— Димон, просыпайся! Димон! — уже кричу я.

Димон спит как боров. Хрен добудишься. Растолкал его хорошенько. Ни черта. Блин! Достал из рюкзака бутылку минералки и полил ему на лицо. Очухался.

— Че!? — грубо просипел мой однополчанин.

— Конечная, — отвечаю ему я. — Приехали.

Вышли из поезда. Протирая глаза, Димон повел меня на остановку. Я не местный. Ничего тут не знаю. Мне до дома еще ого-го сколько. А вот рейс только через пятеро суток. Бардак, конечно. Ну а че? Россия.

Время раннее. Восемь утра. Сошли с автобуса. Шагаем в недра спального района. Димон то и дело здоровается с прохожими, спешащими кто на учебу, кто на работу.

— О, Димас, вернулся?

— Ага.

— Вечером стыканемся!

— Окей.

…

— Ой, Димочка приехал!

— Здрасьте, теть Лен.

— Вымахал-то как!

И так далее.

Мне перпендикулярно. В голове гудит колокольня, напоминая о попойке в поезде. Во рту помои. Вот бы в душ.

— Ну че там, Димыч, долго еще?

— Вот мой дом, — указывает Димыч.

На правах хозяина Димон предложил гостю помыться первому. Когда я вышел из ванной, на кухне Димон уже накрывал поляну. Скромную, зато домашнюю. Пока он мылся, я пил горячий чай с сахаром и любовался видом из окна. Весна! Солнышко, птички, бабушки, детишки.

Позавтракав, улеглись в комнате Димы. Благо, вместо кровати у него диван.

— Мамка, только вечером вернется. Будем ждать или сразу рванем? — спрашивает он.

— Куда?

— Как куда? На встречу. Весь район соберется. Телочку тебе найдем. Да и я, знаешь… Ух! Ксюшке сегодня придется потрудиться.

Продолжение его монолога я уже не услышал. Провалился в сон вместе с подушкой. Снился ротный. Сука.

— Не, сначала супчик, — сквозь дрему отвечаю я Димону.

— Олег, вставай! Жрать!

Поспал как будто минут пять всего. Закрыл глаза — открыл глаза, а солнце за окном уже на другой стороне. По подбородку слюна. Ну дела! Вот что значит, домашний уют.

— Здрасьте!

На кухне, элегантно покачивая задницей, хозяйничала шикарная женщина лет сорока.

— Здравствуйте! — отвечает мне она и протягивает руку. — Елена Борисовна.

— Олег… Кириллович…

— Сидай, Кириллович! — садясь по-турецки на стул, развязно проговорил Димон. — Мам, нас сегодня не жди. Мы по-черному.

Елена Борисовна повела бровью, словно говоря: «Ну, люди вы теперь взрослые, сами знаете.»

На вечеринке мне было не очень уютно. Какое-то полуподвальное помещение. Дым, окурки, дешевое пойло. Девчонки, гитара. Димон меня игнорировал, одурманенный всеобщим вниманием и заботой своей девушки, которая сидела у него на коленях и гладила затылок.

Я сидел за столом и общался за русскую армию с каким-то мужиком под полтинник, которому водка сожгла все лицо. Голос у него был хриплый, но патриотический.

— Всех нахуй порвем! Америка-хуерика, в щепки, блядь! ПВО, ррракетные войска, система «Грррад», нахуй! Поал? Помнишь, как китайцев тогда, на границе? Нет? Это был пиздец! Ну, ладно! Давай, братишка, за нас, за воинов! Всех порвем!

Дальше помню смутно. На старых дрожжах меня развезло не по-детски. Пьяная дискотека, не отходя от кассы. Драка — а как же без нее? — так, междусобойчик. Кому-то даже прилетело с моего сапога. Помню еще, как я то ли трахал, то ли пытался трахнуть какую-то замарашку, болтал хуем перед чьей-то голой жопой. Вобщем, обычные быдляцкие выходные. Возвращались с Димоном, напевая армейские песни на весь район. Помню, как кто-то стал материть нас из окна. А потом меня вырвало.

Проснулся я неожиданно бодрячком. Голова не гудела. Попив рассола из банки и приняв душ, стал бродить по квартире. Хуй, традиционно для солдата, резво бился в атаку, но запутался в трусах и оттого напряженно пульсировал.

Зашел в спальню Димкиной мамы. Пахло здесь охуенно. Хуй, учуяв пизду, снова встал. Но Елены Борисовны в комнате, конечно же, не было. Ушла на работу. Проверив для страховки Димона, я стал рыться в вещах его матери. Трусики, о! Я прижал их лицу и глубоко вдохнул. Так что у нас дальше. Бюстгальтер! Ого какой здоровенный! Я даже как-то не обратил на Елену Борисовну внимания, только на жопу. Дыньки-то у нее, видимо, достойные жопы.

