Хорошо летом на даче! Птички щебечут, цветочки распускаются, в траве разные мурашки ползают. Красота, не описать словами. Соседка в купальничке, явно не по ее фигуре, ходит по своему участку. Женщина полная, пышечка, пытается уместить свои арбузные груди в малюсенькие чашечки лифчика, а свою пышную задницу в такие трусики, что и девочкам с менее пышной попой будут тесноваты.

Но мода требует и потому Валентина настойчиво пытается упрятать все свое богатство в эти ниточки-лоскуточки. Надо ли говорить, что все это буйство тела выпирает и вылазит со всех сторон при малейшей попытке двигаться, наклоняться и вообще поработать хоть немного. Она заталкивает настырные титьки, что выпрыгивают из лифчика, на место, постоянно подтягивает трусики, еще не освоившись с новой одеждой. Наблюдать со стороны за ее попытками интересно. И даже немного смешно.

Проще было бы совсем освободиться от этих предметов дамского туалета. Мне-то хорошо. Натянул шорты и все проблемы решены. Кроме одной: член реагирует на выпадающие прелести Валентины должным образом и оттопыривает шорты. Ну да когда сидишь в беседке, это не так уж и заметно. А вот соседке мука. Насмотревшись на ее мучения, подошел к ограде и предложил освободиться от купальника. И соседу будет приятно посмотреть на ее фигуру, тем более, что этот купальник особо ничего не прячет, скорее выставляет. Она прислонилась к заборчику со своей стороны и спросила, почему сам не хожу нагишом, если такой умный.

Пояснил, что при виде ее прелестей и обилия разных выпуклостей, буду выглядеть смешно, расхаживая по участку с торчащим членом. Рассмеялась, обрадовалась, что довела соседа до такого состояния стояния. Даже пожалела, что вот мол и всунуть-то бедненькому соседушке некому, чтобы избавиться от стояка. Как это некому? А ежели ей? Нет, категорически нет, она верна своему мужу, только вот он, паразит, который день глаз не кажет, занятый работой в городе. Ну да, ну да, от города до поселка езды два десятка километров по хорошей дороге.

Это вроде как во Владик сгонять. Конечно же это непреодолимое препятствие. Скорее всего дерет сейчас своих сотрудниц - молоденьких девчонок и в ус не дует, что его жена не траханная который день. Вот и дала бы соседу. Обоим было бы хорошо и мужу отомстила бы за его похождения. Валька сама знает, что муж ее гулена еще та, что не пропустит ни одной бабенки, обязательно завалит и отдерет. А я, рассматривая пышность соседкиного тела, рассказал, как бы я ее приласкал, как обиходил, чтобы ей понравилось, чтобы и в другой раз дала без раздумий.

Она возмутилась этим другим разом, ведь еще и в первый не дала. А чего раздумывать, можно и начать прямо сейчас, не отходя от темы разговора. Вон и постелька расстелена в тенечке, жарко не будет. Да и кустики скрывают, прячут ее от нескромного взгляда. Только перейти на мою сторону и лечь, а остальное за партнером.

До самого вечера Валька мучалась проблемой отсутствия мужа, явно решаясь на какие-то действия. Несколько раз начинала разговор о неверности мужа, о его неразборчивости в бабах. Я поддакивал, называя всех мужиков и ее мужа в частности, козлами, которым только бы дурака под шкурку загнать. Когда в ответ на телефонный звонок с предложением приехать на дачу он вновь сослался на занятость, Валька решилась на месть. Страшную месть.

Едва стемнело, соседка отворила калитку и явилась во всей красе. Надела платьице и даже намазала помадой губки. На беседке посидели, помаленьку попивая вино, что стояло с прошлого года. Хорошее вино, домашнее. Пьется легко, а в голову ударяет прилично. Разговоры велись вокруг огородных проблем, постепенно перетекая в сферу отношений личностей. Она все не могла успокоиться от вероломства мужа и даже порывалась поехать в город и расчесать кудри любовницам мужа, и расцарапать морду ему. Благо, что было выпито уже немало и вопрос о поездке на машине отпал сам собой, а последний автобус ушел пару часов назад.

