Коррин обняла его и нежно поцеловала в губы. Она почувствовала, как его язык скользнул по ее губам, прикоснулась к нему язычком, а затем он облизал ей весь рот, и она ответила ему тем же. Она застонала, когда Тим взял сосок и начал массировать грудь. Он скользнул рукой в трусики, двумя пальцами в её пиздёнку, она раздвинула ноги. Тим ласкал пальцами клитор, и её рот невольно открылся от удовольствия.

— Кровать, Тим, я хочу на кровать...

Он поднял ее, отнес и положил на двуспальную кровать. Она жадно смотрела на него, улыбнувшись, увидев его хуй, и вздрогнула при мысли о том, как он её натянет. Она ждала, раздвинув ноги, когда Тим сядет на нее, но он удивил ее, так как вместо этого наклонился и всосался в пизду.

— О Боже, О Боже, о да! — воскликнула она, почувствовав, как язык Тима прижался к её клитору. Её попка инстинктивно приподнялась с кровати, когда Тим лизал и высасывал её, она стонала и умоляла не останавливаться, приближаясь к оргазму. Она начала громк стонать, ноги дрожали обнимая голову Тима, и когда ее накрыло, Коррин закричала: «О черт! О черт! О сладкий Иисус yеsssssss» широко раздвинув ноги. Прежде чем ощущения от оргазма рассеялись, Тим поднялся между раздвинутых ног, и его твердый хуй вонзился в нее. Он поднял ее ноги на плечи и глубоко впечатался в неё.

— О Боже, Тим, О Боже. Так хорошо, милый, так хорошо. Трахни меня, трахни меня жестко.

Тим вошел в Коррин так сильно и быстро, как только мог, когда она лежала под ним, крича: «о Боже, О Боже, о Боже». Она почувствовала, как её тело начало напрягаться, и внезапно ощутила, как ее мышцы плотно сжали его член.

Оргазм полностью охватил её, Коррин вскрикнула, когда сперма Тима стала бурно заливать пизду. Наконец она неподвижно лежала на кровати, наслаждаясь теплом полного удовлетворения.

*****

Тим спросил, когда она стала одеваться, «Когда повторим?»

— «Не получится. Это единственный раз.»

— «Это было прекрасно, и мы оба это чувствовали. Ясно, как день. Как можно отказаться от этого?»

— «Ты совершенно прав. Секс был исключительным, и я буду помнить его всю оставшуюся жизнь, но я не могу повторить.»

— Ну почему, почему? Ведь наша встреча это такая же твоя идея, как и моя, может быть, даже больше. Допустим, я преследовал тебя шесть месяцев, шесть месяцев, ты отвергала меня раз за разом, но сегодня была твоя идея. Сегодня я даже не пытался. Все, что я сделал, это сказал: «Доброе утро, Корри, ты сегодня хорошо выглядишь», а ты сказала: «тогда, может быть, тебе стоит забронировать номер, чтобы мы могли очень долго обедать». «Я сделал это, а теперь у меня лучший секс в моей жизни, и ты говоришь, что больше никогда. Почему?»

— «Потому что я люблю своего мужа, вот почему.»

— «Убей не понимаю, Корри. Ты любишь своего мужа, но только что провела со мной три часа. Если это не помешало твоей любви, почему же нельзя повторить?»

— «Мне было просто необходимо то, что ты сегодня дал мне, это мне позволит двигаться дальше»

— «Я ничего не понимаю.»

«Я тоже», — подумала она, застегивая блузку. О, Она знала, почему она была в комнате с Тимом, но не понимала, как её жизнь могла так сильно измениться, что понадобилась эта встреча с Тимом.

*****

Коррин познакомилась с Талботом Крамером, когда он зашел в офис, где она работала, чтобы навестить своего босса, который был его старым другом. Её сразу же потянуло к нему. Его грубоватая внешность, уверенные манеры и легкое обаяние пленяли. Она даже не задумалась, когда он пригласил ее пообедать. Обеду воспоследовал ужин, далее несколько других свиданий, а затем однажды вечером, когда Тэлбот поцеловал ее на прощание, она поняла, что нашла свою вторую половинку, и затащила его в свою квартиру.

