Я родился и вырос в поселке городского типа далеко в Сибири, где жизнь скучна и однообразна. Все развлечения здесь рано или поздно сводятся к пьянке. Пьют все, от мала до велика, поэтому зачастую таланты местных жителей умирают еще в зародыше. Остаются лишь самые востребованные. Плотники, сварщики, автомеханики, и так далее. Ни дерево, ни металл меня никогда не интересовали. Я больше тянулся к гуманитарным наукам. Родители отдали меня в лицей, или как выражались местные, в «школу для умных». На самом деле эта шкoла мало чем от отличалась от обычной. Разве что было больше учебной нагрузки и строже дисциплина. И, соответственно, процент поступавших в вузы выпускников был выше, чем в средней шкoле. Но в целом, в этом лицее учились все те же ребята из деревянных двухэтажек.

Заочно Женю я знал всегда. Она жила в том же квартале, что и я, но пересекались мы довольно редко, и даже не здоровались. Она была младше меня на три года, а для шкoльников это было много. К тому же училась она в обычной шкoле. Наши отношения начались, когда я вернулся из города с рухнувшими надеждами в светлое будущее. Меня исключили из института еще через год после поступления, но, не желая возвращаться в родное захолустье, я проторчал в городе еще три года. Работал то там, то сям, снимал с друзьями квартиру. Не знаю, на что я надеялся, ведь зарплаты едва хватало на аренду и пропитание. В конце концов, мне это осточертело и я поехал домой. В поселке жить было намного спокойнее. Отец устроил меня в магазин автозапчастей, которым владел его друг. Деньги были небольшие, но тратил я их только на себя. Вечера проводил в компании друзей, попивая пивко или помогая ремонтировать чью-нибудь старую колымагу.

В тот день мы, как обычно, расслаблялись у Юрки. У его мамаши был свой магазинчик и она каждую неделю уезжала в город за новым товаром, поэтому мы частенько у него зависали. Юрка и Антон рубились в приставку. Я сидел на подоконнике, распахнув окно настежь, и менял глотки из коричневой бутылки затяжками ментоловой сигареты. Говорили, что это вредно для потенции, но мне было как-то по хрену. Я наблюдал за игрой и чуть не ударился головой об стенку, когда сбоку от меня неожиданно появилась голова Радика.

— Салам алейкум, пацаны!

— Здорово, Радик! — не отрываясь от экрана, поздоровались пацаны.

— Ты че не спишь? — спросил я, сжимая протянутую руку. — Ночь на дворе.

— Какой на хуй спишь? — заулыбался Радик и я увидел, как пьяно заблестели его глаза. — Белые ночи на дворе. Гулять надо, пока молодые, а вы в Соньку рубитесь. Слышь, Юрас, одолжишь завтра? Послезавтра верну.

— А хуя с два, — ответил ему Юрка. — Иди гуляй, белые ночи.

— Ну и хуй с тобой, — ничуть не обиделся Радик. — Я че пришел-то, Юрас. Пусти меня на часик.

Радик глотнул из моей бутылки. Я отвесил ему подзатыльник.

— На хуя? — спросил Юрка и смачно выругался из-за неудавшегося маневра.

На этот раз Радик потянулся к моей сигарете. Сигареты было не жалко и я его угостил. Радик сделал несколько быстрых затяжек и вернул ее обратно.

— А, короче, мы с Васькой-Цыганом седня телок цыпанули, — стал объяснять он. — Они с города только приехали, Помнишь эту… бля, как там ее… Женя, во. Фамилию не помню, — Радик толкнул меня локтем в ногу. — Рядом с тобой живет. Ну, то есть где-то там.

— Колисниченко, что ли? — вспомнил я. Услышав эту фамилию, Юрка с Антоном заинтересованно обернулись в нашу сторону.

— А, хуй его знает, — отмахнулся Радик. — Наверное. Короче, она там стоит, датая. Сиськи — во, жопа — во! Пусти, а.

Юрка посмотрел на Антона, потом на меня. Мы ждали его решения. Почесав затылок, Юрка сказал:

— Сначала я.

— Не, ни хуя, — Радик быстро замотал головой. — Это я ее нашел. Да она тебе и не даст. Короче, так, я ее забазарю, свои дела сделаю, а вы потом делайте с ней че хотите. Идет?

После некоторой паузы, Юрка махнул рукой. Антон радостно вскочил, а Радик уже скрылся из вида. Через пару секунд он уже вел ее за руку. Я залпом допил пиво и положил бутылку в угол.

— О, Егор, привет, — улыбнулась Женя, увидев меня.

— Привет, — сказал я и протянул ей руку.

Радик помог ей подняться, а я перемахнуть через подоконник. Встав на ноги, Женя потрясла головой и меня обдало густым ароматом ее кучерявых волос. По телу пробежала дрожь. Потрясающий запах. Какая она стала красивая!

— Привет, ребят, — сказала она и мое впечатление о ней испортил запах свежевыпитого пива, вырвавшийся из ее рта.

— Привет, Жень, — поздоровались пацаны. — Че, на каникулы приехала?

Женя кивнула.

