Наступил уже вечер. В комнату вломилась Марина, для порядка огрела его цепочкой, сводила в туалет, где потом ему милостиво разрешили набрать в одноразовую миску воды из-под струи из бачка унитаза и напиться. Вероника явно не собиралась приходить сегодня, судя по разговорам девок. Что ж, одной мучительницей меньше!

Когда Марина пригнала его обратно, она сразу же, ни слова не говоря, вздёрнула Олежку за волосы и швырнула на кровать.

- Забирайся! Ложись на живот! Ну чего замер? - цепочка со свистом пролегла наискось его попы, и он, подпрыгнув от боли, лёг. Марина легла на него всей своей грузной тушей, - Олежка даже запищал - учащённо дыша стала тереть грудями о его спину и лобком - об жутко болевшую попу. Пристанывая, она как можно было широко раздвинула ему ягодицы, села верхом так, чтобы клитор мог касаться его анального отверстия, дала Олежке крепкого шлепка.

- Сожми покрепче жопу, болван! - и она также стиснула руками с боков его ягодицы, зажимая между ними свою пизду, стала делать движения, напоминающие фрикции при страпонировании. Дыхание её учащалось, стонала она громче и громче. И вдруг мгновенно прекратила, словно оборвала. Треснула Олежку по уху.

- Перевертайсь на спину!

Он поспешно исполнил, Марина одним рывком очутилась на его лице, сильно прижимаясь, протянулась лобком ото лба до подбородка несколько раз взад и вперёд. Олежка сразу засосал её вагину, слегка вертя головой, а госпожа, держа его под затылок, направляла так, чтобы его губы и язык касались самых чувственных точек. Получив оргазм, она заставила облизать её выделения, и уступила место уже поджидавшей Лере. Та, на время отложив страпон к стенке, отогнала Олежку к самой задней части кровати, легла, раскинув ноги. Подтянув его за цепочку, заставила лечь на живот и взяла за волосы. Как только его губы коснулись её промежности, она скрестила ноги у него на спине, и слегка вертя нижней частью тела и выгибаясь навстречу и в такт движениям Олежкиного языка, прижала к себе его лицо. Дойдя до какой-то понятной лишь ей "точки закипания", она вдруг резко отшвырнула его.

- Раком! Или не, на живот! Быстро! Живее! Убью! - только и смогла она выдохнуть, остервенело торопясь кое-как затянула ремешки страпона, и прямо-таки бросилась на Олежку, не то с хрипением, не то с рычанием, словно зверь на добычу. С силой раздвинула ему "булки", налегая всем весом, всунула в его попу страпон.

Получив удовольствие, она вышла даже слегка покачиваясь, а в двери между тем просунулась расплывшаяся в предвкушении морда Женьки. Та сразу же захватила и крепко сжала Олежкины ягодицы, потрясла их, подёргала, и пристегнув двусторонний страпон, без лишних слов залезла на Олежку. Когда страпон, раздвинув сфинктеры, вломился к нему в задний проход, он слегка приподнял попу, и начал "подмахивать" госпоже, лишь бы она поскорей кончила и отвязалась от него. Поскольку, и он это знал, за дверью со страпоном с нетерпением ожидает Марина.

Та, с удовольствием крякнув, шлёпнула Олежку по попе, затем опять долго тёрлась грудями об его спину, и как-то сразу погрузила в него страпон. Теперь его уже не ставили раком, или это было только сейчас, почему-то девкам понравилось страпонить его в положении лежа на животе. Он только сам приподнимал попу, чтобы облегчить себе момент входа страпона.

Марина елозила на нём долго. Ей нравилось тереться об него животом, почему находящийся в его дырочке страпон причинял Олежке сильную боль. Он не выдержал, вскрикнул. Госпожу это явно завело, хоть она и треснула его ладонью по голове. Движения её стали сильнее и быстрее, чаще. Вот она задрожала, засучила ногами, и держа Олежку под живот, с какой-то небывалой силой прижала его к себе, продолжая тереться грудями о его спину.

- Ну-с, каааво тут натянуть? - с этими словами Лера, как только Олежка облизал лобок и бёдра Марины, картинно потирая руки и двигая в себе уже вставленный и пристёгнутый страпон, вошла в комнату. Бросила на кровать какую-то не то женскую нижнюю рубашонку, не то пеньюар и сиреневые чулки. На время отстегнула один "браслет", и велела Олежке напялить это на себя. Почти прозрачная комбинашка или ещё там что приходилась ему по копчик, резинки чулок плотно обхватили ляжки.

