До того как, Илларион Степанович – сосед мой по саду – вывалил перед моими губами свой половой член, чтобы запихать его мне в рот…

До того как, Илларион Степанович – сосед мой по саду – вывалил перед моими губами свой половой член, чтобы запихать его мне в рот…

Даже до того как, он своими голодными руками жадно тискал под футболкой мою молодую грудь с торчащими сосцами…

Даже до того как, он своими голодными руками жадно тискал под футболкой мою молодую грудь с торчащими сосцами…

И, конечно, до того как, он жадным ртом терзал мою киску, целовал мои половые губы и небритыми щеками тёрся о мои ягодицы…

И, конечно, до того как, он жадным ртом терзал мою киску, целовал мои половые губы и небритыми щеками тёрся о мои ягодицы…

Мой муж, смеясь, говорил мне: «О, смотри, опять сосед нарисовался, сейчас подглядывать за тобой начнёт, словно в музее!» Я возмущённо пихала мужа в бок, но, как только муж уехал в командировку…

Мой муж, смеясь, говорил мне: «О, смотри, опять сосед нарисовался, сейчас подглядывать за тобой начнёт, словно в музее!» Я возмущённо пихала мужа в бок, но, как только муж уехал в командировку…

Бесконечный шквал восторга накрыл меня в тот момент, когда сосед стянул с меня трусики и оголил мою попу. Киска, вмиг, запылала влажным жаром, а по коже побежали мурашки, — мужчина прикоснулся к моим ягодицам – я, больше уже не отдавая себе отчёта в происходящем – оттянула попу навстречу его жадным ласкам! Но, почему, вдруг, такой поворот событий, ведь половой тяги я к нему не испытывала!? (Еще бы! Ему 60 лет, а мне – всего девятнадцать!) Да и мужу изменять я не собиралась… Но, в тот момент, когда мы были одни, сосед, вдруг, спросил меня: — Наташа, любишь вишню? — Да. — Поможешь мне её собрать?

Бесконечный шквал восторга накрыл меня в тот момент, когда сосед стянул с меня трусики и оголил мою попу. Киска, вмиг, запылала влажным жаром, а по коже побежали мурашки, — мужчина прикоснулся к моим ягодицам – я, больше уже не отдавая себе отчёта в происходящем – оттянула попу навстречу его жадным ласкам! Но, почему, вдруг, такой поворот событий, ведь половой тяги я к нему не испытывала!? (Еще бы! Ему 60 лет, а мне – всего девятнадцать!) Да и мужу изменять я не собиралась… Но, в тот момент, когда мы были одни, сосед, вдруг, спросил меня: — Наташа, любишь вишню? — Да. — Поможешь мне её собрать?

Я чувствовала, что — всё это неправильно! Ведь, если я — полезу на стремянку, футболка моя — уже ничего не будет скрывать, и мужчина — стоящий внизу — увидит всё! Он увидит мои пикантные места, будет разглядывать мои голые ноги, мою попу в стрингах, мою промежность. Разве я могла так поступить? Нет! Почему же тогда — я так поступила?

Я чувствовала, что — всё это неправильно! Ведь, если я — полезу на стремянку, футболка моя — уже ничего не будет скрывать, и мужчина — стоящий внизу — увидит всё! Он увидит мои пикантные места, будет разглядывать мои голые ноги, мою попу в стрингах, мою промежность. Разве я могла так поступить? Нет! Почему же тогда — я так поступила?

Почему я полезла на стремянку, демонстрируя соседу все свои прелести? И столь постыдная демонстрация своих прелестей вызвала во мне столько эмоций?! Почему, когда я возмутилась: «Что вы делаете!? Перестаньте сейчас же!», Илларион Степанович не только меня не послушал, но и продолжил крепко держать меня за бёдра и целовать мои ягодицы?