Мы немного посидели, выпили пива. Потом Радик что-то шепнул ей на ушко и они вышли в коридор. Затем закрылись в Юркиной комнате.

— Ниче такая, — сказал я, прикрыв дверь гостиной.

— Да, — мечтательно протянул Антон. — Жалко, что блядь.

— Ага, — согласился Юрка, прислушиваясь к звукам за стеной. Ничего не было слышно. — Вова Рыжий рассказывал, как они зимой в городе с пацанами ее всю ночь трахали, а она еще и еще просила.

— В натуре, что ли? — не поверил я. — По виду не скажешь. Я ж ее с детства знаю.

Парни усмехнулись.

— Ты когда ее в последний раз-то видел? — спросил Антон и вскрыл большую бутылку, нашу тяжелую артиллерию. — Она ж тогда еще мaлeнькая дeвoчка была.

И друзья рассказали мне о ее репутации. Правда, довольно смазанно. Одни лишь слухи. Ни Антон, ни Юрка лично ее не трахали, но не верить их словам оснований у меня не было. Как же так, подумал я. Почему все красивые девчонки всегда оказываются шалавами? Но мой зарождавшийся внутренний разговор прервал томный стон Жени в соседней комнате.

— О, пошло дело, — хлопнул в ладони Юрка.

Он пошарился в шкафу, достал откуда-то из глубины пачку презервативов, и, вскрыв ее, распределил на троих. Когда я увидел в своей ладони серебристый квадратик, у меня заныло в промежности. Неужели мы все ее трахнем, вот так, вчетвером? Она не показалась мне «датой», как выразился Радик. Просто немного захмелевшая. Или она и правда такая блядь? Черт, черт, черт. Так ведь нельзя. Она мне очень понравилась. Я представил, как мы гуляем с ней по берегу, взявшись за руки. Ветер развевает ее кучеряшки. Я обнимаю ее сзади и вдыхаю запах ее тела, целую в шею, крепко сжимаю в объятьях, не умея по-другому выразить свою любовь к ней. Любовь? Я тряхнул головой.

— Ты че? — заметил это Антон. — Не пьяней, братишка. Так фартануло, а ты залипаешь?

— Да не-не, нормально все, — ответил я, снова присаживаясь на подоконник.

— В натуре, че-то он долго, — сказал Юрка и подошел к окну. Мы закурили. — Жучара этот Радик. Не нравится он мне. По жизни.

— Да нормальный он пацан, — заступился за Радика Антон. — Вы че, парни, вы же его всю жизнь знаете.

— Блядь, я, по ходу, пьянею, — Юрка посмотрел на свою сигарету и щелкнул ее в окно. Затем вернулся в свое кресло и продолжил играть без звука.

Стоны Жени то затихали, то усиливались вновь. Я вернулся к своим размышлениям. Я сказал «любовь». Это интересно. Неужели я влюбился в нее? У меня мало опыта с женщинами. Наверное, я просто повелся на ее красоту. Сознание вернуло меня в несуществующую реальность. Поле, огромное ветвистое дерево. Колышется трава, над ней мелькают мелкие насекомые. Солнце клонится к закату. Женя в легком цветастом платье и вязаной кофточке на пуговицах качается на качелях. Я раскачиваю ее и каждый раз, когда она подлетает ко мне обратно, мы целуемся в губы. Скромно, почти по-детски. Я счастлив. И я вижу счастье в глазах Жени.

— Ты меня любишь? — спрашивает она, заглядывая мне прямо в глаза.

— Люблю, — признаюсь я.

Океан ее глаз то удаляется, то приближается. Прилив, отлив, прилив, отлив. Я боюсь моргнуть, чтобы не потерять эту реальность. Окунаюсь в эти глубокие, бездонные черные глаза и больше не могу без них жить.

— Да, черт побери, я люблю тебя! — кричу я и подхватываю ее с досочки качелей. Женя вскрикивает.

Мы катимся по траве. Через несколько кувырков она оказывается на мне. Она продолжает смотреть мне в глаза. Я продолжаю смотреть в ее. Она убирает травинку с моего лица и, прикрывая веки, тянется к моим губам.

— Ты че так долго? — вдруг услышал я голос Антона. — Мы чуть не уснули тут.

В дверях стоял Радик, голый торс, в руке футболка, на лице довольная улыбка. Он дернул головой.

— Иди.

Антон сорвался с места, но Юрка столкнул его на диван.

— Лежать, бля. Моя очередь, — сказал он и вышел из гостиной.

— Парни, — блаженно покачал головой Радик. — Огонь-баба. Мясо… понимаете меня? Мясо. Такое сочное бабье мясо.

Его рожа взбесила меня. Но я сжал зубы и уставился в окно. Гандон!

— Ну, как она, расскажи, — спросил Антон и Радик, резво жестикулируя, начал ему рассказывать.

Мне хотелось взять из угла бутылку и ебнуть ему по голове, чтоб, сука, заткнулся, но тогда бы я все испортил. Началась бы заварушка и хрен мне тогда, а не Женя. Я спустился с подоконника, налил в стакан пива и вернулся на место. Снова застонала Женя. Ну, Юрас!