- Какая прелестная девочка! - всплеснув руками, захохотали Марина с Женькой. - Ещё бы трусики-стринги! Представляешь - оттягиваешь сзади тесёмочку в серединке, отводишь в сторону, засаживаешь страпон и пялишь!

- Попка-жопка как орех, так и просится на грех! - произнесла Лера, заходя сзади.

Олежке было приказано встать прямо у кровати и слегка нагнуться. Лера намотала цепочку на кулак, почти до самого ошейника. Встала позади него почти вплотную. В следующие секунды он почувствовал, как тонкие, но жёсткие пальцы Леры раздвинули его ягодицы, нащупывая анальное отверстие. Тут же страпон упёрся в дырочку. Одной рукой натягивая цепочку, второй она обхватила его за пояс, притаскивая на себя его попу.

- Согни колени! Присядь! - прохрипела она ему в самое ухо. Сама она присела ещё ниже, и "вшила" страпон с поперечными рёбрами Олежке в попу. Он дёрнулся от неожиданности, но Лера, натягивая цепочку, стала душить его ошейником. Олежка счёл за благоразумное самому несколько присесть, а Лера вдруг засосала его плечо около самой шеи, начала гонять страпон сильными частыми фрикциями, притягивая снизу Олежку к себе, тёрлась грудями об его спину.

Какие бессознательные вихри бушевали в ней, или может наоборот она какими-то вибрациями ощущала внутреннее состояние совершенно униженного переодеванием в бельё проститутки Олежки, либо даже одно созерцание его, переодетого в сексуальную женскую нижнюю одежду заводило Леру, но оргазм она получила очень мощный, трясла Олежку, только что не кружилась, обхватив его мёртвой хваткой.

После того, как он снял женское бельё и снова был закован в наручники, им завладела Женька. Без долгих прелюдий она легла поперёк кровати и высоко задрала ноги. Держа как обычно Олежку за волосы, заставила лизать киску, спускаясь языком всё ниже и ниже, вылизать губки, проникнуть вовнутрь, а затем обласкать губами и языком от краёв ягодиц и до самого ануса.

У Марины что-то в этот день разыгралась фантазия. Велев Олежке встать на колени и как только возможно запрокинуть назад голову, она встала над ним и держа за затылок, приказала высунуть как можно дальше и напрячь посильнее язык. Опустилась на него, и как только язык проник к ней вовнутрь, стала коротко и быстро приседать, а Олежка по её указанию должен был в момент касания пизды его губ успеть сделать несколько быстрых "трепещущих" движений ртом. Точно так же он облизал и в её попе, с той лишь разницей, что Марина при этом не приседала, а перемещала попу взад-вперёд и покачивала ею в стороны, так, чтобы Олежкин язык попадал на самые чувственные точки. Благо хоть задницы у девок на сей раз были тщательно подмыты, видимо они сообразили, что Олежка, отлизав анус у предыдущей госпожи, будет далее лизать вагину у следующей.

Испытав бурный оргазм, Марина безо всяких причин крепко отстегала Олежку пластиковым прутом, зажав его голову у себя под локтём.

- Это чтобы ты, как говорится, себя не забывал! - заявила она. - Это ещё так, считай, я тебя погладила! Ты ещё не знаешь, что такое настоящие просоленные розги! С уксусом! Зелёная лоза! Завтра или чуть попозже тебе предстоит познакомиться с ними! Ладно, завтра на дачу, нам надо отдыхать!

Олежке снова бросили ту же самую подстилку, приковали руки к кровати и стянули цепочкой ноги. Марина пихнула его ногой.

- Смотри, если только завтра утром кто-нибудь из нас зайдёт, и ты ещё не будешь проснувшись, от твоей шкуры будут лететь клочья! Ясно?

- Да, госпожа Марина!

Она хохотнула, огрела Олежку прутом, потыкала им в его попу, и вышла. Закрылась дверь.

