Предупреждаю сразу, пишу я много, но больше не по теме, поэтому сюжет сильно растянут.

Предупреждаю сразу, пишу я много, но больше не по теме, поэтому сюжет сильно растянут.

Поворот 1.

Поворот 1.

Историю можно начать не с самого начала, а с главных моментов. Я со своей сестрой-близняшкой росли без матери, не в силу трагических событий, а потому что она нас бросила с отцом. Однако отец был молодцом и растил нас как должно родителю. Мы не нуждались ни в чем, в роскоши, конечно, не купались, но отец делал что мог. Первый поворот достойный упоминания — мачеха. Оля, долго встречалась с нашим отцом и наконец, он позвал ее замуж. Мы с сестрой были против, но на тот момент, мы были малы, поэтому наш голос лишь оттянул дату свадьбы. А после нее — мы успокоились.

Историю можно начать не с самого начала, а с главных моментов. Я со своей сестрой-близняшкой росли без матери, не в силу трагических событий, а потому что она нас бросила с отцом. Однако отец был молодцом и растил нас как должно родителю. Мы не нуждались ни в чем, в роскоши, конечно, не купались, но отец делал что мог. Первый поворот достойный упоминания — мачеха. Оля, долго встречалась с нашим отцом и наконец, он позвал ее замуж. Мы с сестрой были против, но на тот момент, мы были малы, поэтому наш голос лишь оттянул дату свадьбы. А после нее — мы успокоились.

Оля переехала в нашу квартиру и стала заниматься нами как подружка, а не как мать. Спустя год, мы уже и не понимали, как жили раньше. Она занималась домом, нашей учебой, собирала отца и всегда была рядом с ним. А глядя на отца мы всегда радовались, ведь он выглядел намного счастливее. Оля работала гинекологом в частной клинике по хирургии, хотя до этого училась и работала в Тайланде, зарплата ее была не очень большой, но даже ее приток внес в нашу жизнь красок. А потом отцу предложили работать на севере. Выбор был непростым, приезжать домой раз в пять месяцев, и зарабатывать в четыре раза больше, или быть дома ближе к ночи и один выходной за прежние деньги. Отец боялся за нас и за жену, но все же решил работать на благо семьи, мы уже заканчивали школу, и про университет надо было думать заранее. Каждый уезд отца мы плакали втроем, по приезду радовались все вместе как дети, а его нынешний доход позволял намного больше. Так и шли годы.

Оля переехала в нашу квартиру и стала заниматься нами как подружка, а не как мать. Спустя год, мы уже и не понимали, как жили раньше. Она занималась домом, нашей учебой, собирала отца и всегда была рядом с ним. А глядя на отца мы всегда радовались, ведь он выглядел намного счастливее. Оля работала гинекологом в частной клинике по хирургии, хотя до этого училась и работала в Тайланде, зарплата ее была не очень большой, но даже ее приток внес в нашу жизнь красок. А потом отцу предложили работать на севере. Выбор был непростым, приезжать домой раз в пять месяцев, и зарабатывать в четыре раза больше, или быть дома ближе к ночи и один выходной за прежние деньги. Отец боялся за нас и за жену, но все же решил работать на благо семьи, мы уже заканчивали школу, и про университет надо было думать заранее. Каждый уезд отца мы плакали втроем, по приезду радовались все вместе как дети, а его нынешний доход позволял намного больше. Так и шли годы.

Немного о нас: меня зовут Лизой, а мою сестру Катей, она старше меня на две минуты. Мы были очень хороши, оформившиеся груди размера второго, хоть и не большие, а нас устраивали. Рост у нас был небольшой, на уроках физры мы были ближе к концу по росту, но зато стройные. Волосы у нас были коричневыми, но мы гордо говорили — каштановые, вроде как это что-то меняло. В новом году мы поступили в колледж, что был недалеко от дома. Оля нас воспитывала не так как отец, он нас растил как копии, а она как две индивидуальности. Помимо этого Оля учила нас краситься, модно одеваться, разбираться в людях и литературе. Иногда у нас были пижамные вечеринки, когда Оля позволяла нам ходить неряхами и даже пить шампанское. Наверно за эти дни мы любили ее еще больше.