В первый раз это было быстрое и неистово интенсивное соитие, которое одновременно и физически истощило ее, и снова завело. Второй раз был немного медленнее и более эмоциональным, но третий раз — О Боже, да, этот третий раз — был раем, и с тех пор Коррин знала, что она принадлежит Талботу. То, что Бог улыбнулся ей, было очевидно по тому, что Тальбот чувствовал с ней то же самое. Через три месяца они уже жили вместе, а к концу года поженились.

В дальнейшем она никогда не теряла желания быть с ним, и временами даже ей казалось, что она душит его, подавляет и слишком сильно выжимает его. Но Тальбот, казалось, не возражал. На самом деле, оглядываясь назад, он вроде принимал это как должное. Может быть, если бы у нее были чуть менее увлечённые глаза, она бы заметила, а если бы заметила, может быть, все обернулось бы по-другому. Но Коррин была глубоко влюблена, довольна своей жизнью и знала, что будет жить долго и счастливо.

*****

Коррин резко проснулась, когда они с Талом приближались к восьмой годовщине свадьбы. Тал уезжал в одну из своих многочисленных командировок и собирался уехать в день их годовщины. Он собрал свои вещи накануне вечером, и они сидели у двери. Коррин готовила завтрак на кухне, когда услышала как зашумел душ. Она сразу подошла к своей сумочке, достала юбилейную открытку и свой подарок, и поспешила к его чемодану. Коррин открыла его и положила открытку и подарок в один из боковых карманов, чтобы Тал удивился, когда распакует вещи. Вместо этого удивилась она. Коррин уставилась на презервативы, и кровь застыла у нее в жилах. Ошибки быть не могло — Тальбот встречался с другими женщинами во время своих деловых поездок. Они с Талом давным-давно договорились, что не хотят детей, поэтому она принимала таблетки и в качестве дополнительной страховки использовала диафрагму. За все время их брака они с Тэлботом ни разу не пользовались презервативом. Нет, презервативы были для кого-то другого.

Коррин поставила чемодан на место, положила открытку и подарок обратно в сумочку и вернулась к приготовлению завтрака. Когда Тал ушел, она налила себе еще одну чашку кофе, а потом вышла на улицу, чтобы посидеть во внутреннем дворике и посмотреть на белые облака, медленно плывущие по голубому небу, и заплакала.

Когда слезы иссякли, она оглянулась и попыталась вспомнить, когда она могла бы сделать что-то, чтобы отвернуть Тала от себя, но если что-то и было, она не могла этого увидеть. Было ли это просто в командировках или Тал изменял ей, когда был дома. Он действительно много работал допоздна и иногда по выходным, но была ли это настоящая работа? Она не знала, но собиралась выяснить.

*****

Коррин нервничала, и это было понятно. Она не была по натуре скрытным человеком, и для неё было неестественно скрытничать, но как еще она собиралась узнать то, что хотела — нет, что ей было нужно — знать. В конце концов, что она вообще знает о слежке? По телевизору и в кино это выглядело так просто: просто встань позади кого-нибудь, пусть пара машин встанет между тобой, а потом следуй за ним, верно?

Это был третий вечер на неделе, когда Тал сказал, что будет работать допоздна, и первые два раза, когда она сидела на улице возле его рабочего места и ждала, когда он выйдет, он, по-видимому, действительно выходил с работы. Если, конечно, у него на столе в кабинете не лежала какая-нибудь потаскушка. На третью ночь он вышел из своего дома в обычное время, и она последовала за ним в мотель «Шангри-Ла». Он постучал в дверь номера 102, и дверь открыла женщина, уже раздетая до трусиков и лифчика. Коррин надеялась и молилась, чтобы её страхи оказались беспочвенны, что Тал просто заблудился на дороге и всегда возвращается домой к ней, но эта надежда была разбита рыжеволосой девушкой, стоявшей в дверях комнаты 102. Коррин сидела в машине и плакала, плакала, плакала, пока были слёзы, а потом с разбитым сердцем поехала домой.

