Анжела Сергеевна Полякова, ухоженная, слегка полнеющая дама лет 35-40, директор небольшой, но преуспевающей риэлтерской фирмы, прибыла в аэропорт провинциального города с намерением улететь в Москву, домой. Время поджимало и она торопливо прошла к стойке регистрации. Затем, положив багаж на ленту, прошла через стойку металлоискателя. Багаж (две сумки) нырнули в кабинку и благополучно выползли с другой стороны. Служащий на досмотре сделал какую-то отметку на сопроводительной бирке и Анжела прошла дальше. «Уф, кажется все формальности позади», — подумала она. Но входа в накопитель другой служащий, посмотрев на бирку, вдруг обратился к ней.

— Прошу прощения, госпожа Полякова. Вам надо пройти личный досмотр перед полетом. Пройдемте со мной.

— В чем дело, я не понимаю? Какой личный досмотр?

— Ничего страшного, не беспокойтесь. Что-то вызвало подозрения в вашем багаже, возможно, не все четко просматривается на экране. И согласно последним инструкциям по усилению борьбы с терроризмом, в таких случаях багаж осматривается дополнительно.

Анжела, кляня про себя эти новые инструкции, раздраженно пошла за служащим. Он завел в кабинет, что-то шепнул сидящему за столом мужчине в очках, передал ему бумаги и вышел.

Мужчина в стандартной летной форме кивнул, и продолжал стучать клавишами компьютера, не обращая внимания на женщину. Раздраженная Анжела довольно громко обратилась к нему.

— Послушайте, вы не могли бы побыстрее провести этот, как его... личный досмотр? У меня самолет вот-вот улетит!

Мужчина поднял глаза и посмотрел на поверх очков. Вид он, надо сказать, имел довольно унылый. Потом он глянул в документы и обратился к ней ровным, бесцветным голосом.

— Анжела Сергеевна, согласно инструкции мы обязаны провести личный досмотр вашего багажа...

— Ну, так, проводите быстрее!

— Эта определенная процедура, проведение также оговорено инструкцией...

Он поднял трубку, дождался соединения и произнес: «Инга Витальевна, зайдите ко мне, пожалуйста. Есть работа для вас».

Минуты через три в комнату вошла высокая, стройная женщина в летной форме с небольшим кейсом. На вид ей было лет тридцать, может чуть больше. Стильные очки усиливали несколько надменный и высокомерный взгляд, а пилотка придавала сходство с эсэсовской.

Мужчина заискивающе спросил вошедшую:

— Ну, что там, Инга Витальевна?

— Да, как всегда... Из-за задержек несколько рейсов вылетают почти одновременно... Не успеваем всех досмотреть. Моя напарница нарасхват. Что здесь?

— Личный досмотр вот этой дамы, Анжелы Сергеевны Поляковой.

Женщина в форме довольно презрительным взглядом смерила Анжелу и несколько плотоядно усмехнулась.

— Что ж, раз надо — досмотрим...

Анжела как-то интуитивно почувствовала что-то нехорошее в словах. Ломая ситуацию, она громче, чем надо воскликнула:

— Давайте побыстрее! Я совсем не хочу пропустить свой самолет!

Мужчина раз глянул на поверх очков.

— Анжела Сергеевна, пожалуйста, поставьте одну из сумок вот на этот стол, а на соседний — выкладывайте вещи из неё.

— Но ведь это очень долго! Я могу не успеть!

— Такова инструкция, Анжела Сергеевна... Мы постараемся быстрее.

Бесцветный голос мужчины по-прежнему не выражал никаких эмоций. Ругаясь про себя, Анжела взгромоздила сумку на стол, а затем стала зло метать на другой стол пакеты с вещами. Последний даже упал на пол. Но она демонстративно не стал его поднимать.

— Все вещи вынули, Анжела Сергеевна?

— Разумеется!

— Приступайте, Инга Витальевна. А вы, Анжела Сергеевна, присядьте пока...

«Эсэсовка» (так про себя Анжела Сергеевна уже называла сотрудницу аэропорта) недобро улыбаясь, подошла к вещам. Во взгляде откровенно читалось: Ты пожалеешь, дамочка, о своем поведении».

