Не буду утомлять читателя долгим вступлением, просто скажу, что жизнь распорядилась так, что, к своим двадцати двум годам, я очутился на заработках в Польше. Так, как делать я, особо, ничего не умею, да и, если уж честно, трудиться не очень люблю, то на рынке труда, мои услуги не пользовались особым спросом. Мне мама всегда говорила, – «твое призвание не в работе, ибо ты красивый, но бестолковый, как твой отец». Маменька, как в воду глядела, и вот я два дня не евший, безработный и бездомный, сижу в центе Варшавы, без цента в кармане и с прилипшим к позвоночнику желудком. Помыкавшись неделю без работы, я проел все сбережения, и последнюю ночь спал на лавке, в парке, с которой меня под утро согнали полицаи. В данный момент передо мной стояла задача – заработать себе на кусок хлеба, и я был готов на многое, ради вкусного ужина.

Я обратился в социальный центр помощи малоимущим, но, поскольку, я не гражданин Польши, то мне отказали в денежной выплате. После того, как я уже вышел на улицу и с опущенной головой плелся в сторону парка, меня догнала женщина-клерк, принимающая мою заявку на материальную помощь, и предложила накормить меня уженном. Я годился ей в сыновья, и ведать, социальная работница меня пожалела, чисто по-человечески. У неё, как раз, закончился рабочий день, и мы вместе отправились к ней домой.

Единственное, что меня удивляло, всю дорогу – как эта полячка не боится приглашать к себе в дом молодого парня, которого она совсем не знает, и как на это отреагирует её муж. Как оказалось жила она одна, и от того, я чувствовал себя менее смущенным. Женщина, по-матерински, накормила меня вкуснейшей домашней едой, разрешила принять душ и закинула мои вещи стираться. В качестве сменной одежды, она выдала мне шмотки своего, как оказалось, покойного мужа. Её взрослые дети жили отдельно и гостей мы не ждали, поэтому тётя, переодетая в домашний наряд, открыла бутылку вина и предложила выпить, да расслабиться. Я плохо владею польским, но в моем понимании «расслабиться» немного отличалось от того контекста, который подразумевала дама.

Усадив меня возле себя, на диван, тётка отставила бокал с вином в сторону и стала лесть ко мне с поцелуями. Я, мягко говоря, офигел от такого движа, но не стал сопротивляться. Когда эта матрона закинула свою пухлую ногу и села верхом на меня, я понял, к чему этот весь цирк с добродетельностью. Бабенке, попросту, хотелось потрахаться, вот старуха и заманила к себе в хату молодого парня, который, за тарелку супа, хорошенько её выебет. У меня был выбор – удовлетворить старую потаскуху, или собирать свое мокрое шмотье и идти ночевать в парк. Хоть телка и была не первой свежести, но возвращаться обратно к бомжам, мне не хотелось. Тем более, с момента, как я приехал в эту страну, у меня бабы не было, поэтому даже её дряблая пизда спровоцировала у меня эрекцию.

Решив взять инициативу в свои руки, я живенько стянул, с хозяйки дома, халат, а под ним оказалось вполне ебабельное тело. Большие и тяжелые сисяндры обвисли до пуза, а жопу, отращенную на государственной должности, трудно было обнять двумя руками – в целом, рабочий станок. И так, как ужин надо было отрабатывать, я положил тетю на лопатки, стянул с себя портки её покойного муженька и вдул этой кобыле в её широкую, лохматую промежность. Походу, бабу давно не ебали, потому что, когда я ей вставил, то в пилотке аж булькнуло. Я не стал церемониться и со старта, отоваривал старуху пожестче. Она не верила своему счастью и, похоже, не хотела телячьих нежностей. Старая сука орала, как резанная, что-то лепетала на польском и подмахивала жопой быстрее, нежели я успевал её пялить. Хозяюшке нравилась грубая манера, с которой её сношали, и оргазм не заставил себя долго ждать. Полячка так кончала, что это походило на эпилептический припадок. Не обращая внимания на её судороги, я схватил руками жирные женские щиколотки и еще шире развел ноги в стороны, своей партнерше. Через две-три минуты, пришла моя пора ловить кайф. Немного передержав, первую струю спермы я спустил в женщину, а потом вынул из неё хуй и накончал подстилке на живот и на лобок.

Баба тяжело дышала и смотрела на меня похотливым взглядом. По её глазам, я понял, что ничего еще не закончилось. Милфа поднялась с дивана, взяла мою «шляпу» в рот и начала возвращать уже обвисший орган, в боевую форму. Времени на восстановление она мне не дала, но знатно потрудившись губами, за пять минут, обратно приподняла моего бойца. Только фаллос встал, как моя боевая подруга, тут же, повернулась ко мне спиной, встала раком и подставилась для очередного захода. Я вставил все в ту же дырку и продолжил натягивать свою кормилицу, с еще большим усердием. Тётя уперлась лицом в спинку дивана и что-то говорила в неё, на малопонятном мне языке. В общих чертах, она просила не переставать её трахать, говорила, что хочет, дабы я вставлял поглубже и, как мне показалось, умоляла, чтобы я отодрал её в жопу. Не заставляя себя просить дважды, я вынул пенис из широкой вагины и вставил в узкую задницу. Схватив телку за бедра, я протолкнул свой, смазанный вагинальными соками хуй, в шершавое очко. Как и в случае с передним отверстием, тут я также долго не раскачивался, а сразу принялся долбить с размахом. Видно, женщина была любительницей анального секса, потому что, после пары фрикций в жопу, самка заерзала и снова обкончалась. Я продержался гораздо дольше, чем первый раз и попеременно ебал обе, предоставленные мне, дырки, около получаса. За все это время, стоящая в согнутой позе милфа, успела испытать ещё парочку оргазмов. В конце концов, я тоже кончил, на этот раз в гостеприимную польскую сраку.