Она сидела в темной гостиной и смотрела в стену, зная, что ее идеальная жизнь закончилась. И вместе с этим осознанием пришел гнев. Гнев подавлял, но и заставлял искать выход. Она злилась на себя даже за то, что думала, что все будет хорошо, если он вернется к ней домой после измены. Измена все равно измена, черт возьми, и это ни черта не значит, если он вернется домой к ней! Кто еще будет стирать его грязные носки и нижнее белье? Вот сукин сын! Она отдала ему все, что могла, а этот мерзкий ублюдок сделал это с ней? Внезапно она поняла, что должна сделать. Она вошла в кабинет, сняла трубку, набрала несколько цифр и сказала:

— «Привет, папочка. Мне нужна твоя помощь.»

*****

Она посмотрела на обнаженного Тима, сидящего на краю кровати и наблюдающего за тем, как она одевается. Ее пальцы заколебались, застегивая блузку, и она вдруг сказала:

— О, черт, это будет только один раз, но почему это должно заканчиваться прямо сейчас... Коррин снова начала раздеваться. Она присела на край кровати и улыбнулась Тиму.

— «Давай его сюда, любимый, ко мне. Я хочу его пососать. Засунь свой сладкий хуй мне в рот.»

Тим подошел к кровати, хуй подпрыгивал вверх и вниз, когда он шел и был как раз на одном уровне с ее ртом. Когда он приблизился вплотную, она открыла рот, взяла хуй и начала делать Тиму лучший минет в своей жизни. Как только хуй отвердел, она сказала:

— «Мне очень жаль, что это последний раз, но я хочу, чтобы это запомнилось нам обоим. Я хочу дать тебе то, чего никогда не давала своему мужу, да и не дам ему. Выеби меня в попу, Тим, пожалуйста!»

Встав на колени и опустив голову на подушку, Коррин подставила свою задницу любовнику. Тим засунул два пальца в пизду, наполненную спермой, и использовал их, чтобы смазать попку и немного расслабить ее. Он схватил ее за бедра и медленно ввел хуй в ее задницу. Она задохнулась от боли, но знала, что это сначала будет больно, но потом боль утихнет и всепоглощающее наслаждение возьмет верх. Несмотря на то, что Коррин никогда не давала мужу в попку, она была не чужда анального секса. До замужества она несколько раз занималась анальным сексом, и ей это нравилось. Нежелание мужа была единственная причина, по которой этого у них не было. Он считал его слишком дегенеративным. И правда, боль начала отступать, и она почувствовала возбуждение, когда толчки Тима затушили боль и вызвали удовольствие. Коррин стонала и хрюкала, когда Тим скользил взад и вперед в попке, она откинула голову назад и закричала: «дай мне кончить милый, дай мне кончить!»

Тим трахал ее посильнее и побыстрее, она сжала свои ягодицы и попыталась мышцами подоить хуй. А потом на неё накатило, и она закричала: «О Боже, любимый, я кончаю, я кончаю, О Боже, да-да-да!»

*****

Была уже полночь, когда она пришла домой. Тальбот сидел на диване в гостиной, уставившись в противоположную стену. Даже не взглянув на неё, он сказал:

— «Где ты пропадала? Ты не отвечала на звонки».

— «Я телефон выключила.»

— «Это ещё почему?»

— «Чтобы меня это не беспокоило.»

— «Ты что-то хочешь мне сказать?»

— «Да, конечно. Наверное, можно сказать, что мое возвращение домой в столь поздний час было моим способом навести порядок.»

— «Ты о чём, объясни?»