Она подняла пакет, положила на стол и стала доставать из него вещи, осматривая их. Затем принялась за следующий пакет. Большой интерес вызвал пакет с нижним бельем, особенно трусики. К лифчикам интерес бы меньший. Белье было дорогое, трусики очень маленькие, или кружевные или прозрачные. Каждые трусики она поднимала на уровень глаз, растягивала руками и внимательно осматривала. Анжела Сергеевна, красная как рак, зло смотрела, как эта стерва осматривала белье при мужчине. А тот равнодушным взглядом следил за процедурой досмотра.

Во второй сумке особый интерес «эсэсовки» вызвал электрический вибратор. Она тщательно общупывала его, поднимала на уровень глаз, демонстрировала его мужчине. Вибратор, и правда был занятный: крупный, полностью имитировавший настоящий мужской член, с бугорками, обнаженной головкой, яйцами. Потом обратилась к Анжеле Сергеевне, уже совсем побагровевшей от этого публичной демонстрации интимных вещей.

— Это что у вас, Анжела Сергеевна?

— Вы что, сами не видите!

— Согласно инструкции, вы обязаны отвечать на вопрос, Анжела Сергеевна, — вклинился в разговор мужчина.

— Это... вибратор! Надеюсь, для чего он предназначен, вам не надо объяснять?

— Не надо. Круг ваших интересов нам и так понятен, — «эсэсовка» откровенно издевалась.

Наконец она осмотрела все вещи.

— Можете их собрать обратно.

Зло кидая вещи в сумку, Анжела Сергеевна кляла на чем свет обоих досмотрщиков, подвергнувших солидную деловую женщину, такому позору. Затем обратилась к мужчине.

— Теперь, надеюсь, я свободна?

— Не совсем, Анжела Сергеевна... Мы должны осмотреть лично вас.

— Вы что обыскивать меня будете?

— Не обыскивать, а досматривать. Согласно инструкции это должны сделать две женщины. Но придется немного обождать. Вторая сотрудница сейчас занята.

Он снова принялся заполнять какие-то документы в компьютере. Инга равнодушно смотрела в окно. Анжела Сергеевна, нервно постукивая пальцами по столу, снова обратилась к досмотрщикам.

— А нельзя ли как-то ускорить процесс? У меня самолет... Кто будет нести ответственность, если я опоздаю?

— Не опоздаете. Ваш рейс, как и остальные, задержан по метеоусловиям. А вот и вторая наша сотрудница.

В кабинет вошла молодая девушка в униформе и пилотке. Мужчина уступил ей свое место за столом.

— Покидаю вас, дамы. Надеюсь, все пройдет хорошо.

И вышел. Инга надменно посмотрела на свою «жертву».

— Что ж, приступим. Анжела Сергеевна, пожалуйста, встаньте и разведите руки.

Женщина неохотно встала и подняла руки. «Эсэсовка» подошла к ней и сноровисто провела руками по груди, бедрам и ногам Анжелы Сергеевны.

— Откройте, пожалуйста, рот.

Она внимательно осмотрела ротовую полость. Как рабыню осматривает меня перед покупкой на невольничьем рынке, — подумала Анжела Сергеевна.

Затем Инга отступила на шаг и, прищурившись посмотрела на неё.

— А теперь разденьтесь, пожалуйста, Анжела Сергеевна, до нижнего белья.

Женщину передернуло от такой просьбы.

— Я? Должна раздеться? Ну, уж нет...

— То есть вы отказываетесь пройти процедуру личного досмотра? Что ж, в таком случае, согласно инструкции, авиакомпания вправе отказать вам в полете. Подпишите, пожалуйста, протокол. Распечатывать бланк, Анжела Сергеевна?

Минутное замешательство на лице женщины. Сегодня надо обязательно надо быть в Москве... Завтра утром важная встреча... Черт, придется раздеться... Боже, как это унизительно. Да перед этой сучкой в очках...

— Не надо.