Немного о нас: меня зовут Лизой, а мою сестру Катей, она старше меня на две минуты. Мы были очень хороши, оформившиеся груди размера второго, хоть и не большие, а нас устраивали. Рост у нас был небольшой, на уроках физры мы были ближе к концу по росту, но зато стройные. Волосы у нас были коричневыми, но мы гордо говорили — каштановые, вроде как это что-то меняло. В новом году мы поступили в колледж, что был недалеко от дома. Оля нас воспитывала не так как отец, он нас растил как копии, а она как две индивидуальности. Помимо этого Оля учила нас краситься, модно одеваться, разбираться в людях и литературе. Иногда у нас были пижамные вечеринки, когда Оля позволяла нам ходить неряхами и даже пить шампанское. Наверно за эти дни мы любили ее еще больше.

Когда мы отпраздновали свое совершеннолетие, случился первый перелом, мы очень долго не знали, что произошло, но после очередного уезда отца, Оля изменилась, она смотрела на нас иначе и чаще всего просто отводила глаза, пока в какой-то день она не пришла в нашу комнату и хищно не улыбнулась. — Девочки, я хотела с вами поговорить. — мы сразу навострили ушки и сели на постель напротив Ольги. — вы уже взрослеете, а я даже не знаю что говорить… Вы знаете откуда берутся дети? Мы с Катей переглянулись. Не очень хотелось говорить, что знаем. Мы уже общались в школе с другими девочками, поэтому в общих чертах знали и про секс и про детей. Не то, что бы мы были отсталыми в данном вопросе, просто папа ограждал нас от этой темы, и воспитание не позволяло этого искать. Но вид Оли в последние дни придал нам решимости. — Знаем, — начала Катя. — нам в школе рассказала девочка из другого класса. — И много она рассказала? — мы замялись, но Оля улыбнулась и добавила. — Думаю не много. Давайте, так, я объявляю этот вечер пижамным и вечером я вам все сама расскажу.

Когда мы отпраздновали свое совершеннолетие, случился первый перелом, мы очень долго не знали, что произошло, но после очередного уезда отца, Оля изменилась, она смотрела на нас иначе и чаще всего просто отводила глаза, пока в какой-то день она не пришла в нашу комнату и хищно не улыбнулась. — Девочки, я хотела с вами поговорить. — мы сразу навострили ушки и сели на постель напротив Ольги. — вы уже взрослеете, а я даже не знаю что говорить… Вы знаете откуда берутся дети? Мы с Катей переглянулись. Не очень хотелось говорить, что знаем. Мы уже общались в школе с другими девочками, поэтому в общих чертах знали и про секс и про детей. Не то, что бы мы были отсталыми в данном вопросе, просто папа ограждал нас от этой темы, и воспитание не позволяло этого искать. Но вид Оли в последние дни придал нам решимости. — Знаем, — начала Катя. — нам в школе рассказала девочка из другого класса. — И много она рассказала? — мы замялись, но Оля улыбнулась и добавила. — Думаю не много. Давайте, так, я объявляю этот вечер пижамным и вечером я вам все сама расскажу.

Мы обрадовались. Из-за приезда отца в отпуск, у нас выпали две такие вечеринки, да и отношения с Олей нужно налаживать, она же не говорит, почему стала холодней. Мы сразу начали готовиться, как было уговорено раньше, мы убирали квартиру пока Оля ходит за покупками к вечеру. Потом мы одели пижамки, у меня она была с собачками, а у Кати с Кошечкой поперек тела, и уселись смотреть телевизор. Оля пришла часов в восемь. Она накрыла стол прямо у нас в комнате, и мы расположились на наших постелях. На столе был мартини и соки, небольшие закуски и фрукты. Еще мы заметили пакет, что Оля принесла с собой, но виду не подавали. Когда зажглись свечи, а Оля переоделась в свою пижаму — вечер был объявлен открытым. Нас прямо трясло, Оля никогда не говорила с ними о таких вещах, да и отношения с мальчиками не одобряла, а тут… — В общем, договоримся так, я хочу вам помочь, чтобы потом вы не плакали годами о неудачах и ужасах всего происходящего, но если вы не будете меня слушать, я вам не смогу помочь, поэтому прекращу наши занятия и просто пущу вас в свободное плаванье, и учитесь на своих ошибках сами. Это понятно? — мы закивали. — Хорошо, если вас что-то не устраивает, говорите сейчас и закончим эти уроки. — мы замотали головами. А Оля улыбнулась тепло и ласково. — Вот и хорошо. Тогда мы начнем. В этот вечер, Оля рассказала нам о том, что есть мир, который разбит на две части, каждая из которых делиться еще на более мелкие, но первоначально — это Общество и Жизнь. — Понимаете, общество диктует нам рамки поведения, за которые выходить нельзя, так как общество нас осудит. Кать ты что спишь!? — Катя тряхнула головой и замотала ею. Мы уже много выпили, и хотелось спать, но мы решили, что дождемся конца. — Но вне общества, начинается жизнь, где свои правила и законы. Например, вы знаете, что мы с вашим папой занимаемся сексом. Вот, а видели или слышали? Нет. Это пример общества — знать это одно, это не точно, а вот видеть и слышать — это другое, достоверное. Мы скрываем это от всех чужих и тех, кому этого знать не следует.