Почему я полезла на стремянку, демонстрируя соседу все свои прелести? И столь постыдная демонстрация своих прелестей вызвала во мне столько эмоций?! Почему, когда я возмутилась: «Что вы делаете!? Перестаньте сейчас же!», Илларион Степанович не только меня не послушал, но и продолжил крепко держать меня за бёдра и целовать мои ягодицы?

Почему я так быстро сдалась, и перестала сопротивляться? Почему позволила ему — снять с меня трусики? А когда я слезла со стремянки, Илларион Степанович привлёк меня к себе, и начал меня целовать. Прямо там, под вишней. Я стояла в одной только футболке, а снизу голая — и это меня возбуждало. Наверное, именно поэтому я отвечала на страстные поцелуи мужчины, и позволяла ему трогать меня везде, где он хочет. Я смотрела на его светящееся кайфом лицо, и мне стало приятно оттого, что я доставляю ему это удовольствие. Мне захотелось сделать для него — кое-что ещё.

Почему я так быстро сдалась, и перестала сопротивляться? Почему позволила ему — снять с меня трусики? А когда я слезла со стремянки, Илларион Степанович привлёк меня к себе, и начал меня целовать. Прямо там, под вишней. Я стояла в одной только футболке, а снизу голая — и это меня возбуждало. Наверное, именно поэтому я отвечала на страстные поцелуи мужчины, и позволяла ему трогать меня везде, где он хочет. Я смотрела на его светящееся кайфом лицо, и мне стало приятно оттого, что я доставляю ему это удовольствие. Мне захотелось сделать для него — кое-что ещё.

Я осмотрелась, и увидела кусты смородины. «Пойдём туда» — прошептала я. И сосед, в предвкушении того, что сейчас займётся со мной трахом, поспешил в кусты. Он не отлипал от меня, словно я могла убежать, исчезнуть, растаять, как облако, как мираж, как сон: чудесный, долгожданный, приятный, чувственный, страстный… В кустах я, тут же, опустилась на колени, и стала расстёгивать штаны у мужчины.

Я осмотрелась, и увидела кусты смородины. «Пойдём туда» — прошептала я. И сосед, в предвкушении того, что сейчас займётся со мной трахом, поспешил в кусты. Он не отлипал от меня, словно я могла убежать, исчезнуть, растаять, как облако, как мираж, как сон: чудесный, долгожданный, приятный, чувственный, страстный… В кустах я, тут же, опустилась на колени, и стала расстёгивать штаны у мужчины.

Но, когда перед моим лицом оказалась его волосатая залупленная штуковина, мне, почему-то, расхотелось брать её в рот. Ну что тут поделаешь? Ничего. Но, я понимала, что я — сама обнадёжила мужчину, и чтобы его не разочаровывать, я взяла в руку его член и, двигая на нём кожу, начала старательно его дрочить. Мужчина захрипел от удовольствия и стал приближать свой банан к моим губам, с томительным надеждой и предвкушением, что я, всё-таки, возьму его в рот.

Но, когда перед моим лицом оказалась его волосатая залупленная штуковина, мне, почему-то, расхотелось брать её в рот. Ну что тут поделаешь? Ничего. Но, я понимала, что я — сама обнадёжила мужчину, и чтобы его не разочаровывать, я взяла в руку его член и, двигая на нём кожу, начала старательно его дрочить. Мужчина захрипел от удовольствия и стал приближать свой банан к моим губам, с томительным надеждой и предвкушением, что я, всё-таки, возьму его в рот.

Илларион Степанович так доверчиво смотрел на меня, сверху вниз, сидящую на коленях, с распущенными волосами, соблазнённую юную деву, что мне не захотелось его разочаровывать. Я обхватила губами его слегка залуплённый половой орган, и начала старательно его миньетить. К своему удивлению: я тут же стала получать удовольствие! Энергично кивая головой, я наполняла рот мужским органом, заглатывала его глубоко, очень глубоко. Илларион Степанович снял с меня футболку.