И Анжела Сергеевна, покраснев, сняла пиджак своего делового костюма. Затем юбку. И в самом конце — блузку. Оставшись в кружевных черных трусиках, черных чулках с пояском и кружевном черном лифчике. Ну, и в своих туфлях на шпильке.

Очутившись почти голой среди одетых, Анжела Сергеевна, сразу почувствовала себя неуютно. Смесь стыда, унижения и своего зависимого положения лишила всегдашней уверенности в себе. Такое случалось с ней не часто. Она стояла посреди комнаты, не зная, куда деть руки, краснея и смущаясь, как девочка на медосмотре.

А «эсэсовка» казалось, именно этого момента и ждала. Она молча разглядывала Анжелу Сергеевну, злорадно усмехаясь и наслаждаясь унизительным положением взрослой женщины, которая и сказать ничего может, потому что любая фраза была бы очень глупой в такой ситуации.

Наконец, пауза прервалась совершенно неожиданным для женщины распоряжением.

— А теперь, Анжела Сергеевна, пожалуйста, спустите трусы до колен. Расставьте ноги пошире и слегка присядьте.

Анжела Сергеевна густо покраснела, услышав эти слова. Но спорить и качать права в положении было бы смешно и глупо. Но какую-то попытку к сопротивлению она все же проделала.

— Я... Я обязательно должна это делать?

— Анжела Сергеевна, согласно инструкции, я должна осмотреть ваше влагалище. И давайте побыстрее, у нас мало времени. Делайте, что вам говорят.

Еще больше покраснев, женщина, спустила трусики, обнажив лобок с аккуратно подбритой полоской волос над щелочкой.

— Шире ноги! Присядьте слегка! — голос «эсэсовки» более властен, строг и безаппеляционен. На этот раз Анжела Сергеевна спорить уже не решилась. Расставила ноги и слегка присела, не зная куда деть свои руки.

А «эсэсовка» уже откровенно издевательски смотрела на неё, презрительно щурясь. Поза, которую приняла Анжела Сергеевна, действительно была весьма унизительна и непристойна. Она и сама это чувствовала. Взрослая дама стоит в полуприседе, спустив трусы и расставив ноги... И она вдруг почувствовала, как предательски увлажнилось влагалище... И даже знала почему. Потому что в своих тайных сексуальных фантазиях ей — красивой, ухоженной, ого добившейся в жизни даме, директрисе успешной фирмы иногда хотелось... унижений, хотелось почувствовать себя бесправной рабыней, которая, сгорая от стыда, выполняет чьи-то извращенные желания и приказы... Мастурбируя, она частенько представляла себя покорной исполнительницей изощренных капризов и прихотей властной и строгой дамы... Такой, как эта Инга, будь она неладна...

А та словно прочитала эти мысли досматриваемой. Усмехнулась и, не торопясь, растягивая паузу, стала открывать свой чемоданчик. Потом, также не торопясь, извлекла оттуда упаковку резиновых перчаток, разорвала и стала медленно натягивать резину на пальцы. Все это время Анжела Сергеевна стояла в той же позе, опустив глаза от стыда. И боясь выдать свое возбуждение.

Наконец Инга соизволила подойти к досматриваемой. Смерила взглядом. В нем неприкрыто читалось издевательство: «Крутая дамочка, говоришь? А стоишь передо мной со спущенными трусами, в той позе, в которую я тебя, сука, поставила! И не так встанешь, телка толстожопая».

— Пальцами половые губы развести! И стоять так! — голос «эсэсовки» не допускал возражений. И тон не изменился, это были не просьбы, а откровенные приказы. Анжела Сергеевна торопливо и, как-то суетясь, исполнила требуемое.

— Шире! — Инга присела, извлекла фонарик из нагрудного кармана и направила его на раскрытое влагалище женщины.

— О-о-о, да вы потекли, Анжела Сергеевна... Да, как обильно... Похоже наш досмотр вам нравится... А сопротивлялись...