Мы обрадовались. Из-за приезда отца в отпуск, у нас выпали две такие вечеринки, да и отношения с Олей нужно налаживать, она же не говорит, почему стала холодней. Мы сразу начали готовиться, как было уговорено раньше, мы убирали квартиру пока Оля ходит за покупками к вечеру. Потом мы одели пижамки, у меня она была с собачками, а у Кати с Кошечкой поперек тела, и уселись смотреть телевизор. Оля пришла часов в восемь. Она накрыла стол прямо у нас в комнате, и мы расположились на наших постелях. На столе был мартини и соки, небольшие закуски и фрукты. Еще мы заметили пакет, что Оля принесла с собой, но виду не подавали. Когда зажглись свечи, а Оля переоделась в свою пижаму — вечер был объявлен открытым. Нас прямо трясло, Оля никогда не говорила с ними о таких вещах, да и отношения с мальчиками не одобряла, а тут… — В общем, договоримся так, я хочу вам помочь, чтобы потом вы не плакали годами о неудачах и ужасах всего происходящего, но если вы не будете меня слушать, я вам не смогу помочь, поэтому прекращу наши занятия и просто пущу вас в свободное плаванье, и учитесь на своих ошибках сами. Это понятно? — мы закивали. — Хорошо, если вас что-то не устраивает, говорите сейчас и закончим эти уроки. — мы замотали головами. А Оля улыбнулась тепло и ласково. — Вот и хорошо. Тогда мы начнем. В этот вечер, Оля рассказала нам о том, что есть мир, который разбит на две части, каждая из которых делиться еще на более мелкие, но первоначально — это Общество и Жизнь. — Понимаете, общество диктует нам рамки поведения, за которые выходить нельзя, так как общество нас осудит. Кать ты что спишь!? — Катя тряхнула головой и замотала ею. Мы уже много выпили, и хотелось спать, но мы решили, что дождемся конца. — Но вне общества, начинается жизнь, где свои правила и законы. Например, вы знаете, что мы с вашим папой занимаемся сексом. Вот, а видели или слышали? Нет. Это пример общества — знать это одно, это не точно, а вот видеть и слышать — это другое, достоверное. Мы скрываем это от всех чужих и тех, кому этого знать не следует.

— Там мы, что не родные? — Почему же, вы просто еще дети, маленькие девочки, вы этого можете не понять. Поэтому я и веду этот разговор, чтобы вы все понимали правильно. Итак, что есть два мира, вы поняли? Хорошо. Вы хотите стать частью жизни этого дома? Чтобы мы с вами делали здесь то, что нужно скрывать ото всех, кроме нас?

— Там мы, что не родные? — Почему же, вы просто еще дети, маленькие девочки, вы этого можете не понять. Поэтому я и веду этот разговор, чтобы вы все понимали правильно. Итак, что есть два мира, вы поняли? Хорошо. Вы хотите стать частью жизни этого дома? Чтобы мы с вами делали здесь то, что нужно скрывать ото всех, кроме нас?

Мы переглянулись. Это было предложение, которое может не повториться. Поэтому мы согласились.- Какие вы у меня уже большие девочки. Но помните, дороги назад не будет, вы уже будете знать то, что нельзя ни показывать, ни разглашать. Все равно хотите? Ладно. Но уже завтра. — мы сразу замычали, что и почему, только стало интересно и прочее. — Хорошо. Но что же нам… Давайте так, мы с вами уже большие девочки и готовы вступить в новую жизнь, поэтому нужно быть немного свободнее. С этого дня, мы с вами будем ходить дома без одежды. — мы выпучили свои глаза на Олю, но видя что ее глаза затухают, мы сразу сказали «давай». — Ну вы и храбрые… Ну раз такое дело…