— О, слышь, — загоготал Радик. — Юрка, красава, сразу за дело взялся. Мужик.

Эх, Женя, Женя… Да, я влюбился в нее. Нафантазировал себе и влюбился. Вот прямо сейчас. Я не мог не слышать то, что говорил Радик, и мои фантазии приобрели новый оттенок. Теперь они перешли в совершенно другое русло и обогатились новыми ощущениями. Мой член уткнулся в бедро. Я незаметно от друзей опустил руку и крепко сжал головку. По телу побежали волна наслаждения. Немного потрепав головку, я успокоился. Рано, рано, братишка. Потерпи чуток. Член послушно обмяк.

Вскоре в гостиной появился Юрка. Наглец даже не оделся. Вошел гордо, между ног болтался еще лоснящийся от Жениных выделений член. Он дал Радику пять и с тупой улыбкой сел в свое кресло.

— Тело, да? — спросил Радик.

— Базара без, — сказал Юрка.

— Ну, че сидишь? — Радик посмотрел на Антона.

Антон обернулся ко мне. Вот я дурак! Он же самый младший из нас и, наверное, он подумал, что я тоже, как Юрка, рыкну на него и пойду первым. Но я сглупил.

— Да пошел ты, — сказал он и стянул с себя майку.

Я опустил ногу на пол. Антон шарахнулся, но вдруг сделал оскорбительный жест и выбежал в коридор. Юрка этого не замечал, он будто находился в прострации, наслаждаясь послевкусием секса с Женей. Радик покосился на меня.

— В кругу семьи еблом не щелкай, — сказал он.

Это вывело меня из себя.

— Ты че, э? — я соскочил с подоконника и подошел к Радику. Радик встал и, приподняв голову, посмотрел мне в глаза.

— А че такое? Че я сказал? — шевеля желваками, проговорил он сквозь зубы.

— Хули ты порешь? Семья, ебло, на хуй, а?

Естественно, я не смог бы объяснить ему свое поведение. Да и себе вряд ли бы смог.

— Тихо-тихо, парни, — встал Юрка. — Радик, мы с тобой как договаривались? Ты чпокаешь ее и дергаешь отсюда, так?

— Ну, — не отрывая от меня взгляда, согласился Радик.

— Так хули ты тут делаешь? Вали на хуй отсюда, — Юрка подобрал с дивана футболку Радика, сунул ему в руки и стал подталкивать его к окну.

Радик оторвал от меня взгляд и перепрыгнул через подоконник. У меня запоздало застучало в висках.

— Че там на счет Соньки, одолжишь завтра? — быстро переключился Радик. Такой вот он по жизни. Жучара.

— Съебался, я сказал, — разозлился Юрка и Радик, громко харкнув, зашагал домой. — Ты-то че дергаешься? — обернулся ко мне Юрка.

Я стоял, стоял и вдруг громко заржал. Мой лучший друг стоял у окна голый, как младенец, с таким выражением лица, словно готов был ринуться в таком виде в любую драку. Юрка недоуменно наблюдал, как я смеюсь.

— Че ты ржешь?

— Ты бы хоть трусы надел, дебил, — сквозь смех выдавил я и Юрка, глянув вниз, заржал вместе со мной. — Ну ты пиздец решала, блядь, ха-ха!

Вдоволь насмеявшись, мы расселись по своим местам. Юрка достал из шкафа штаны и, натянув их, сел в свое кресло. Я вернулся на подоконник. Мы сидели в полной тишине, попивая пиво, каждый в своих мыслях, улыбки исчезли с наших лиц. Начинало светать. Я посмотрел на стену. Часы показывали половину четвертого. Что ж ты так долго, Антоша? За все время пребывания Антона в соседней комнате Женя не издала ни звука. То ли у него член маленький, то ли она уже спит. Неизвестность нервировала. А вдруг она и правда спит? Черт, надо было стукнуть Антона под дых и пойти первым. Сглупил, сглупил. Вдруг в дверях появился Антон. Он виновато посмотрел на нас.

— Юрас, у тебя есть еще резинки? — спросил он.

— Э, Антоша, не борзей, — возмутился я. — Соблюдай очередь.

— Ну… там… короче, он порвался…

— Кто? — не понял я. Юрка размазал ладонь по своему лицу.

— Ну, гандон, — ответил Антон.

— Антон, ты порванный гандон, — пробубнил Юрка сквозь пальцы. — Неудачник. Ладно…

Это был мой последний шанс. Если Антон получит презерватив, я буду уже доебывать спящее тело. Либо Женя вообще меня оттолкнет, что еще хуже.

— Не, Антоша, так дела не делаются, — сказал я, в последний раз спускаясь с подоконника. — Ты ж, сука, там полчаса провозился.

— Но я же…

— Никаких но я же, — перебил я его.

— А, короче, сами разбирайтесь. Я спать, — Юрка прыгнул на диван и отвернулся к стене. Затем поднял голову. — Но если че останется, будите.

Я втянул Антона в гостиную и вышел в коридор. Друг бросил на меня печальный взгляд и скрылся за дверью. Я открыл дверь в комнату и вошел внутрь…