Во время этого монолога Анжела Сергеевна не знала, куда спрятать глаза от позора. Никогда прежде так не унижали. Да эта девчонка за компьютером, открыв рот, с интересом наблюдает за досмотром... А Инга тем временем бесцеремонно вставила указательный палец во влагалище досматриваемой. С удовольствием подвигала им там. Потом, подумав, прибавила к указательному пальцу средний. Анжеле стало больно от такого резкого и внезапного проникновения. Но влагалище ответило на это характерным хлюпающим звуком, который заставил Анжелу Сергеевну покраснеть до корней волос. И едва сдержать сладострастный возглас...

Инга раз медленно, но уверенно подвигала пальцами. И задержав их там, произнесла:

— Запиши, Лера, во влагалище предметов, не разрешенных к провозу, не обнаружено.

После этого она несколько секунд подержала пальцы внутри, затем медленно вытащила их и с довольной ухмылкой поднесла их к глазам Анжелы Сергеевны. Та старалась не смотреть на следы своего возбуждения. Переселив себя, она срывающимся голосом воскликнула:

— Я... Я наконец свободна?

Инга, глумливо усмехнувшись, ответила:

— Нет, голубушка, не свободны. Я должна ваш задний проход осмотреть. Согласно инструкции.

Анжела Сергеевна вспыхнула. Такого унижения она даже в страшном сне представить себе не могла.

— Как... задний проход?

— А вот так. Ну-ка, задом повернитесь, Анжела Сергеевна. И наклонитесь пониже. Быстро!

Последнее слово звучало как приказ. Впрочем, после предыдущей части досмотра Анжела Сергеевна уже потеряла всякую волю к сопротивлению. Она суетливо повернулась и нагнулась, выставив двум своим мучительницам свою аппетитную попу на обозрение в пикантной позе.

Инга опять сделала паузу, любуясь на униженную позу досматриваемой. И не замедлила больше унизить.

— Дефекацию, когда производили?

Смысл этого вопроса не сразу дошел до Анжелы Сергеевны. После некоторой паузы, густо покраснев, едва слышно произнесла:

— Утром...

А Инга, словно забавляясь, продолжала игру в вопросы и ответы со своей жертвой.

— Надеюсь, вы подмывали после этого анальное отверстие, Анжела Сергеевна? Нам не придется прибегать к гигиеническим процедурам?

Хорошо, что никто не видел побагровевшее от стыдного вопроса лицо бедной Анжелы Сергеевны. Она смогла лишь выдавить из себя:

— Да...

— Что да? Отвечайте конкретнее!

— Я... Я подмывала... после этого анальное отверстие...

— Ну, вот и отлично! Шире ноги! Раздвиньте ягодицы руками! Шире! Стойте так!

Анжела Сергеевна как-то излишне торопливо исполнила приказ. Стала хорошо видна не только задняя дырочка, но и мокрые губы предательски потекшего влагалища. Она этого видеть, конечно, не могла, а вот Инга и Лера видели все отлично. Как и тот унизительный вид, в котором предстала женщина на этот раз. В глубоком наклоне, ноги расставлены, трусы спущены, руки раздвигают ягодицы... Анус в этой позе отлично виден и бесстыдно открыт... И не только анус.

Молодая сотрудница, во все глаза и с явным интересом, наблюдала из-за монитора за разворачивающимся процессом досмотра.

Инга, не торопясь, приблизилась к женщине, снова присела, осветила анус.

— О-о-о, Анжела Сергеевна, голубушка, мне кажется, вы мужчинам и с этой стороны не отказываете? Я права?

Униженная женщина попыталась защитить остатки своей поруганной чести.

— Прекратите... ваши издевательства...

— Это досмотр, дамочка, а не издевательства... Извольте отвечать на вопрос! Я спрашиваю, анальным сексом занимаетесь? Быстро отвечать!

И после секундной паузы услышала едва слышный ответ:

— Да...

— Громче и полностью отвечать!

— Да! Я занимаюсь... анальным сексом...

— Замечательно! Шире анус пальцами растяните! Максимально широко!

Когда пальцы Анжелы Сергеевны до предела растянули ягодицы, полностью выставив на обозрение анальное отверстие, «эсэсовка», не торопясь, достала из чемоданчика тюбик с гелем, макнула туда указательный палец, смазала заднюю дырочку и с нескрываемым наслаждением, резко вставила туда палец. Та вздрогнула от боли и неожиданности.

