Говорят, что все медсестры шлюхи. Не знаю, как все, но вот я — да. Самый незабываемый секс был у меня на работе. Мне было 24 и я работала в маленьком ургентном отделении. Для тех, кто не знает что такой ургентный, расскажу. Это значит срочный. Пациентов к нам привозили на «скорой», мы занимались диагностикой, а дальше больной попадал в профильное отделение.

Заведующим у меня был некрасивый, но харизматичный еврей. Дежурства у нас были в основном суточные. Работали по двое — один врач и одна медсестра. Ординаторская и сестринская — через стенку. Мой зав слыл большим любителем женского пола, о чем меня предупредили сразу — мол, будет приставать. В тот момент, я не знала еще, чем все обернется для меня.

Зав был прям — буквально в первое же дежурство, он наблюдая, как ем пирожное с чаем, без всякого перехода в разговоре — спросил меня — «Ириш, а ты кушаешь?». Смысл дошел до меня сразу — его интересовал не крем в пирожном. Его интересовало, глотаю ли я другой «крем». Я сделала вид, что смущена. Следующий вопрос был в том же ключе — «А мокнешь?». Улыбнувшись, я сказала, что это как бы нормальный процесс, для девушек. Он засмеялся.

До вечера он меня не трогал. Зашел ко мне в сестринскую перед сном. Я уже лежала на разложенном диванчике, но не спала, а читала. Поэтому и дверь еще не заперла. Присев на диванчик он начал говорить. Говорить о том, что я ему понравилась. И мне с ним понравится тоже. Я молчала и смотрела ему в глаза.

Левую руку для удобства я положила под голову, и в той же позе оставалась, когда он пришел. Он взял меня за предплечье, вытащил мою руку из-под головы, и соскользнув к запястью, с силой прижал к постели. Силу я признавала. И он это понял. Отпустив руку, он тут же сжал пальцы на моем горле. Я не шевелилась, хотя дышать стало трудно.

Когда он отпустил мою шею, я перевернулась на бок.

Я была в легкой майке — верх хиркостюма сняла, чтобы не мять. Моя шея была открыта. Я почувствовала его пальцы на затылке, он едва касаясь, провел ими мне от линии роста волос, по шее, до позвоночника, насколько позволял сзади вырез майки. Я задышала чаще. Зав тут же грубо схватил меня за грудь, а секундой позже, залез под лифчик и больно выкрутил сосок. Я сдержала стон, хотя боль была сильной и он явно знал об этом. Одновременно он засунул мне в рот пальцы другой руки. Я непроизвольно начала их посасывать. Трусики мокли, и я чувствовала, что хочу не эти пальцы, а член.

Он засмеялся, и освободив меня от своих рук, ушел. Утром, он вел себя со мной как обычно. Словно ничего и не было.

Следующее дежурство с ним случилось дня через четыре. Я томилась самого утра. Выполняя очередную манипуляцию с пациентом, я почувствовала между ног пальцы зава, который в это время наблюдал за процедурой, стоя позади меня. Так было несколько раз. Я чувствовала тепло внизу живота. Возбуждение не покидало меня до самого вечера. Мы сели ужинать — ужинали всегда в ординаторской. Дверь была закрыта изнутри — мы всегда так делали, ибо частенько выпивали на работе. Пили и в этот раз. Водку. Зав сел за стол не напротив меня, как обычно, а рядом, по правую руку. Алкоголь уже подействовал на обоих. Он схватил меня за лицо и начал довольно нежно целовать. Я расслабилась и закрыла глаза. В этот момент я получила хлесткую пощечину, но поцелуй не прекратился. Потом еще одну и еще. Только потом он отпустил мое лицо и прекратил поцелуй.

Мы закончили ужин как ни в чем не бывало. Я вымыла посуду. Пока я это делала, он подошел ко мне сзади и схватил меня за волосы. Я продолжила споласкивать тарелки одну за одной, а он тянул меня за хвост одной рукой, и шлепал время от времени по ягодицам другой.

«Идем» сказал он, когда я закончила. Я покорно пошла за ним. Мы вышли из ординаторской и пошли в его кабинет. В кабинете он поставил меня спиной к столу и расстегнул мои форменные брюки. Спустив их до щиколоток вместе с трусиками, зав усадил меня на свой письменный стол и развел мои ноги. Он опустился на колени и начал ласкать меня там. Хотя нет, ласками это было только по началу. Он прикусывал мой клитор, совал пальцы мне во влагалище и в анус. Я текла как сука, но кончить не могла, так как привыкла к более нежному обращению. Это продолжалось долго. Он терзал мою киску изощренно, то присасываясь к ней, то теребя огрубевшими пальцами нежные места. Было больно. И приятно. Все его лицо было в моих выделениях. Он поднялся и грубо притянув меня к себе, стал целовать. «Пиздой твоей пахну, да?» спросил он елозя по моим губам своими. Он буквально вытирал мою смазку о мое же лицо и губы.

«Соси» услышала я, и стала перед ним на колени. Он достал свой член, приспустив брюки. Его член был не очень толстым, но длинным. Я взяла его рукой, он не поднялся еще до конца, но попав ко мне в рот, стал наливаться силой. Я ласкала головку языком, я заглатывала так глубоко как могла, я вертела головой и так и эдак, когда двигалась по всей длине. «Без рук» сказал он мне и я схватил меня за волосы. Он старался засунуть мне его в глотку. Я давилась. Текли слезы.

В углу кабинета стоял диван. Он сказал мне стать на нем как сучке, и я это сделала. Я прогнулась в пояснице, чтобы заву было удобнее вставить мне. От резкого толчка, я вскрикнула. Это было глубоко и больно. Он смеялся и сношал меня быстро и ритмично. Моя задница была так высоко, как возможно, а головой он уткнул меня в сиденье. Время от времени он бил меня по ягодицам стараясь сделать это как можно больнее. Я тащилась от такого обращения. «Какая ты там узкая. Всегда приятно ебать не рожавшую» услышала я. «Быстро на пол, на колени». Он вышел из меня. Он заставил меня лизать его яйца, заросшие волосами, пока додрачивал свой член у меня перед лицом. «Открой рот. Шире. Еще шире». Я была послушна. Я видела как он сливает мне в рот свою сперму, ее было много, и она была густой. Он рычал во время оргазма, а я глотала его семя, как послушная девочка. «Оближи его». Я обсосала его обвисший, расслабленный член. Он блестел от слюны и зав вытер его о мое лицо.

Он довольно улыбался, наблюдая как я одеваюсь. Задница горела огнем. Позже там проявились кровоподтеки. Я хотела прополоскать рот, но он не разрешил. Через время он трахнул мня еще раз. Но это — отдельная история.