На небе догорал пожар,

И солнца раскалённый шар

Ещё кидал свой красный взгляд

На золотушный листопад.

Рой листьев, словно россыпь звёзд,

Скрывал заброшенный погост,

Порой цепляясь за кресты — —

За знаки вечной немоты…

Меж развалившихся могил,

Совсем уже лишённый сил,

Лежал в предчувствии конца

С постельной бледностью лица

Прекрасный юноша. Его

Листвою замело всего,

Лишь жилка билась на виске.

А мысли были вдалеке.

Он вспоминал цветущий сад

И юной девы пухлый зад,

Когда, нагнувшись, у реки

Она купала башмачки.

Он подошёл, сказал: «Мадам!

Я двадцать пять рублей вам дам,

В том смысле, если вы не прочь

Со мной побыть сегодня ночь».

Она ответила: «Сейчас!»

И — — каблучком ему меж глаз!

А он, упавши на траву,

Уставил очи в синеву…

Но взор его меж тем упал

Под платье. Сумрак там стоял.

И он попал навеки в плен

Её раздвинутых колен.

Дурманил мозг, как хлороформ,

Обзор её округлых форм,

И он, испачканный в крови,

Признался девице в любви.

Она его омыла лоб,

Потом сняла свой гардероб,

И он, спеша, сорвал порты

И уволок её в кусты…

Звучали вздохи под луной

Над затаившейся рекой,

И колыхались камыши,

Когда сливались две души.

Был этот юноша силён — —

Лобзал её со всех сторон

И не подозревал беды

До самой утренней звезды.

Он через месяц занемог,

Не выходил уж за порог.

К нему явился врач-старик

И, осмотрев его, поник:

«Пускай тебя не удивит — —

Твоя болезнь зовётся СПИД.

Я не могу тебе помочь».

Потом вздохнул и вышел прочь.

Больной остатки сил собрал

И на погост поковылял.

Нашёл могилу девы той,

Лёг рядом с каменной плитой

И с жуткой бледностью лица

Стал ожидать приход конца.