— Не надо дергаться, мадам Полякова, не надо... В вашу задницу и не такое вставляли... Уж вы мне поверьте, я их тут по два десятка каждый день вижу...

Анжела Сергеевна чуть не плакала от унижения и позора. Видел бы сейчас кто-нибудь из сотрудников свою строгую и властную директрису в таком неожиданном виде! Очень бы удивился... Но про себя она отметила правоту этой стервы. В молодости она часто занималась анальным сексом (Эх, молодость, молодость...) И сейчас попа была непременным участником мастурбационных занятий Анжелы Сергеевны... И потому, по хозяйски орудующий палец Инги в попе, был приятен женщине... Несмотря на ощутимую боль от резких движений и полной бесцеремонности проделываемого. Да что там, доставлял трудно скрываемое удовольствие...

— Запиши, Лера, ничего запрещенного к провозу в заднем проходе Поляковой Анжелы Сергеевны не обнаружено!

После чего вынула палец, сняла перчатки и бросила их в урну. Анжела Сергеевна продолжала стоять в той же позе на ватных ногах не в силах разогнуться от дикой смеси жгучего стыда, невыносимого унижения и... внезапно нахлынувшего наслаждения.

— Я смотрю, голубушка, вам понравилось демонстрировать нам свою пышную задницу? Вижу, вижу — течете... Но все хорошее когда-нибудь кончается, увы... Подымайтесь, любезная! Лера, распечатай протокол...

И она панибратски шлепнула Анжелу Сергеевну по голой ягодице и глумливо хохотнула.

— Все, девушка! Досмотр закончен. Хорошего — понемножку!

Пока стрекотал принтер, Анжела Сергеевна с трудом разогнулась, натянула трусики и оделась. Не в силах стоять, рухнула на стул. Возбуждение постепенно отступило. Она на минуту прокрутила в памяти все, что с ней сейчас произошло, и обида за понесенное унижение взыграла в ней. Надо проучить эту стерву!

Тем временем молодая сотрудница взяла отпечатанные бланки протоколов и подала их «эсэсовке».

— Я могу быть свободна, Инга Витальевна?

— Да, Лера, иди. Помоги девочкам.

Когда она вышла, Анжела Сергеевна поднялась и, стараясь придать своему голосу достоинство, презрение и уничижительность, произнесла:

— Я этого так не оставлю! Я буду на вас жаловаться!

— На что, любезная Анжела Сергеевна?

— Вы... Вы унизили мое человеческое достоинство!

— Я? Никоим образом. Я лишь проводила процедуру личного досмотра. Строго по инструкции.

— Вы... Вы говорили мне непристойности!

— Неужели? Представляю, как будут разбирать подробности вашего заявления. И вы будете рассказывать: «Я стояла раком, со спущенными трусами, с раздвинутыми ягодицами, а Инга Витальевна, заглядывая мне в зад, расспрашивала меня, занимаюсь ли я анальным сексом и засовывала мне палец в задний проход... ». Вы этого хотите?

После этих слов пыл Анжелы Сергеевны заметно упал. Она поняла, что «эсэсовка» права. Делать откровенно публичным свое унижение она совсем не хотела. Зло глянув на эту очкастую стерву, она процедила сквозь зубы:

— Я свободна, наконец?

— Абсолютно. Вот только протокол досмотра подпишите...

Подписав бумаги, Анжела Сергеевна взяла сумки и попыталась с максимальным достоинством выйти из этого кабинета, ставшего свидетелем унижения.

— Одну секунду, Анжела Сергеевна!

«Эсэсовка» стремительно нагнала и, пользуясь тем, что руки женщины заняты сумками, взяла пальцами за подбородок.

— Вот что я тебе скажу, дамочка. Ты целку-то не строй. Я видела, как ты текла, видела, как тебе это нравилось... В этом меня не обманешь. Захочешь повторить эти игры в приватной обстановке — вот тебе мой телефон. Звони. И пизду полностью побрей, я безволосые пизды люблю. — свободна!

И она, потрепав Анжелу Сергеевну по щеке, опустила в карман пиджака визитку...