И потому, успокоившись, Валя приняла решение отдаться соседу в отместку мужу. Ежели говорить проще, она сама давно уж хотела мужика и просто не находила приличного повода подставить влагалище под соседский член, а тут такой подарок судьбы со стороны мужа. Моральные терзания были отброшены в сторону и мы приступили к мести. Для начала долго и страстно целовались. Пока целовались, измял ей все титьки. Но мять их через платье было неудобно и потому платьице слетело с ее тела и опустилось на лавочку, сложившись тряпичной кучкой. А уж как только эта роскошь оказалась в пределах досягаемости губ, они не подвели. Ухватив сосок, начали сосать его, одновременно лаская языком. Валентинка, сидя на моих коленях, откинула голову, подставляя под поцелуи шейку.

Дыхание участилось, с губ слетали стоны. А то, вино у меня хорошее. И Валя не первая, кто его пробует. Просунул руку в промежность - трусики мокрые, а значит женщина готова. Целовал губы, грудь, шею, прикусывал в порыве страсти. Соседка только задыхалась от удовольствия. Супружеский секс обычно проходит по формуле: поцелуй в губы, поцелуй сосков и вставить конец. А тут Валю обсасывали не торопясь, нежно и ласково, гладили каждый сантиметрик тела.

Лавочки у меня на беседке широкие, на них можно и вздремнуть днем в самую жару. И потому Валя разлеглась на лавочке свободно, не ужимая свои телеса. А я, стоя на коленях, продолжал поцелуи и ласки, не торопя события. Даже еще не стянул с нее трусы. Но вот дошла очередь и до этого предмета. Полетели трусики вослед платьицу и легли рядышком. А Валя раскинула ноги, подставляя для ласк самое потаенное, что берегла для мужа, оказавшегося таким неверным. И от ласк животика, грудей, постепенно перешли к ласкам потаенного, запретного.

Если Валя и испытывала такое, то не часто. Едва язык коснулся клитора, пробежался по малым губам, ее выгнуло дугой, она замычала, сдерживая крик, заметалась по ложу любви, только что не падая с лавки. А когда к языку на помощь пришли пальцы, что проникли в ее глубину и начали ласки внутренней части влагалища, крик Вали уже невозможно было удержать. Через пару-тройку минут соседка кончила. Содрогаясь всем телом, крепко сжав ноги, пульсирующим влагалищем обнимая пальцы. Как только она расслабилась, ласки продолжились. И вновь язык запорхал по ее прелестям, пальцы зашуровали внутри, распаляя только что кончившую плоть на еще один оргазм.

И когда Валя уже была готова разрядиться еще раз, оседлал ее и вставил свой страдающий по ласке член. Во влажную и теплую глубину влагалища член вошел как по маслу. Остановился, знакомясь с новой дыркой, и попер, толкая матку на входе при полном погружении. От каждого такого прикосновения Валя вздрагивала, ойкала. И вот он, финал, салют в честь Валюшкиного богатства и знак признания ее органа. Несколько струй спермы ударили в глубину, наполняя этот сосуд живицей. Не знаю, куда устремились сперматозоиды, а член, опав, вышел наружу. Валя крепко прижимала меня к своей груди, не давала встать с нее, продляя мгновения близости. Лежать на таком пышном теле было приятно и мягко. Волны сладострастия еще качали нас, не давая разомкнуть объятия.

Всему приходит конец. Вначале появилось чувство реальности, потом прорезались ночные звуки: стрекот кузнечиков или кого там еще, звон комаров. Не слез, а сполз с Вали, присел рядышком на пол и положил голову на бедрышко, рукой лаская мокрую и липкую промежность.

- Там же грязно!