Опять! Снова! Опять Олежка валяется на вонючей подстилке, опять постоянно довлеющий страх, снова эта безысходность, мучения, положение игрушки для услад грубых жестоких хозяек! Саднила и горела словно обваренная кипятком кожа на попе, жгучая острая боль стояла внутри. Болело разбитое анальное отверстие, внутри него стояло ощущение будто бы вставленного кола. Олежка заплакал.

Судя по доносящимся из-за стены звукам, девки начали своё лесбийское беснование. Слышались какие-то всхлипывающие стоны, громкие вздохи, хрип, завывания, вскрики... Но совершенно измочаленному, душою и телом, Олежке, было безразлично абсолютно всё. Несмотря на сильную боль, утомлённый и выжатый, он как бы отделился от всего сущего, чёрный тяжёлый сон накрыл его разом, словно бросил в кромешный бездонный провал...

Проснулся он от гулкого голосины Вероники за стенкой. Ещё плохо соображая спросонок, Олежка подпрыгнул, но "браслеты" наручников тут же причинили сильную боль. Он повернул голову, посмотрел в окно. На улице ярко светило солнце. Олежка хотел уже осмотреться, не проспал ли он приход хозяек, как крепкий удар ногой в ухо бросил его на пол.

- Как сладко спит наш маленький принц! Даже не хотелось тревожить раньше времени! Какие сны видел, малыш? - услыхал он над собою гадкий ехидный голос Марины, и хлёсткий удар пластиковым прутом обжёг его попу. - Я уже тут стою не одну минуту, жду, жду, когда же он соизволит размежить глазки? - и прут вновь прошёлся по попе Олежки.

В комнату, толкаясь, вошли остальные девки. Картинно возмущаясь, Марина указала рукой на уже дрожащего словно в ознобе Олежку:

- Представьте, я захожу в комнату, и вижу, что вы думаете? Он спит сном младенца, даже посапывает! И лежит так аппетитно, попкой вверх! У меня даже началось неодолимое желание напялить это сокровище! Не было только с собой страпика! И вот, я сижу, любуюсь им, пять минут, десять, и только потом его вдруг подкидывает как ужаленного! Тебе говорили, что с тобой будет, если госпожа застанет тебя ещё спящим? - Марина огрела Олежку прутом.

- Д-да... Госпожа Марина! - торопливо добавил он. - Но я... Я не могу контролировать себя во сне! Я... Нне мог проснуться... Если... Нне знаю, сколько времени!

Девки хором расхохотались.

- Смотри, значит уже почувствовал себя как дома!... Расслабился малыш!... У-тю-тю! Как спатеньки захотел!... Агу! Агушеньки! Ну-ка, покажи нам потягушеньки!...

- Что всё-таки будем делать с этим засоней дальше? - продолжала Марина. - За это он же прямо сейчас должен быть очень строго наказан! Вчера госпожа ему приказала, но он, получается, игнорировал приказ!

- Прямо сейчас? Может, лучше потерпеть до дачи? Уж там-то плётки порезвятся! А сейчас надо поторапливаться!

Олежку подбросило.

- Госпожа Марина! Простите! Это не специально! Пожалуйста! Не надо!

Толчком ноги Марина повернула его на бок, наступила носком на шею.

- Тебя сейчас о чём-то спрашивала хоть одна госпожа? Ну? Теперь тебя спросили, не слышу ответ!

- Н-неет, госпожа Марина...

- А ты знаешь, что твой рот должен открываться только тогда, когда тебя спрашивают госпожи? Так почему он что-то там провякал сам по себе? Ты понимаешь, что за это ты будешь наказан? Так понимаешь?

- Дда, госпожа Марина! Но я прошу, простите! Пожалуйста!

Не снимая ноги с его шеи, Марина пяткой стукнула его снизу по челюсти.

- Нет, это даже не дебил, это пустой бамбук! Нет, девочки, его определённо надо хорошенько выдрать! Сейчас за возвращение разума в твою башку возьмётся плётка! - Марина даже стала приплясывать от нетерпения словно ей приспичило в туалет.

- Действительно следует проучить его! Сейчас дадим ему половину ударов от тридцати положенных за то, что он проспал. Но, поскольку там, на даче, мы будем использовать куда более сильный "инструмент", да к тому же в дороге на дачу он получит отдых, то посчитаем, что это будет не половина, а треть наказания. То есть, сейчас он получит по пятнадцать плетей от каждой из нас, а там - уже остаток, по двадцать ударов! А за то, что открывал рот без приказа, добавим ещё, по десять розгами и по десять крапивой! - вынесла своё решение Лера. - Сводите его кто-нибудь в сортир, а то он обоссыт нам здесь всё, когда будем ему вгонять ума!