Разного нижнего белья у Димкиной мамы оказалось полно. В комнате стояло два шкафа и комод, полностью набитые одеждой. Второй шкаф я уже шмонал без особого усердия. Однако в комоде, в первой же полке, я увидел то, что никогда прежде не видел в живую. Это был хуй. Большой такой резиновый хуй. Фиолетовый. Покопавшись еще, обнаружил и остальное. Это были всякие мелкие вибраторы и члены, гели для смазки, пробки и большая штуковина, похожая на ручной блендер.

«Ничего себе, Елена Борисовна,» — подумал я. — «Балуемся под сраку лет?»

Представив, как взрослая женщина пихает все это себе во влагалище, я начал мастурбировать прямо перед комодом. Но — черт же тебя дери, Димон! — мой однополчанин страдальчески застонал в соседней комнате и я, наспех засунув все эти бабьи игрушки обратно, выскочил из спальни.

Вечером я смотрел на Елену Борисовну уже другими глазами. Это была полноватая блондинка, полноватость которой ей шла, а не портила. Хорошего человека должно быть много! Толстые ляжки, крутые бедра, а сиськи! Сиськи, мать вашу! Они действительно были идеально пропорциональны ее шикарной заднице. В них можно спать, их можно целовать, сосать и трахать, трахать, трахать!

Мой хуй под столом маялся, готовый кончить даже без дополнительной стимуляции. Елена Борисовна, похоже, заметила мое излишнее внимание и смущенно опустила глаза, когда я один раз заглянул ей в глаза.

«Мама, не горюй! Да ты не прочь побаловаться со мной, детка!»

После ужина мы с Димоном никуда не пошли. Просто сгоняли за пивом и сидели весь вечер перед теликом, а вскоре снова утухли. Точнее, утух Димон. А я просто сделал вид, что утух, но когда Димон захрапел, встал с дивана и на цыпочках вышел из комнаты. Попил воды, сходил в туалет. На обратном пути остановился у двери Елены Борисовны. Взялся за ручку и потянул на себя, но, к полному моему разочарованию, дверь оказалась заперта изнутри.

«Че за хуйня?! Так нечестно! И что теперь делать? Спать?! Да ни за что!»

Я поскреб дверь, затем тихонько постучал. Пролетела, наверное, тысяча лет молчания прежде, чем кровать в спальне заскрипела и через пару секунд я увидел, как поворачивается дверная ручка. Я постоял еще немного, чтобы набраться смелости. За это время Елена Борисовна успела вернуться в постель и, войдя внутрь, я увидел ее в свете луны, накрывшуюся одеялом.

Я стянул трусы и подошел к кровати. Хуй болтался, встав во всю свою длину и мощь. Чувствуя, как из уретры обильно течет преэякулят, я забрался под одеяла и сжал в объятьях это пышное горячее тело.

— Ах, — издала легкий стон Елена Борисовна.

Она была в трусиках, но без лифчика. На тратя времени на раздевание, я просто сдвинул трусики к бедру и аккуратно вогнал член в растекшуюся вагину. Вошел в нее, как нож в масло. Мягко и скользко.

— А-ах! — уже чуть громче простонала Елена Борисовна.

Я облокотился, просунув руки ей в подмышки, и, засосав один из ее сосков, заработал своим истосковавшимся по сочной пизде хуем внутри этой женщины. Я буквально начал таранить ее с первого же захода. Елена Борисовна сначала вскрикнула, но я быстро заткнул ей рот своей ладонью и принялся долбить ее мокрую щель. Она стонала носом. Ее ноздри вздувались по мере моих проникновений.

Долго я, естественно, не продержался. Рыкнув, я несколько раз резко, с недолгими паузами, протолкнул в нее свой член. Каждое мое проникновение сопровождалось впрыском доброй порции спермы в утробу Елены Борисовны. При последнем толчке я выгнулся перед ней в крутую дугу, так, что ее задница чуть приподнялась над кроватью, а сама Елена Борисовна жалостливо проскулила еще одно «Ах!» За тем я рухнул на нее, погрузив свое лицо в пространство между ее сисек.

Я разжал ладонь и мои губы встретил раскрытый влажный рот Елены Борисовны. Член выскользнул из влагалища и я, забравшись на нее и схватив за волосы, принялся жарко засасывать ее пухлые губы. Женщина извивалась подо мной, как пойманная в силки змея. Еще бы! Она только завелась, а я уже кончил. Но ничего-ничего. Меня еще на разок хватит.