Илларион Степанович так доверчиво смотрел на меня, сверху вниз, сидящую на коленях, с распущенными волосами, соблазнённую юную деву, что мне не захотелось его разочаровывать. Я обхватила губами его слегка залуплённый половой орган, и начала старательно его миньетить. К своему удивлению: я тут же стала получать удовольствие! Энергично кивая головой, я наполняла рот мужским органом, заглатывала его глубоко, очень глубоко. Илларион Степанович снял с меня футболку.

Я осталась голая, с бананом во рту. Муж был в командировке и вряд ли думал о том, что сейчас, в этот самый момент, его супруга — голая на коленях перед соседом, ублажает его чресла, делает миньет, старательно натирает горло мужским бананом, лижет яички, оттягивает крайнюю плоть, шлифует губами мужской баклажан. Илларион Степанович уложил меня на траву. Я широко раздвинула ноги.

Я осталась голая, с бананом во рту. Муж был в командировке и вряд ли думал о том, что сейчас, в этот самый момент, его супруга — голая на коленях перед соседом, ублажает его чресла, делает миньет, старательно натирает горло мужским бананом, лижет яички, оттягивает крайнюю плоть, шлифует губами мужской баклажан. Илларион Степанович уложил меня на траву. Я широко раздвинула ноги.

Мужчина разделся. Голым он выглядел очень нелепо. Да и вообще, нелепым был сам факт того, что я собиралась отдаться ему прямо тут, в кустах смородины. Но низ живота у меня настойчиво гудел. Киска разбухла. По всему организму разлилась блаженная слабость. Приготовление. Истома. Страсть. Предвкушение. Я задрала ноги вверх. Ещё шире распахнула киску. Мужчина лёг на меня сверху. Я почувствовала его тяжесть. Сама направила его член в свою влажную зудящую пещерку. Член проник в меня, и наполнил моё лоно. Я испытала трепет и восторг, и нескрываемую радость! Аж до мурашек! Застонала.

Мужчина разделся. Голым он выглядел очень нелепо. Да и вообще, нелепым был сам факт того, что я собиралась отдаться ему прямо тут, в кустах смородины. Но низ живота у меня настойчиво гудел. Киска разбухла. По всему организму разлилась блаженная слабость. Приготовление. Истома. Страсть. Предвкушение. Я задрала ноги вверх. Ещё шире распахнула киску. Мужчина лёг на меня сверху. Я почувствовала его тяжесть. Сама направила его член в свою влажную зудящую пещерку. Член проник в меня, и наполнил моё лоно. Я испытала трепет и восторг, и нескрываемую радость! Аж до мурашек! Застонала.

Илларион Степанович, хрипя, таранил меня своим членом. Я стонала, и двигалась ему навстречу. Я положила ногу мужчине на рамо. Наслаждалась чавкающей наполненностью своего влагалища. Непредставляемо! Незаконно! Не надо останавливаться! Член проникал в меня очень глубоко, упирался в мою ложесну. Я, боле не сдерживаясь, начала орать. Видел ли нас кто из соседей, или слышал мои истошные крики: не знаю, возможно, плевать. По крайней мере, в тот момент было абсолютно плевать… Раком стояла. Стоны. Грех? Интим! Любовь!!

Илларион Степанович, хрипя, таранил меня своим членом. Я стонала, и двигалась ему навстречу. Я положила ногу мужчине на рамо. Наслаждалась чавкающей наполненностью своего влагалища. Непредставляемо! Незаконно! Не надо останавливаться! Член проникал в меня очень глубоко, упирался в мою ложесну. Я, боле не сдерживаясь, начала орать. Видел ли нас кто из соседей, или слышал мои истошные крики: не знаю, возможно, плевать. По крайней мере, в тот момент было абсолютно плевать… Раком стояла. Стоны. Грех? Интим! Любовь!!