Мы переглянулись. Это было предложение, которое может не повториться. Поэтому мы согласились.- Какие вы у меня уже большие девочки. Но помните, дороги назад не будет, вы уже будете знать то, что нельзя ни показывать, ни разглашать. Все равно хотите? Ладно. Но уже завтра. — мы сразу замычали, что и почему, только стало интересно и прочее. — Хорошо. Но что же нам… Давайте так, мы с вами уже большие девочки и готовы вступить в новую жизнь, поэтому нужно быть немного свободнее. С этого дня, мы с вами будем ходить дома без одежды. — мы выпучили свои глаза на Олю, но видя что ее глаза затухают, мы сразу сказали «давай». — Ну вы и храбрые… Ну раз такое дело…

Оля поднялась с кровати и через голову стянула пижаму. Мы сразу посмотрели на нее новым взглядом. Раньше мы видели ее только в халате, а тут. У нее была крупная грудь, стройное тело, не лишенное округлостей, а вот между ее ног, где не было трусиков, была лысенькая пися. Оля погладила себя по грудям, провела руками по боку и закончила на попе. «А вы чего же ждете?», после чего она взяла стакан со стола и запустив в него пальцы, стала брызгать на нас остатками мартини. Мы захохотали и сняли с себя нашу немногочисленную одежду. Первое ощущение было не очень приятным. Но Оля усадила нас назад и продолжила лекцию. — До этого момента вы были в рамках общества, поэтому вы себя и чувствуете так неуютно. И вот с этим нужно бороться, иначе вы и замуж не сможете выйти, это сейчас вы стесняетесь, а через лет пять вообще не сможете без оков одежд. А так хорошего мальчика не найти. Мы еще сидели полчаса и слушали нашего лектора, а потом она убрала стол и уложила нас по постелям.

Оля поднялась с кровати и через голову стянула пижаму. Мы сразу посмотрели на нее новым взглядом. Раньше мы видели ее только в халате, а тут. У нее была крупная грудь, стройное тело, не лишенное округлостей, а вот между ее ног, где не было трусиков, была лысенькая пися. Оля погладила себя по грудям, провела руками по боку и закончила на попе. «А вы чего же ждете?», после чего она взяла стакан со стола и запустив в него пальцы, стала брызгать на нас остатками мартини. Мы захохотали и сняли с себя нашу немногочисленную одежду. Первое ощущение было не очень приятным. Но Оля усадила нас назад и продолжила лекцию. — До этого момента вы были в рамках общества, поэтому вы себя и чувствуете так неуютно. И вот с этим нужно бороться, иначе вы и замуж не сможете выйти, это сейчас вы стесняетесь, а через лет пять вообще не сможете без оков одежд. А так хорошего мальчика не найти. Мы еще сидели полчаса и слушали нашего лектора, а потом она убрала стол и уложила нас по постелям.

Поворот 2.

Поворот 2.

Новые дни мы начали не очень смело, но видя Ольгу, которая щеголяла по дому, в чем мать родила, постепенно привыкли. Уже без проблем приходили и снимали все с себя. В преддверье очередных месячных, мы пошли к Ольге, мы уже давно в этом не новички, но как быть с бельем дома, не кровью же заливаться. Оля сделал очень задумчивое лицо, и сказала, что есть выход, но это вечером когда она вернется. Мы вновь сидели в ожидании. Понятие пижамного вечера исчезло само собой, так как пижам мы теперь не носили, но вот разговоры вечерами проходили чаще. Оля нам рассказывала о строении тела человека, пользуюсь равно и учебниками и журналами, однако на себе или нас ничего не показывала, поэтому вечерами мы много болтались на ее кровати. Теперь что-то новенькое. Катя говорила, что Оля принесет тампоны, и не прогадала. Вечером мы сидели на моей постели, а Оля напротив. — Ну, что мои девочки, перейдем к практике. — Оля отодвинулась к стене и широко раздвинула ноги, предварительно подняв их на кровать. Мы сразу устремили взгляды на ее вагину. Она спокойно, раздвинула большие половые губки и растянула вход во влагалище. — Это девочки, дырочка взрослой женщины. Для того чтобы она стала такой нужно всего раз ввести в нее что-нибудь крупное, типа полового члена мужчины или фаллоса, это больно, но потом боли не будет. Как я уже вам рассказывала, во время секса, женщина испытывает очень приятные ощущения, да еще и дополнительные плюсы в этом есть. Как пример — ваше положение. Тампоны. — Оля спустила ноги и взяла из пакетика несколько тампонов и показала нам. — Для вас это вариант не отказываться от свободы. Но вы еще такие маленькие… — Я бы хотела попробовать. — неожиданно для самой себя сказала я. — И я! — догналась Катя. — Что вы говорите, это же больно. Или вы… как бы сказать. Может у вас есть желания? Или вы от меня что-то скрываете?