Пока Вероника таскала Олежку в туалет и обратно, девки совещались, где сегодня лучше пороть его. Сначала хотели в большой комнате разложить на полу или положить грудью на стол.

- Не, тогда придётся привязывать ноги к ножкам стола. Много времени! Заводит, но сейчас не до того! На полу не совсем удобно, давайте лучше как всегда, здесь же, на кровати!

И когда Вероника пригнала Олежку обратно, настёгивая его цепочкой, девки одновременно накинулись на него, схватили за ноги, за руки, за волосы, поволокли его, верещащего от ужаса, приподняли, и подбросив коленом, вскинули на кровать. И не успел он опомниться, как Марина с Женькой уже сидели у него на голове и на ногах. Наказывать порешили тою же самой плетью, с которой его встретили накануне. Первой, по праву гостьи, начала Вероника. Неторопливо общупав Олежкины ягодицы, затем слегка касаясь, почти что нежно, она провела пальцами вдоль середины его попы, по краям соблазнительных "булочек", которые она вот-вот собиралась терзать плетью, потом сильно нажала пальцем на копчик и под него, вновь помяла половинки, опять пощекотала в края сверху донизу. Но, видя недовольное нетерпение подруг, отшагнула назад и сделала широкий взмах. Олежку обожгло, он судорожно забился, завывая в подушку. Следующий удар. Брызнула кровь. Вероника распалялась. Одной рукой она раскладывала по Олежкиной попе жгучие, жалящие удары, а второй всё сильнее и сильнее тёрла у себя между ног, стонала, почти кричала от какой-то безумной, болезненной страсти. Удары становились всё резче и хлёстче, и чем бо́льшие страдания они доставляли Олежке, тем сильнее оргазмировала Вероника. Дай ей волю, она запорола б его хоть насмерть! Но после положенных от неё пятнадцати ударов взялась за плеть Лера, Вероника же, встав позади, наблюдала, непрерывно мастурбируя от одного лишь вида вздувающихся на Олежкиных ягодицах багровых полос, на некоторых их которых иногда проступала кровь. При виде нанесения особо болезненного удара она приседала, кряхтела и даже подвывала.

- Слушайте, я не могу! - захрипела она, как только Женька вытянула Олежку последний раз. - Мне нужно сейчас! Засажу ему быстренько, и сразу поедем, давайте?! Я должна ему засадить!

С явно недовольным видом - отъезд опять откладывался! - девки вышли из комнаты, а Вероника лишь приподняла пёстрый сарафанчик, - трусиков на ней не было - наспех пристегнула двусторонний страпон, и одним махом запрыгнула на распластанного стонущего Олежку. Он только всхлипнул, когда она грубо и сильно раздвинула ему ноги своими коленями, бесцеремонно расширила ягодицы, нащупала кончиком страпона его дырочку и упёрлась в неё. Резко, с силой, страпон вломился в его попу, а Вероника, одной рукой обхватив Олежку за шею и нажимая на горло, а второй подтягивая его снизу, сделала несколько мощных частых фрикций. Но очевидно само действо проникновения в попу оказалось последней каплей - она затряслась, её только что не свернуло с кровати, и после нескольких судорожных встрясок она кончила.