Задница моя была задрана кверху. Спина прогнута. Сосед – сзади, руки – на моих бёдрах, член – в моём влагалище. Движение, сопение, пыхтение, членонасаживание. Радость, восторги, громкие шлепки, лицо моё внизу, на моих запястьях, глаза закрыты…. До чего же приятно!… И откуда столько блаженного удовольствия?! Жаркое спаривание! Трах! Та-ра-рахх!! Моя киска в хлюпающем огне! Я подчинена своей киске. Не сдерживая себя, Илларион Степанович драл меня в кустах смородины…

Задница моя была задрана кверху. Спина прогнута. Сосед – сзади, руки – на моих бёдрах, член – в моём влагалище. Движение, сопение, пыхтение, членонасаживание. Радость, восторги, громкие шлепки, лицо моё внизу, на моих запястьях, глаза закрыты…. До чего же приятно!… И откуда столько блаженного удовольствия?! Жаркое спаривание! Трах! Та-ра-рахх!! Моя киска в хлюпающем огне! Я подчинена своей киске. Не сдерживая себя, Илларион Степанович драл меня в кустах смородины…

А потом он развалился, довольный, на траве. Я уселась на него сверху, наездницей, ввела его член в своё влагалище. Руками мужчина сжал мой зад. Я, постепенно, с размеренного темпа перешла на галоп. Насаживалась, подпрыгивала, скакала, работала тазом — дико, усердно, необузданно — бешенная, одержимая, довольная! Перси мои подпрыгивали, мужчина возложил на них свои длани. Член елозил внутри меня, и приближал меня к последнему чувственному пределу!

А потом он развалился, довольный, на траве. Я уселась на него сверху, наездницей, ввела его член в своё влагалище. Руками мужчина сжал мой зад. Я, постепенно, с размеренного темпа перешла на галоп. Насаживалась, подпрыгивала, скакала, работала тазом — дико, усердно, необузданно — бешенная, одержимая, довольная! Перси мои подпрыгивали, мужчина возложил на них свои длани. Член елозил внутри меня, и приближал меня к последнему чувственному пределу!

Я трахалась, не сбавляя ни скорости, ни амплитуды…. Ещё! Ещё! Ещё немного!… Ещё! А-а, А-а, А-а-а-а-а-а!!!! И расцвёл мой цветок междуножный!… И закрутился мир по сияющей орбите!… И расплескалось удовольствие — от матки по всему телу – до каждой клетки, заставляя судорожно дрожать, конвульсировать, биться в оргазме, вибрировать… и бешеное счастье!!!…

Я трахалась, не сбавляя ни скорости, ни амплитуды…. Ещё! Ещё! Ещё немного!… Ещё! А-а, А-а, А-а-а-а-а-а!!!! И расцвёл мой цветок междуножный!… И закрутился мир по сияющей орбите!… И расплескалось удовольствие — от матки по всему телу – до каждой клетки, заставляя судорожно дрожать, конвульсировать, биться в оргазме, вибрировать… и бешеное счастье!!!…

Когда я успокоилась: я слезла с Иллариона Степановича. Я взяла в рот его член и, старательно миньеча, помогла ему кончить. Читайте продолжение: Пока муж в командировке. Эпизод 2. Турист. 3. Дальний родственник. 4. Сауна. 5. В окне. 6. В магазине. 7. Злобный старичок. 8. В парке. 9. Фотосессия. сайт автора WWW.MillaJ.com.ru

Когда я успокоилась: я слезла с Иллариона Степановича. Я взяла в рот его член и, старательно миньеча, помогла ему кончить. Читайте продолжение: Пока муж в командировке. Эпизод 2. Турист. 3. Дальний родственник. 4. Сауна. 5. В окне. 6. В магазине. 7. Злобный старичок. 8. В парке. 9. Фотосессия. сайт автора WWW.MillaJ.com.ru

2014

2014