Когда я шел устраиваться на работу в детский сад – я думал о чем угодно. Что меня не возьмут без опыта работы, пускай и как окончившего педагогическую вышку, что будут трудности с коллективом (ну конечно, на постоянной основе парень я бы там был единственный), или, что вообще с порога пошлют обратно домой из-за рукава на левой руке.

Однако, все прошло на удивление гладко – после заполнения анкеты и небольшого собеседования тет-а-тет весёлая заведующая сообщила, что им давно уже не хватает мужчины в коллективе. Много тяжелой работы, и в целом детям нужно не только женское внимание, но и мужское. Я, конечно, поначалу растерялся, но она быстро привела меня в чувство, проведя небольшую экскурсию по самому садику и познакомив с воспитательницей из моей группы, с которой я, собственно, и буду работать.

Наташа, как мне ее представили, оказалась вполне веселой теткой примерно за 40, или даже 45. Она была ухоженная, в очках, с крашеными в блонд волосами, подстриженными под каре. Немного полная, что естественно для ее возраста, но при этом подтянутая (как она потом сообщила – она посещала раньше зал, но сейчас как-то забила на это дело).

Когда знакомство закончилось – мне сказали время начала моей работы и на том распрощались.

Дело было в пятницу, и в запасе я имел два дня, в течение которых старался вообще не думать о предстоящем. Детский садик всегда казался мне адом для любого препода – маленькие дети любят кричать, драться, ломать игрушки, и в целом вести себя как дикари, но что-то подсказывало мне, что тут ситуация будет иначе. С этими мыслями я и лёг спать в воскресенье, заранее поставив себе будильник, чтобы не проспать.

Первые три дня подтвердили мое чутье – группа оказалась на удивление спокойной для пятилеток: никто ничего не крушил, все ходили чуть ли не строем и вообще не создавали никаких проблем. Даже Наташа сразу перешла ко мне на «ты» и общалась со мной на равных, словно мы одного возраста.

На тихих часах в первую неделю нашей совместной работы она, кажется, узнала обо мне абсолютно все: как я учился, на кого, где живу, про мои старые отношения, где я раньше работал и так далее. Причем тема отношений ее волновала как-то особенно сильно – вопросов по ней было куда больше, чем по остальным вариантам для разговора. Я, хоть и растерянный, тоже все-таки выудил из нее пару ответов. Наталья Викторовна, как оказалось, была замужем уже 24 года, с двумя детьми и, вроде бы, счастливой семейной жизнью. И все бы хорошо, если бы не это «вроде бы». Она часто нелестно отзывалась о торчащем на работе муже и о гуляющих допоздна детях (кстати, моих ровесниках), пару раз я даже заставал ее ругающейся с ними по телефону.

Не знаю, что мной тогда руководило, но я постепенно начал оказывать ей знаки внимания: то задам немного выбивающийся за рамки вопрос, если разговор опять зашел в тему отношений, то какой-нибудь комплимент сделаю. А с половины второй недели нашей работы мы и вовсе начали при встречах и прощаниях обниматься (что мне, несомненно, нравилось – четвертый размер это вообще шикарно).

Пару раз я даже приносил Наталье Викторовне свежие цветы с клумбы у себя во дворе, за что был люто возненавидим всеми бабками, которые их так долго выращивали. Зато воспиталка заметно растаяла – объятья стали крепче, а однажды она даже чмокнула меня в щеку, когда мы расходились после рабочей смены.

Кульминация наступила почти ровно через месяц с момента, как я устроился ее помощником. На пенсию решила уйти пожилая воспитательница старшей группы, и по этому поводу все решили устроить банкет поздним вечером, когда всех детей уже развезут по домам. Весь женский коллектив, как водится, попивал шампанское, а я, бедный студент, притащил бутылку вина, и еще и банку пива по дороге в себя влил для уверенности – опять было в голове это странное чутье, что что-то поменяется.

Проводы длились несколько часов, за которые дамы существенно охмелели, да и я, в прочем, не отставал, со своим дешевым вином. Кто-то собирался на такси, за кем-то заезжали мужья, и, по итогу, мы остались с Натальей наедине. Я тоже уже сидел в «весёлом» состоянии в холле садика и натягивал кеды, представляя, какие сейчас будут летать надо мной вертолёты, когда вдруг услышал ругань со второго этажа.

Наташа опять выясняла отношения с мужем, и, как я понял из обрывков фраз – проблема была в том, что он не сможет за ней заехать. Я помотал головой, резонно думая, что чужие проблемы – явно не мои, но что-то все же заставило меня оторватья от скамейки и подняться наверх.