Хуй терся о ее живот своей самой чувствительной точкой. От этого он вновь стал твердеть и вскоре уткнулся ей в пупок. Елена Борисовна нащупала его и стала плавно надрачивать. В ее ладони он окреп окончательно. Я выпрямился и подсел поближе к ее лицу, взял ее огромные сиськи, плюнул и, сведя их вместе, стал наминать их друг об друга, чтобы растереть слюну. Елена Борисовна вскрикнула, когда я сильно сжал ее сиськи и ввел в расселину между ними свой член.

— Ах! — на этот раз простонал я.

Я стал мять ее сиськи и трахать мощными рывками, отчего моя крайняя плоть выворачивалась, а сама головка ударяла женщине в подбородок.

— Открой рот!

Елена Борисовна высунула язык и тут же в ее рот проникла моя головка.

— О-о!

Она сразу принялась щекотать мою уздечку языком. Видимо, сказывался богатый опыт. Я постоял немного в этой позе: на коленях, с огромными сиськами в руках, а между ними мой член, который аппетитно обсасывала Елена Борисовна.

Вскоре я снова начал трахать ее груди, но соблазн был слишком велик и, перестав, я подсел к ее лицу еще ближе. Взявшись за изголовье кровати, я стал трахать Елену Борисовну в рот. Я чувствовал пахом ее дыхание через нос, ощущал сам нос на лобке. Наверное, я был немного грубоват с ней, но мне простительно, я ж дембель, а сама Елена Борисовна стоически вытерпела несколько моих особенно глубоких проникновений, за что ей отдельное спасибо.

Я резко выдернул свой хуй из ее глотки и, спрыгнув с кровати, побежал на кухню. От частого дыхания пересохло во рту. Достал из холодильника бутылку пива — пара оставалась после вечера — и, сделав пару глотков, все тем же бегом вернулся в спальню.

— Олег, нам не стоило…

Елена Борисовна поправляла простыню, стоя у кровати, все такая же пышная и аппетитная, в одних только трусиках. Я не дал ей договорить. Я толкнул ее на кровать и поставил на четвереньки…

— Олег…

— Молчи!

Спустив ей трусики до колен, я забрался на кровать и, не опускаясь на колени, снова загнал свой хуй в ее влагалище.

— А-ах! — провыла Елена Борисовна слишком громко.

От такого звука могли проснуться даже соседи сверху. Но только не Димон.

Елена Борисовна перестала упираться руками. Она опустила голову на кровать и стала стонать в матрас, громко, от души. Я драл ее со всей силы. Моя промежность со звонкими шлепками билась о ее круглые ягодицы. Член ходил поршнем, пытаясь выкачать из меня еще один поток семени.

— А! А! А! — стонала в кровать Елена Борисовна.

Она кончала. Ее пальцы вцепились в простынь, а спина выгнулась. Я ускорился. Член в этой позиции, видимо, стимулировал ее эрогенную зону. Елена Борисовна, царапая матрас, обернулась ко мне с умоляющим видом.

— Да! Да! Да! — шептала она.

Затем ее глаза закатились и она снова завыла в матрас, вцепившись в простынь.

Я больше не мог терпеть. Елена Борисовна кончила еще пару раз и решил смилостивиться над ней. Я схватил ее за волосы и выпрямился. Женщина поднялась на колени и повернулась ко мне. Я взял член и направил ей в рот, затем, хорошенько уцепившись за волосы, стал загонять его в глотку по самые яйца.

Послышались гулкие звуки изо рта. Елена Борисовна держала меня за ягодицы и активно помогала моему члену, двигая головой. Сперма подступила к стволу. Я вынул член и, продолжая держать Елену Борисовну за волосы одной рукой, принялся дрочить перед ее лицом. Женщина прокашлялась и подставила лицо под член, открыв рот и высунув язык. И я не заставил себя ждать.

Часто задышав, я резко задержал дыхание и выстрелил тугой струей мимо лица Елены Борисовны. Вторая струя — она была послабее — попала ей на переносицу. Третья — в рот. Четвертую я не увидел. Задрав голову вверх, я выдоил из себя оставшуюся сперму, все до последней капли.

Я почувствовал рот Елены Борисовны и опустил глаза. Женщина со страстью обсасывала мой стремительно опадающий член. Я отпустил ее волосы, но она все равно продолжала сосать его, пока окончательно не высосала из меня все и не обсосала весь ствол от выделений.

Я не помню, как одел трусы, как вернулся в комнату Димона и как вымотанный рухнул на кровать. Помню лишь что охуенно потрахался и на все остальное мне было насрать.