Олежка продолжал лежать словно в ступоре. Девки снова вошли гурьбой, начали ругать его за медлительность, угрожая наказаниями. Какая-то из них грубо рванула за ошейник, взгрела цепочкой, и Олежка скатился с кровати. Руки ему освободили от наручников, сняли ошейник. Швырнули в лицо его одежду - "Натягивай свои тряпки! Швыдче!" - и пинками выгнали в прихожую. Девки собирались основательно, явно рассчитывая провести на даче не два-три дня. Помимо трёх огромных сумок с едой и всякими лимонадами каждая имела с собой кто по четыре, а Вероника даже пять страпонов разных видов, размеров и форм. Олежке руки скрепили чуть выше запястий и у локтей капроновыми стяжками, сунули ему здоровенную высокую плетёную хозяйственную сумку - "Это всё для тебя!". От одного взгляда в неё ему стало несколько плохо. С краю в этой сумке торчком был засунут стек, а внутри лежали свёрнутыми всевозможные бичи, плети, кнуты, поверх которых была положена дощечка-"шлёпалка", знакомая ему клизма, ошейник с цепочкой и наручники. В тот же миг он оказался на лестничной площадке, девки окружили его, пригибая ему голову так, чтобы подбородок упирался в грудь, пока Лера запирала двери. Ещё через минуту его затолкали в лифт, и выведя на улицу, повели к машине, припаркованной в нескольких метрах от подъезда. Всё произошло в считанные секунды. Сумку забрали чтобы положить в багажник, а самого его просто вкинули в заднюю дверь на пол машины, крепко "дослав" коленом. С противоположной стороны у дверки его "приняла" Женька, дотащив за волосы до самого порожка. Сама она села, поставив ноги на его голову, почти упиравшуюся в закрытую дверку, и на лопатки, с другой стороны заскочила Вероника, согнула Олежке ноги в коленях и захлопнула правую дверь, наступила ему на поясницу и бёдра. Марина прыгнула на переднее сиденье, Лера завела мотор, машина дёрнулась с места.

В те секунды, когда его волокли к машине, Олежка успел заметить тех же самых старичков, что накануне сидели на скамейке, когда он собирался кричать и звать на помощь. Теперь они гуляли по дорожке вдоль дома, старушка бережно поддерживала опиравшегося на костыль дедушку. Но Олежка уже не видел, как приоткрыла рот и вытаращила она глаза, и даже попыталась подойти к машине, что-то крикнула, увидев как девчонки швырнули в неё Олежку. И когда машина сорвалась с места, она стала громко говорить прямо в ухо старичку, который к тому же был очень слабовидящим. Около них почти сразу появилась и какая-то её знакомая того же возраста.

- ... А ведь Ганнуся, соседка, была права... - она повернулась к подошедшей знакомой. - Помнишь Лиду, муж у неё Павло? И дочка Лера? Я её помню ещё когда Лида возила её в коляске. И потом. Как она в школу бегала. Такая славная была девчуля! В техникуме, потом в институте отучилась, вроде как немножко где-то поработала. Да года два или чуть поболе у Павлы то ли брат, то ли двоюродный стал каким-то большим человеком, депутат или около них... У Павлы тоже деньги появились, купили где-то дом, дачу перестроили, а эту квартиру отдали дочке. Вроде не очень давно они с ней рассорились дюже, но сама понимаешь, родители! Присылают ей денег понемногу. Живёт нормально, не шикует. Но живут ещё с нею те две лошадищи, молодые девки, тоже не работают! Вроде прислужек у ней, за одним столом жрут! Так они там - старушка понизила голос - меж собой непотребничают! Не потому ли и Лида с дочкой поругалась? Так это что! С Ганнусей они через стенку живут, хоть и в другом, получается, подъезде, она многое оттуда слышит! Эта Лера сейчас и пьёт, и ещё много чего! Боязно, как бы пожара не натворили, газ не взорвался, или там потоп! Вон парня только что впихнули в машину словно куль! Это уже не первый! Чего они там с ними вытворяют? Вроде издеваются, опять же Ганна рассказала, аж через стенку слышно, какие-то стоны, вой, и звуки будто бьют кого-то, как ремнём или ещё чем! Если участковому заявить, чтобы разобрался, да нету такого закона, чтоб без видимых причин ходить по частным квартирам, запрещено! Да и родня её в высоких кабинетах имеет руку! Если Лиде сообщить? Что толку, дочка взрослая, и квартира теперь её! У родителей теперь свои дела!

И так они обсуждали ещё долго. А в это время машина, попетляв по дворам и переулкам, выехала на объездную дорогу, а через десяток минут свернула на шоссе и понеслась, унося Олежку в неизвестность, неведомую неопределенность. Что будет с ним дальше, какие тяготы и мучения готовятся ему впереди? Дрожа от продирающей его паники, он в неудобной мучительной позе валялся на полу машины под ногами у госпожей.

- И-ии! Ээээееххххх же! - вдруг не то взвыла, не то взвизгнула Марина. - Погоняй же, ямщик, погоняй!

Лера визгливо хохотнула, и вдавила педаль газа до самого упора...

Продолжение следует...