— «Да, конечно, муженек, дорогой, я обязательно объясню. Объясню, но тебе это не понравится. Я сейчас кое-что принесу, так что не уходи.»

Когда она вернулась, в руках у нее был большой конверт. Она села напротив Тала. Посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

— «Тальбот, ты изменяющий засранец, и меня это здорово напрягает.»

Он покраснел и поднял руку, чтобы остановить ее, продумывая, как бы солгать.

— «Побереги дыхание, Тальбот, у меня есть все необходимые доказательства. Ты сам виноват, что тебя поймали, Тальбот. Тебе следовало хранить свои презервативы где-нибудь в другом месте, а не дома. Я нашла их, когда хотела спрятать юбилейную открытку в твой чемодан перед последней поездкой. Мы с тобой оба знаем что не пользуемся ими, поэтому мне было интересно, почему они у тебя. Как долго это продолжается, Тальбот? Впрочем, не важно. Как только я их нашла, я начала задаваться вопросом, изменял ли ты мне только во время поездок или делал это и дома? Я следила за тобой в один из вечеров, когда ты сказала, что работаешь допоздна. Да, я была на другой стороне улицы, наслаждаясь зрелищем полуголой рыжей девки, открывшей дверь в номер 102 и впустившей тебя. Поэтому я наняла частного детектива, чтобы он проследил за тобой и выяснил, что еще ты выделываешь.»

— «Это его рапорт, Тальбот, и в нем говорится, что ты был очень, очень плохим мальчиком. Теперь твоя очередь, Тальбот, что скажешь?»

Несколько секунд он молча смотрел на неё, а потом спросил:

— И что теперь?

— Это зависит от тебя, Тальбот. Во-первых, послушай, что я уже сделала. Я встречалась с адвокатом, многое обсуждала с ним и много узнала. Например, ты знаешь, что независимо от того, кто является потерпевшей стороной, первая сторона, подавшая на развод, оказывается активной стороной до тех пор, пока суд не вынесет решение? Это значит, что независимо от того, кто кого обманывал, если бы ты утром вызвал адвоката и подал на развод, ты мог бы получить запретительный судебный приказ не пускать меня в дом до тех пор, пока я не найду адвоката и не оспорю его. Так что мне пришлось нанять адвоката, который сработает первым.

— Так вот что я сделала, Тальбот. Назовем это упреждающим ударом. Документы уже готовы, и если я не позвоню адвокату завтра в восемь тридцать утра, он подаст документы, как только в девять откроются суды. Это значит, что завтра в это время ты будешь жить где-нибудь в мотеле. Тебе придется заплатить за номер кредитной картой, потому что сегодня днем я вычистила сберегательные и чековые счета, опустошила сейф и обналичила шесть депозитных сертификатов. Все, что осталось — это решить, позвоню я адвокату утром или нет.

— Ну и что я должен сделать?

— Ты тот, кто привёл нас к этому, Тальбот. Разве ты не задумался о том, что будет, если я узнаю? Зачем ты это сделал, Тальбот? Разве я не была хорошей женой? Разве я недостаточно любила тебя? Разве я недостаточно хороша в постели? Почему, Тальбот, скажи мне, почему?

Он опустил голову и долго молчал, а потом сказал: «Дело не в том, что ты сделала или не сделала, Корри, а во мне, в том, какой я».

— И какой же ты?

— Я слаб, Корри. Я слаб и поддаюсь искушению. Я никогда не собирался намеренно изменять тебе, гоняться за другими женщинами, но я никогда не мог сказать "нет" женщинам, которые меня совращают. Я понятия не имею, почему женщины бросаются на меня, но это так, и когда они это делают, я не отбиваюсь. Это не имеет ничего общего с моей любовью к тебе. Ты все еще лучшее, что когда-либо случалось со мной, и это убьет меня, если я потеряю тебя. Пожалуйста, Корри, дай мне шанс доказать тебе, что ты-единственная, кого я люблю.

