Толстяк
Толстяк, зажмурившись от удовольствия, откинулся на спинку кресла. Будучи лидером одного из крупнейших преступных синдикатов в Городе, он мог позволить себе удовлетворить свои маленькие слабости.
Толстяк, зажмурившись от удовольствия, откинулся на спинку кресла. Будучи лидером одного из крупнейших преступных синдикатов в Городе, он мог позволить себе удовлетворить свои маленькие слабости.
Сейчас рыжая девчонка, воплощение всей той невинности, что ещё осталась на Земле, покорно опустилась перед ним на колени и расстегнула ему брюки, выпуская наружу толстый, но короткий член. Краснея от стыда, девочка обхватила головку губами и начала неумело и неуверенно облизывать её. Толстяк схватил свою очередную любовницу за волосы и начал методично насаживать её ротик на свой член, заставляя бедняжку стонать от боли. Она не посмеет вырваться или укусить его.
Сейчас рыжая девчонка, воплощение всей той невинности, что ещё осталась на Земле, покорно опустилась перед ним на колени и расстегнула ему брюки, выпуская наружу толстый, но короткий член. Краснея от стыда, девочка обхватила головку губами и начала неумело и неуверенно облизывать её. Толстяк схватил свою очередную любовницу за волосы и начал методично насаживать её ротик на свой член, заставляя бедняжку стонать от боли. Она не посмеет вырваться или укусить его.
В полной мере насладившься её ротиком, Толстяк отпустил девушку, позволив той поднять голову и отдышаться. После чего приказал ей снять платье. Всхлипывая, она расстегнула пуговицы и, замешкавшись от страха и смущения, начала раздеваться. Но терпение толстяка иссякло. Он повалил девочку на диван, срывая с неё тряпки, пристроился сверху и принялся с размаху всаживать свой член в её девственную пизденку. Рыча от удовольствия, Толстяк дал волю своим эмоциям, его ярость нашла выход в ударах по веснусчатому девчачьему лицу, искаженному болью и страхом. Он ненавидел ту молодость, ту жизнь, что видел в ней, его фрикции становились чаще и синхронизировались с ударами, наконец он громко застонал и, в последний раз всадив, кончил.
В полной мере насладившься её ротиком, Толстяк отпустил девушку, позволив той поднять голову и отдышаться. После чего приказал ей снять платье. Всхлипывая, она расстегнула пуговицы и, замешкавшись от страха и смущения, начала раздеваться. Но терпение толстяка иссякло. Он повалил девочку на диван, срывая с неё тряпки, пристроился сверху и принялся с размаху всаживать свой член в её девственную пизденку. Рыча от удовольствия, Толстяк дал волю своим эмоциям, его ярость нашла выход в ударах по веснусчатому девчачьему лицу, искаженному болью и страхом. Он ненавидел ту молодость, ту жизнь, что видел в ней, его фрикции становились чаще и синхронизировались с ударами, наконец он громко застонал и, в последний раз всадив, кончил.
Он позволил девочке собрать тряпки, в которые превратилась её одежда и выйти за дверь, после чего поднял трубку телефона и позвонил своему телохранителю. Он ненавидел девочку и не мог позволить ей уйти, но самому марать руки ему не хотелось. Это повторялось уже не первый раз. Городским копам хватает работы и помимо малолетней шлюхи, найденной в мусорном баке.
Он позволил девочке собрать тряпки, в которые превратилась её одежда и выйти за дверь, после чего поднял трубку телефона и позвонил своему телохранителю. Он ненавидел девочку и не мог позволить ей уйти, но самому марать руки ему не хотелось. Это повторялось уже не первый раз. Городским копам хватает работы и помимо малолетней шлюхи, найденной в мусорном баке.
01
01
Толстяк, зажмурившись от удовольствия, откинулся на спинку кресла. Будучи лидером одного из крупнейших преступных синдикатов в Городе, он мог позволить себе удовлетворить свои маленькие слабости.
Сейчас рыжая девчонка, воплощение всей той невинности, что ещё осталась на Земле, покорно опустилась перед ним на колени и расстегнула ему брюки, выпуская наружу толстый, но короткий член. Краснея от стыда, девочка обхватила головку губами и начала неумело и неуверенно облизывать её. Толстяк схватил свою очередную любовницу за волосы и начал методично насаживать её ротик на свой член, заставляя бедняжку стонать от боли. Она не посмеет вырваться или укусить его.
Сейчас рыжая девчонка, воплощение всей той невинности, что ещё осталась на Земле, покорно опустилась перед ним на колени и расстегнула ему брюки, выпуская наружу толстый, но короткий член. Краснея от стыда, девочка обхватила головку губами и начала неумело и неуверенно облизывать её. Толстяк схватил свою очередную любовницу за волосы и начал методично насаживать её ротик на свой член, заставляя бедняжку стонать от боли. Она не посмеет вырваться или укусить его.
В полной мере насладившься её ротиком, Толстяк отпустил девушку, позволив той поднять голову и отдышаться. После чего приказал ей снять платье. Всхлипывая, она расстегнула пуговицы и, замешкавшись от страха и смущения, начала раздеваться. Но терпение толстяка иссякло. Он повалил девочку на диван, срывая с неё тряпки, пристроился сверху и принялся с размаху всаживать свой член в её девственную пизденку. Рыча от удовольствия, Толстяк дал волю своим эмоциям, его ярость нашла выход в ударах по веснусчатому девчачьему лицу, искаженному болью и страхом. Он ненавидел ту молодость, ту жизнь, что видел в ней, его фрикции становились чаще и синхронизировались с ударами, наконец он громко застонал и, в последний раз всадив, кончил.
В полной мере насладившься её ротиком, Толстяк отпустил девушку, позволив той поднять голову и отдышаться. После чего приказал ей снять платье. Всхлипывая, она расстегнула пуговицы и, замешкавшись от страха и смущения, начала раздеваться. Но терпение толстяка иссякло. Он повалил девочку на диван, срывая с неё тряпки, пристроился сверху и принялся с размаху всаживать свой член в её девственную пизденку. Рыча от удовольствия, Толстяк дал волю своим эмоциям, его ярость нашла выход в ударах по веснусчатому девчачьему лицу, искаженному болью и страхом. Он ненавидел ту молодость, ту жизнь, что видел в ней, его фрикции становились чаще и синхронизировались с ударами, наконец он громко застонал и, в последний раз всадив, кончил.
Он позволил девочке собрать тряпки, в которые превратилась её одежда и выйти за дверь, после чего поднял трубку телефона и позвонил своему телохранителю. Он ненавидел девочку и не мог позволить ей уйти, но самому марать руки ему не хотелось. Это повторялось уже не первый раз. Городским копам хватает работы и помимо малолетней шлюхи, найденной в мусорном баке.
Он позволил девочке собрать тряпки, в которые превратилась её одежда и выйти за дверь, после чего поднял трубку телефона и позвонил своему телохранителю. Он ненавидел девочку и не мог позволить ей уйти, но самому марать руки ему не хотелось. Это повторялось уже не первый раз. Городским копам хватает работы и помимо малолетней шлюхи, найденной в мусорном баке.
01
01