Новые дни мы начали не очень смело, но видя Ольгу, которая щеголяла по дому, в чем мать родила, постепенно привыкли. Уже без проблем приходили и снимали все с себя. В преддверье очередных месячных, мы пошли к Ольге, мы уже давно в этом не новички, но как быть с бельем дома, не кровью же заливаться. Оля сделал очень задумчивое лицо, и сказала, что есть выход, но это вечером когда она вернется. Мы вновь сидели в ожидании. Понятие пижамного вечера исчезло само собой, так как пижам мы теперь не носили, но вот разговоры вечерами проходили чаще. Оля нам рассказывала о строении тела человека, пользуюсь равно и учебниками и журналами, однако на себе или нас ничего не показывала, поэтому вечерами мы много болтались на ее кровати. Теперь что-то новенькое. Катя говорила, что Оля принесет тампоны, и не прогадала. Вечером мы сидели на моей постели, а Оля напротив. — Ну, что мои девочки, перейдем к практике. — Оля отодвинулась к стене и широко раздвинула ноги, предварительно подняв их на кровать. Мы сразу устремили взгляды на ее вагину. Она спокойно, раздвинула большие половые губки и растянула вход во влагалище. — Это девочки, дырочка взрослой женщины. Для того чтобы она стала такой нужно всего раз ввести в нее что-нибудь крупное, типа полового члена мужчины или фаллоса, это больно, но потом боли не будет. Как я уже вам рассказывала, во время секса, женщина испытывает очень приятные ощущения, да еще и дополнительные плюсы в этом есть. Как пример — ваше положение. Тампоны. — Оля спустила ноги и взяла из пакетика несколько тампонов и показала нам. — Для вас это вариант не отказываться от свободы. Но вы еще такие маленькие… — Я бы хотела попробовать. — неожиданно для самой себя сказала я. — И я! — догналась Катя. — Что вы говорите, это же больно. Или вы… как бы сказать. Может у вас есть желания? Или вы от меня что-то скрываете?

Мы рассказали Оле, что уже неделю как начали мастурбировать. Ее уроки очень нас возбуждали, да и само осознание свободы в доме добавляло остроты. Мы и раньше трогали себя, но стыдились этого. Но после того как мы стали раскрепощаться, мы уже не стеснялись подобных разговором, по крайней мере между собой. Мы выяснили, что очень сильно течем, когда ходим дома голые и уже изучили строение своих писек на наличие эрогенных зон. Оля нас осудила и сказала, что мы огораживаемся от нее. Но мы тут же сели к ней и обняли ее голое тело, просили не останавливать уроки, что мы ошиблись, теперь все будем рассказывать ей. Она улыбнулась и спустила руки к нашим писькам, а потом стала гладить их. Мы сидели, не шелохнувшись, и получали удовольствие, когда она опытной рукой стала натирать наши клиторы. Я кончила первой и сжала ее руку ногами, а от моего вскрика и стона кончила Катя. — Так вы у меня еще и распутные девки! — Оля шутливо шлепнула нас по попкам и отправила на кровать напротив. — ну что же, я не хотела вас торопить, ну раз вы такие. — мы еще не отошедшие от оргазма только захихикали. — Тогда ладно, но учтите, боль это часть жизни женщины, сначала девственность, потом попка. — мы аж вскинулись. — Что вы на меня так смотрите? Мужчины обожают женские попки, так что их тоже нужно раскрывать. Ладно если вы не готовы… — Мы готовы. — почти хором сказали мы. — Все вы торопитесь. Завтра мы начнем, а вы в знак готовности, потрудитесь приготовить речь, о том, что вы от меня утаиваете или боитесь спросить.