— Это не так просто, Тальбот. Ты сделал мне больно, очень больно, и я хочу наказать тебя за это. Наказать тебя-это именно то, о чем я думала последние две недели, и я, наконец, решила сделать это сегодня. Я запланировала встретиться с тобой сегодня вечером. Я не знала, хочешь ли ты остаться в нашем браке или нет, но если ты действительно хочешь остаться, я готова наказать тебя, заставить заплатить цену за то, что ты сделал со мной.

— Есть две вещи, которые ты должен сделать, Тальбот. Сделай это, тогда я позвоню адвокату и скажу ему, чтобы он порвал бумаги, и мы забудем об этом и попытаемся восстановить наш брак. Если ты не сделаешь этого, то утром мой адвокат первым делом подаст документы.

— Что я должен сделать?

— Во-первых, вернуть моему отцу две тысячи восемьсот долларов, которые я заняла у него, чтобы заплатить адвокату и частному детективу, который следил за тобой. Мне нужно услышать от него не позднее восьми пятнадцати, что он получил свои деньги.

— Как я могу это сделать? Ты же очистила все счета?

— Мне все равно, как ты это сделаешь, Тальбот. Получи авансы наличными по своим кредитным картам, если это необходимо, но убедись, что это сделано к восьми пятнадцати.

— А что во-вторых?

— Ты должен вылизать сперму из моей пизды.

Он усмехнулся, «Ты называешь это наказанием? Ты же знаешь, что я люблю куни.»

— Верно, но на этот раз тебе может не понравиться. Я провела четыре часа в гостиничном номере с одним из парней, с которыми работаю. Я так переполнена его спермой, что мне понадобилась прокладка, чтобы сперма не вытекала из меня. Это твое наказание, Тальбот. Ты должен высосать из меня все до последней капли. Это не подлежит обсуждению, Тальбот, и предложение действительно только до тех пор, пока я нахожусь в этой комнате с тобой.

Она посмотрела на часы. — У тебя две минуты, чтобы решить, Тальбот. Две минуты, чтобы решить, хочешь ты сохранить наш брак или нет. Через две минуты, если ты не будешь здесь сосать, уткнувшись лицом в мою пизду, я встану и пойду наверх, приму душ, а когда сперма вымоется из меня, ты сможешь считать, что я ушла. Ты готов?

— У меня нет выбора. Я не могу отпустить тебя, поэтому я это вынужден сделать.

— Тогда иди сюда, Тальбот. Соси мою пизду. Высоси из меня моего любовника.

Она посмотрела вниз на мужа, когда он очищал её, наполненную спермой, и когда его язык скользнул между ее половых губ, она не могла не вспомнить, как чувствовала хуй Тима, когда он там скользил всего несколько часов назад. Жаль, подумала она, что это только однажды.

*****

Она сидела за столом и просматривала вчерашние отчеты частного детектива, когда ей позвонил отец.

— Он это сделал? Все это? Спасибо, папа, большое спасибо, это действительно помогло. Пока, папочка, я люблю тебя.

Звонок от Тальбота пришел немного раньше, чем она ожидала.

— Мне только что принесли бумаги, Корри. Почему ты не позвонила адвокату, чтобы остановить это?

— Да, Тальбот, я не стала звонить.

— Почему же? Я сделал то, что ты хотела. Я отдал деньги твоему отцу, подавил отвращение и вылизал твою пизду.

— Я знаю, что тебе пришлось наступить себе на горло.

— Тогда почему же?

— Ты сам это сказал, Тал. Ты слаб. Ты слаб, и я не верю, что ты не сделаешь этого снова, а так как я тебе не доверяю, то нет никакого смысла продолжать с тобой жить.

— Черт побери, Кор...

Повесив трубку, она смотрела через комнату на Тима, сидящего за столом, и ее пиздёнка покалывала, когда она задавалась вопросом, какие у них сейчас планы...