Что ты сделаешь, услышав какое-нибудь «уебок» или, например, стандартное «мудак» в свой адрес? В детстве, молодости без лишних слов за тебя бы постояли твои же кулаки, но с возрастом реакция меняется, и любое оскорбление все больше начинает походить на характеристику тебя.

Уебок!

Откуда знаешь?

Мой анус горел пионерским костром: мощно и уверенно.

Причина была не в диарее. И не в паре вырванных волосков, хотя я и осознал тогда их недостаток.

Думаю, виной кольцеобразного пожара растревоживавшего мою задницу было то, что пятью минутами ранее я изнасиловал себя отвазелининой морковкой.

Это была небольшая среднестатистическая морковка, что бывает у многих. Сантиметров пятнадцать примерно в длину и где-то три в диаметре. В общем, размеры, как и у большинства морковок твердо населяющих эту планету.

Мой внутренний Жак-Ив Кусто не смог удержаться от желания стать исследователем глубин собственного тела, когда мама вернулась с покупками из магазина. В одном из пакетов мной была обнаружена морковь.

Подростковый долбоебизм не оставил мне вариантов.

Я всегда любил морковь, так почему бы не попробовать ее отверстием, из которого она обычно из меня выходит.

— Через час будем ужинать, — сказала мама.

«Мне хватит пятнадцати минут», — подумал я про себя.

Я включил кран и стал наполнять ванну. Разделся.

В горячую воду со мной опустились морковка — в одной руке и тюбик вазелина – в другой.

«Надо размяться, упражнения без разогрева вредны», — сказал я сам себе.

В начале был палец. А уже потом было слово. И слово это было — блядь!

Неприятная хуйня. Но начинать всегда трудно.

Стоп. Я постриг ногти? Уффф. Можно продолжать.

Ну, терпимо.

А если поменять позу?

Я встал на четвереньки. Опираясь лишь одной рукой о дно ванны. Другая исследовала мою задницу указательным пальцем до тех пор, пока не затекла. Эта поза оказалось намного удобней обычного лежания на спине с поднятыми ногами.

Я поменял руку с правой на левую. Щедро одаренные вазелином, в ход пошли теперь уже два других пальца: средний и безымянный.

Долбить себя пальцами оказалось не так уж сложно, как мне казалось в начале. Куда сложнее было расслабиться. А ведь это очень важно, если хочешь, чтобы твои сфинктеры перестали сжиматься и мешать войти в тебя новым ощущениям. Тогда я этого не понимал.

А я точно закрыл на щеколду дверь?

Маме может понадобиться вазелин, хм… а зачем?

А ей вся нужна морковь сегодня?

А что, если я не смогу сдержать стоны?

Эти и другие вопросы без конца мешали расслабиться.

Мама скоро начнет готовить ужин, как она обычно делает к приходу с работы отца. Да и срать начало хотеться. Пора уже было унизить ни в чем неповинный, но соблазнительный овощ.

Было не больно, а может даже приятно. Первый раз не бывает идеальным, но запоминающимся точно. Настолько запоминающимся, что рано или поздно пишешь о нем в надежде отдать бумаге и вычеркнуть из памяти.

Хотя приятные ощущения все же были. Моя предстательная железа равнодушной не осталась точно.

Закончилось все в итоге тем, что мне нестерпимо захотелось срать.

Вода в ванне еще не успела слиться, а я уже сидел на унитазе и пытался удержать на нем свою скользкую и сдобренную тюбиком вазелина задницу.

Кара небесная поразила мой кишечник. И казалось, что не будет ей конца. С полчаса его выворачивало и каждый грамм выходящего дерьма отдавался жгучей болью в стенки моего растянутого и местами надтреснутого анального кольца.

Но все плохое рано или поздно заканчивается. Иногда минут через тридцать, как было в моем случае.

Спасибо тебе, Боже. Надеюсь, ты не подсматривал и на суде не заставишь объясняться за снятые тайком кадры.

Я оделся. Тщательно отмыл морковку с мылом, положил в карман и отправился на кухню.

— Помылся? – спросила орудующая у плиты мама.

— Ага, — стыдливо ответил я, но она вроде бы ничего не заметила.

— Потрешь морковь на крупной терке? Я хочу испечь пирог на десерт.

— Без проблем.

Я высыпал морковь в раковину и начал мыть. После незаметно к остальным добавил недостающую. Миссия выполнена. Объект исследован изнутри.

Вскоре вернулся папа. Поцеловал маму, пожал мне руку.

Еще погодя мы всей семьей принялись за ужин.

Все было вкусно. И пирог, думаю, тоже. Так сказал папа.

Я от десерта отказался.

Говорят, для попы вредно.