

Он приник к тёплой струе, стараясь прежде чем попить незаметно прополоскать рот - гнилостный дух немытых промежностей стойко держался в глотке. Но Марина заметила подозрительно сильную струю, выливающуюся у него обратно изо рта, и слишком долгое время питья, отсутствие глотательных движений горла, и мгновенно закрыла лапку крана, рванула за цепочку. Он успел проглотить лишь самую чуточку оставшейся во рту воды.

- Ты чего там задумал? Полощешь свой унитаз? Никак после того как отсосал у госпожей? Значит брезгуешь?! - Марина полоснула его цепочкой. - Брезгуешь?! Ну, смотри-и-и! Это биде не для того, чтобы ты поганил его своей пастью! А ну пошли! Уж за это тебе точно нагорит на орехи! - она несколько раз со свистом хлестнула Олежку цепочкой и потянула его в спальню.

Продолжение следует...