Мы рассказали Оле, что уже неделю как начали мастурбировать. Ее уроки очень нас возбуждали, да и само осознание свободы в доме добавляло остроты. Мы и раньше трогали себя, но стыдились этого. Но после того как мы стали раскрепощаться, мы уже не стеснялись подобных разговором, по крайней мере между собой. Мы выяснили, что очень сильно течем, когда ходим дома голые и уже изучили строение своих писек на наличие эрогенных зон. Оля нас осудила и сказала, что мы огораживаемся от нее. Но мы тут же сели к ней и обняли ее голое тело, просили не останавливать уроки, что мы ошиблись, теперь все будем рассказывать ей. Она улыбнулась и спустила руки к нашим писькам, а потом стала гладить их. Мы сидели, не шелохнувшись, и получали удовольствие, когда она опытной рукой стала натирать наши клиторы. Я кончила первой и сжала ее руку ногами, а от моего вскрика и стона кончила Катя. — Так вы у меня еще и распутные девки! — Оля шутливо шлепнула нас по попкам и отправила на кровать напротив. — ну что же, я не хотела вас торопить, ну раз вы такие. — мы еще не отошедшие от оргазма только захихикали. — Тогда ладно, но учтите, боль это часть жизни женщины, сначала девственность, потом попка. — мы аж вскинулись. — Что вы на меня так смотрите? Мужчины обожают женские попки, так что их тоже нужно раскрывать. Ладно если вы не готовы… — Мы готовы. — почти хором сказали мы. — Все вы торопитесь. Завтра мы начнем, а вы в знак готовности, потрудитесь приготовить речь, о том, что вы от меня утаиваете или боитесь спросить.

Мы не медлили. Катя начала рассказывать, что завидует сиськам Оли, что хочет знать больше и не боится первого секса. Я сказала, что переживаю на счет того, что все говорят о том, что девушка должна хранить себя до свадьбы. За такое признание я получила по попе, так как это часть рабства общества. Потом мы легли спать все вместе у Оли, а я думала, что именно на этой кровати папа трахает ее.

Мы не медлили. Катя начала рассказывать, что завидует сиськам Оли, что хочет знать больше и не боится первого секса. Я сказала, что переживаю на счет того, что все говорят о том, что девушка должна хранить себя до свадьбы. За такое признание я получила по попе, так как это часть рабства общества. Потом мы легли спать все вместе у Оли, а я думала, что именно на этой кровати папа трахает ее.

Поворот 3.

Поворот 3.

В новый день мы с Катей вошли очень возбужденными. Мысли так и крутились у нас в голове, что ждет нас вечером? На парах мы откровенно считали ворон. На переменах ни с кем не говорили, а в туалете терли свои письки как в последний раз. Я залазила на унитаз ногами и широко разводила ноги, пальчиками пробегала по мокрым складочкам, смачивала пальчики и разминала клитор до красна. А в момент оргазма, кусала свою руку, чтобы не закричать. На последнем уроке я думала, о том, как же раньше я была окружена запретами и стереотипами, а теперь мы с Катей становимся свободными. Домой мы летели как на крыльях. Едва наши ноги ступили в квартиру, мы скинули всю одежду и щипая друг дружку за попки и сиси бежали по квартире. Убрались в доме, приготовили постель Оли. Раньше она запрещала нам копаться в ее вещах, но не теперь. Ближе к вечеру, Катя уже откровенно мастурбировала передо мной, а я возбуждалась и растирала свои выделения по ногам. А потом пришла Оля. — Девочки, Катя, Лиза. Сегодня вы в последний раз говорите мне, идем мы до конца обучения, или откладываем это на лучшие дни.

В новый день мы с Катей вошли очень возбужденными. Мысли так и крутились у нас в голове, что ждет нас вечером? На парах мы откровенно считали ворон. На переменах ни с кем не говорили, а в туалете терли свои письки как в последний раз. Я залазила на унитаз ногами и широко разводила ноги, пальчиками пробегала по мокрым складочкам, смачивала пальчики и разминала клитор до красна. А в момент оргазма, кусала свою руку, чтобы не закричать. На последнем уроке я думала, о том, как же раньше я была окружена запретами и стереотипами, а теперь мы с Катей становимся свободными. Домой мы летели как на крыльях. Едва наши ноги ступили в квартиру, мы скинули всю одежду и щипая друг дружку за попки и сиси бежали по квартире. Убрались в доме, приготовили постель Оли. Раньше она запрещала нам копаться в ее вещах, но не теперь. Ближе к вечеру, Катя уже откровенно мастурбировала передо мной, а я возбуждалась и растирала свои выделения по ногам. А потом пришла Оля. — Девочки, Катя, Лиза. Сегодня вы в последний раз говорите мне, идем мы до конца обучения, или откладываем это на лучшие дни.