Моя старшая воспитательница сидела на диванчике в игровой комнате нашей группы с унылым видом. Раскрасневшееся от выпитого лицо совмещало в себе тоску и расстройство, очки сьехали на нос, юбка замялась и немного приподнялась, а лямка летней блузки упала с плеча, оголив часть лифа с кружевами по каемке. Именно последние две вещи и сработали в моей пьяной голове, извлекая воспоминание, что живем мы очень даже близко, просто на одном из поворотов мне направо, а Наташе налево.

Не успела вся логическая цепочка даже сформироваться в моем затуманенном сознании, как я уже поднимал женщину за локоть и, осыпая комплиментами, предлагал проводить ее, если не до дома, то, хотя бы до нашей развилки. Наташа, скорее для вида, по-отпиралась, но затем все-таки согласилась, еще сильнее покраснев.

Уже когда мы собирались выходить из раздевалки ребят, она вдруг остановилась, о чем-то напряженно думая. Затем она развернулась обратно и позвала меня за собой, говоря что хочет меня о чем-то спросить. На вопрос, «А почему не тут?», Наталья только покачала головой и зашла в комнату с детскими туалетами и душевой. Когда я, наконец, проследовал за ней, она закрыла за нами дверь и встала напротив меня, словно впервые со мной повстречавшись. Несколько минут она задумчиво глядела на меня, а затем просто и в лоб спросила «Я тебе правда так нравлюсь?». Пьяная краснота мигом сошла у меня с лица, заставив Наташу тихо рассмеяться от моей реакции, а я просто, на выдохе, ответил ей «Да». Она кивнула, скорее сама себе, а затем попросила меня выйти из комнаты.

Калейдоскоп эмоций, который тогда пролетел в моей голове, трудно описать. Были мысли, что меня уволят после этого, что я все запорол, и еще превеликое множество различного мусора разной степени негатива. Однако затем мои самобичевания прервал звук включившегося душа. Тихонько, я подошел поближе к закрытой двери, и встал рядом, внимательно прислушиваясь.

Звуки были странными – душ определенно работал, однако в какие-то моменты он затихал на короткое время (нагреватель при этом работал – Наташа точно не выключала воду), а затем, словно лил вхолостую на пол душевой, в то время как в туалете срабатывал слив. На третий раз я не выдержал и решил войти.

Одежда Натальи Викторовны аккуратно висела на крючке в углу туалета, а сама она, голая, сидела в центре площадки с душем. У меня полезли глаза на лоб, и сначала я не заметил одной детали, но потом самообладание ко мне вернулось, и я понял, почему душ на время замолкал.

Наташа сидела с лейкой целиком в заднице, и с напряжённым лицом ждала, когда ее нутро заполнится. На моих глазах эта женщина, немногим младше моей матери, засунула в зад очень немаленькую насадку душа и делала клизму, очевидно, для меня. Когда она, наконец, заметила меня, она просто пьяно хихикнула и тихонько пропела нашу песенку для малышей: «Попу мыть, попу мыть, попу надо мыть», а затем снова рассмеялась, одновременно доставая огромный набалдашник душа из своего ануса. Судя по абсолютно прозрачной струйке – промыла себя она хорошо, и заметил это не только я, потому что на сей раз Наталья к туалету не пошла, а просто крабиком пододвинулась к дырке слива и расслабила зад, с громкими звуками выпуская из себя воду. Всё это время она смотрела на меня, хихикая, а затем жестом показала на голую себя, и одетого, даже в кедах, меня: «Может, разденешься уже, а то неспортивненько как-то, что я одна тут свечусь».

Пока я осознал сказанное и начал раздеваться, Наташа вылезла из душа и не спеша повернулась ко мне спиной, наклонившись и уперев руки в поддон: «Только давай быстренько, нам еще домой идти». Она все с такой же пьяной и лукавой улыбкой повернула ко мне лицо, а затем добавила, в ответ на немой вопрос в моих глазах: «Судя по твоим рассказам про отношения защиты у тебя с собой, обычно, не водится, так что сзади», и когда я уже, свойственно пьяному себе, шумно набрал в рот слюны для плевка, Наташа добавила: «Ой, как маленький. Не видишь, что ли, что там после лейки этой? Давай так».

Даже так, стоя голой и загнутой, она звучала так, словно меня отчитывала мамка за очередной косяк в школе. Я хихикнул на пролетевшую в голове мысль про профдеформацию и нежно взял свою воспитательницу за ягодицы, разводя их в стороны.