Той ночью, я спал, как убитый. Старая блядь не давала мне пощады до полуночи, а потом сама отрубилась. Утром, тётка приготовила мне завтрак, дала денег и сказала, что я могу остаться у неё, пока не найду работу и жилье. Короче, всю следующую неделю я драл соц. работницу, в хвост и в гриву, отрабатывая свое проживание. Моя зрелая любовница меня вкусно кормила, финансово поддерживала и водила по магазинам. Чем больше она в меня вкладывала, тем большей отдачи требовала, в постели. Моя спонсорша зарабатывала деньги, а я целыми днями спал, жрал, смотрел кабельное и набирался сил, чтобы ночью радовать женщину бальзаковского возраста своим молодым, крепким хуем. Со временем, я начал замечать, что тёлка стала зависимой от меня, и поспешил этим воспользоваться. Я начал выдвигать ультиматумы, требовать больше денег, отказывать своей подруге в сексе, за малейшие проступки с её стороны. Как ни странно, но это срабатывало. Влюбленная в мой член мадам потеряла нюх настолько, что когда уезжала на несколько дней по работе, в командировку, оставила на меня хату. Почувствовав себя хозяином положения, я даже осмелился вызывать себе блядей, по её адресу и пялить их, на хозяйкиной кровати. Тогда, я наивно полагал, что мне это не аукнется, но соседи донесли на меня владелице квартиры и та, по возвращению, едва не выставила меня за дверь.

Однажды, женщина вернулась с работы пораньше, в компании подруги, приблизительно её же возраста, которой представила меня во всех пикантных подробностях. Та смотрела на меня, как на товар, игриво покусывая нижнюю губу. Как оказалось, моя сожительница рассказала своей коллеге, у которой были проблемы в личной жизни, что я могу помочь ей их решить. Деваться было некуда и, по настойчивой просьбе квартиродательницы, мне пришлось трахнуть нашу гостью в её давно томящееся причинное место. Получив пару палок и порцию кончи на обвисшие титьки, счастливая и удовлетворенная баба ушла, а на меня ещё ждало соитие с, заведенной стонами своей коллеги, хозяйкой квартиры. Так как я оставил много сил на первой самке, вторая пассия давалась мне тяжелее. То, что не было под силу моему измученному детородному органу, пришлось доделать языком. Чувствуя вину за инцидент с проститутками, я не мог отказать женщине в таком удовольствии.

Буквально, на следующий день, в квартиру заявилось целых три социальных работницы, которых, как и во вчерашнем случае, мне пришлось удовлетворить, по настоянию моей хозяюшки. Пока я утешал одну, остальные мамки ждали своей очереди под дверью. Когда пришла очередь последний, у меня уже не подымался хуй и мне вновь пришлось лизать дряблую промежность, соскучившуюся по ласке. То, что происходило, напоминало дом разврата, в котором я был главной достопримечательностью.

Я ахуел, когда мне довелось пройти подобное несколько дней подряд. На порог квартиры, которая ещё недавно казалась раем, каждодневно приходили толпы зрелых дам, с целью решить свои интимные вопросы, за мой счет. Старая сутенерша, которая их приводила, словно мстила мне за все тот же случай с путанами. Когда, в очередной раз, я отказался ублажать очередную недотраханную дуру, хозяйка дома пригрозила мне, что, в таком случае, я сию же минуту, покину её апартаменты и отправлюсь ночевать на улицу, где меня выебут бомжи. Перспектива меня не устроила, и я отдал себя в руки страждущих жесткой, групповой ебли, преклонного возраста дам, многие из которых были семейными, замужними особами.

Как бы мне не нравился секс, не смотря на мой молодой возраст, я физически не вывозил те нагрузки, к которым меня принуждали последние несколько дней. Я слышал, как какая-то госпожа негодовала по поводу моей неудовлетворительной эрекции, после чего меня уговорили принимать препараты для улучшения потенции, а со временем и они перестали помогать, и организму становилось только хуже. Бывало, во время полового акта, я терял сознание, но меня приводили в чувства и, без капли сочувствия, продолжали использовать для плотских утех. Обезумевшие от страсти бабы, совали мой ели стоящий член во все свои отверстия, садились мне на лицо своими толстыми жопами и мокрыми, волосатыми вагинами. Мои яйца не успевали вырабатывать сперму, и я, почти, перестал источать семя. Меня буквально выдоили до последней капли, а когда это произошло, то я вновь оказался на улице. За большей моей непригодностью, меня выставили за дверь так же просто, как и пустили, в свое время, в дом. Это, если пересказывать кратко, не вдаваясь в детали.