В ответ поцеловал клитор, разведя припухшие губки. Валя охнула, сжала и разжала ноги.

- Какой ты хороший! Надо было давно тебе дать.

- Угу, надо было.

- Слушай, я такая дура, так орала. Наверное, всех соседей подняла.

- Наверное. Сейчас они как бешеные трахаются

Хихикнула.

- Слушай, это мы их завели, да?

- Да.

- Слушай, я такая толстая, надо похудеть.

- И стать плоской камбалой. Ты в самый раз: мягкая, нежная, такую трахать одно удовольствие.

- Врешь ведь, утешаешь, а сам думаешь: вот толстая корова.

- Что я думаю - тебе неизвестно. Только ты не корова и совсем не толстая. У меня вот на тебя опять встает.

- Знаешь, я наверное, пока не хочу.

- Ну а мне что делать, если ты такая красивая, что мне опять хочется тебя трахнуть?

- Давай я тебе пососу.

- Давай.

И мы поменялись местами. Я сел на лавочку, а Валя присела на коленки передо мной и взяла в рот то, что не так давно доставило ей наслаждение. Сосала неумело, но старательно. Оторвавшись спросила, когда же я кончу. И я сказал, что вот так я могу не кончать очень и очень долго.

- Слушай, мужикам же нравится, когда сосут?

- Наверное да. Только мне больше нравится трахать женщин в те отверстия, что им дала природа-мама.

- Во все, что ли?

- Ага, если ты имеешь в виду попочку.

- Туда больно.

- Тебя же не заставляют подставлять именно это. Просто встань раком и я быстро кончу.

Валя встала, уперлась в лавочку руками, а я, пристроившись сзади, воткнул в нее торчущий член и погнал с приличной скоростью. Руками достал груди, помял их, перехватил за животик, потом добрался до промежности и начал мять клитор. И Валечка вновь захотела, о чем сигнализировала ее покрасневшая спина, ее частое дыхание, движения ее тела. К финишу подошли ноздря в ноздрю, закончив практически вместе. Я даже несколько отстал. Валя, упершись лбом в лавочку, стояла так даже когда я освободил ее.

- Заебал! Я по столько и не кончала. Натрахалась на неделю.

- Зря. Я думал мы еще повторим.

- Повторим, не сейчас. Домой пойду. Пусть мохнашка передохнет. Можно, я тут пописяю?

И выйдя из беседки, Валя присела, мочась. Поднялась, зашла на беседку, взяла со стола несколько бумажных салфеток и подтерлась. Начала одеваться. Натянула трусы, платье. Вздохнула тяжко.

- Совсем не хочу идти.

- Оставайся. Поспишь у меня.

- Нет, еще раз я не выдержу. Итак нароскарячку хожу.

- Ты еще своих талантов не знаешь.

- Знаю, потому и не хочу. Оставлю на потом. Мороженое нельзя есть сразу. Облизывать надо, на дольше удовольствие растянется.

Проводил Валю до ее калитки. Стоя у калитки, целовались, как пара молодых влюбленных. Валентина вновь захихикала.

- Старики уже, а как молодые: целуемся, обнимаемся.

- Не такие уж старики. Ты вон как поддавала, чуток не слетел с тебя. Кабы ноги на спине не скрестила, так в космос вместо Гагарина полетел бы.

- Ду-у-рак какой!

Легонько шлепнула по губам. Испугавшись, что обижусь, крепко поцеловала.

- Это я так, любя.

Повернулась и пошла во двор. Проводил ее шлепком по попе. Вернулась.

- Девченками мы считали, что так отбивают свидание. Целуй теперь.

И вновь губы слились, а языки искали друг друга. Оторвалась.

- Знаешь, мне кажется, что мне восемнадцать и я на свидании.

- Да, и я помолодел. Только ты иди, а то задеру платье и оттрахаю тебя у твоего же забора.

- Ладно-ладно, ненасытный. Пошла уже.