Да, Наташа точно была права, что можно и без слюны – после невероятно большой насадки душа ее дыра, по-другому это было сложно назвать, оставалась открытой, с неровными краями ануса, иногда подрагивающего в порывах сжаться. Я осторожно ввел в нее указательный палец (почти не задев колечко!!), а затем приставил свой уже давно вставший член и вошёл, сразу провалившись на всю свою длину в 18 сантиметров. Ни малейшего сопротивления, ни трения из-за отсутствия смазки – растянутая жопа Натальи легко впустила меня, а ее влажная и мягкая кишка мгновенно обволокла член, пульсируя вокруг ствола своим жаром.

Пьяный и перевозбужденный, даже в такой растянутой дырке я смог сделать всего около десяти движений туда-сюда, прежде чем залил внутренности этой женщины. Наталья, почувствовав, как я обмяк внутри нее, медленно выпрямилась и с напускной обидой глянула на меня, снимая блузку и юбку с крючка: «И все? Теперь в должниках ходишь, Саша», а затем снова рассмеялась, на сей раз уже не пытаясь быть тише хоть капельку.

Прозвучали эти слова очень обидно – даже трезвый, я бы, наверное, немного взгрустнул, а уж для пьяного меня это была словно красная тряпка для быка. Уверенным для меня, и комичным до стыда для любого, кто бы это увидел, жестом поднятой ладони я задержал Наташу, заставив ее повесить одежду обратно. Сейчас, когда она снова стояла ко мне лицом, я нагло, захмелевшими глазами, рассматривал все ее потаенные ранее места: вагина, особенно для дважды рожавшей взрослой женщины, была очень даже ничего: толстые половые губы, естественно с небольшим кустом ( со слов Наташи – как муж забил, так и она перестала там траву косить еженедельно); широкие бёдра и небольшой живот, опять же, свойственные для дам в ее возрасте. Но самым главным – вишенкой на этот торте – была ее грудь. Без одежды в алкогольной призме восприятия, она казалась даже еще больше, чем до этого. Естественно, упустить такой возможности я не мог, и крепко обнял свою воспиталку, также, как и всегда, разве что теперь мы стояли голые, а из ее развороченной жопы по массивным бёдрам не спеша вытекали белые дорожки. Ее же объятия были больше похожи на материнские, что все еще выбивало меня из колеи, и, чтобы отвлечься от этих мыслей, а заодно и разогнать затянувшуюся тишину, я задал казавшийся мне тогда вполне естественным вопрос: «Наталья… Кхм, Наташа, а как в-ты…». Договорить она мне не дала, лукаво улыбнувшись и немного острнившись, она потрогала свою задницу и вытерла пальцы об собственное бедро: «Муж меня науськивал, все хотел, говорил потренируйся для начала, и попробуем. Ну и что?» — «Что?» — Тренировалась я, а он один раз всего, и сказал что всё не то, и так и не вернулся к этой теме. А мне то — понравилось, вот и стала дальше играться. Видимо, заигралась». На последних словах Наташа как-то погрустнела, и я, хоть и вообще впервые видел и такую растянутую дырку, да и «спал» с женщиной такого возраста, вновь приобнял ее, касаясь кончиками пальцев сначала ее ягодиц, а затем и краев дырочки: «Он у вас дурачок какой-то просто, а ты умница!».

После моих слов, и еще кучи комплиментов вдовесок, Наталья снова повеселела, но времени на продолжение у нас не оставалось, и мы решили быстро собираться и идти по домам, попутно допивая оставшееся у меня вино. Трусики она надевать отказалась наотрез – муж может заметить пятна, поэтому шли мы с ней, одетой в одну лишь юбку. Чтобы избежать проблем из-за моего залпа, еще на выходе из детского садика Наташа просто облизнула руку, и, сложив лодочкой, завела ее за спину, вставив четыре пальца на две костяшки в жопу. Благо, была еще весна, и сумерки наступали достаточно быстро, так что с первого взгляда вряд ли кто-то мог что-нибудь заметить.

Однако, примерно на половине пути, я, видимо, все-таки, достал ее подколами и предложениями где-нибудь избавиться от «груза» — абсолютно без стеснения, Наталья Викторовна завела меня в какие-то кусты, где села, и, приподняв юбку, за несколько минут выдавила из себя все оставленные в ее прямой кишке подарки.

До ее дома мы уже дошли без приключений, но во двор она мне заходить строго настрого запретила – мало ли, в окно увидят. Я опять почувствовал себя нашкодившим ребенком, которого отчитывает мать и на этом мы распрощались.

История реальна, и работал я с Натальей почти целый 2019 год, прежде чем она уволилась из-за переезда. Мы еще часто развлекались подобным образом, и на работе, и вне, и историй у меня осталось предостаточно. Даже сейчас мы поддерживаем с ней контакты.

Единственное, что я изменил — наши имена и не стал уточнять город действия, но поделиться готов всегда.

Прислано: Sunglasses_Guy