Если вы согласитесь сегодня, я буду вашей Хозяйкой. Так как чувство боли может отпугнуть вас и мне придется вас контролировать. Если нет, я вас не тороплю. Первой отозвалась Катя. — Оля, мы давно готовы, ты не смотри на нас как на детей, мы уже выросли и разбираемся во многом. — Тогда с этого момента, вы зовете меня в обществе мамой, или мамочкой. А дома, я для вас Хозяйка. А вы мои послушные ученицы.

Если вы согласитесь сегодня, я буду вашей Хозяйкой. Так как чувство боли может отпугнуть вас и мне придется вас контролировать. Если нет, я вас не тороплю. Первой отозвалась Катя. — Оля, мы давно готовы, ты не смотри на нас как на детей, мы уже выросли и разбираемся во многом. — Тогда с этого момента, вы зовете меня в обществе мамой, или мамочкой. А дома, я для вас Хозяйка. А вы мои послушные ученицы.

Мы расцеловали ее. Наш день настал. Да еще ко всему впереди было два выходных. Оля сразу отправила нас в комнату. Мы сидели в бешеном ожидании, а когда вошла Оля, мы ахнули. Светлые волосы Оли… тьфу, то есть Хозяйки, были схвачены толстой лентой и висели на подобии хвоста сзади. Макияж она нанесла строгий, с темными тонами. Грудь ее была обхвачена пустым лифчиком, который только поддерживал грудь, но не скрывал ее совершенно. На ее ногах были одеты чулки в сеточку, а на ногах были туфли на высоких шпильках. В руках у нее был пакет, который мы видели в наш первых день свободы. — Теперь так, маленькие девки, с этого дня вы мои ученицы, а значит нужно выбрать ваш профиль обучения. Я уже говорила, что женщины делятся на три типа, кто же вы?

Мы расцеловали ее. Наш день настал. Да еще ко всему впереди было два выходных. Оля сразу отправила нас в комнату. Мы сидели в бешеном ожидании, а когда вошла Оля, мы ахнули. Светлые волосы Оли… тьфу, то есть Хозяйки, были схвачены толстой лентой и висели на подобии хвоста сзади. Макияж она нанесла строгий, с темными тонами. Грудь ее была обхвачена пустым лифчиком, который только поддерживал грудь, но не скрывал ее совершенно. На ее ногах были одеты чулки в сеточку, а на ногах были туфли на высоких шпильках. В руках у нее был пакет, который мы видели в наш первых день свободы. — Теперь так, маленькие девки, с этого дня вы мои ученицы, а значит нужно выбрать ваш профиль обучения. Я уже говорила, что женщины делятся на три типа, кто же вы?

Мы сразу вспомнили тот разговор, когда Оля рассказывала нам о том, что все женщины по большей части это: Шлюхи — те кто не отказывает себе в удовольствии. Шалавы или сучки — те которые не могут никому отказать. Целки — те кто бережёт себя до самой старости и не знает радости секса. — Шлюха! — сказала Катя. — Сучка — почти мгновенно ответила я.

Мы сразу вспомнили тот разговор, когда Оля рассказывала нам о том, что все женщины по большей части это: Шлюхи — те кто не отказывает себе в удовольствии. Шалавы или сучки — те которые не могут никому отказать. Целки — те кто бережёт себя до самой старости и не знает радости секса. — Шлюха! — сказала Катя. — Сучка — почти мгновенно ответила я.

Итого, мы ответили синхронно, но ответы наши разделились. Оля сделала акцент на этом, хотя я хотела поменять ответ. Мы индивидуальны, это она повторила еще раз. Поэтому так и решим. Я не стала обижаться, сама же ляпнула. Я уже представляла, что меня будут брать всегда и часто, а вот моя сестренка оказалась наглее, или просто умнее. Ольга хлопнула в ладоши и сказала мне ложиться на спину. Я тут же упала на постели и развела ноги. Наверно это была очень эротичная картина, молодая девочка, хрупкая и невинная, развела широко ноги, между которыми уже блестела ее пися, небольшой пушок на лобке покрытый капельками, только добавлял изюминки. Катя сказала, что она хочет быть первой, но Ольга сказала, что мнение Кати идет только после ее мнения, а вот мое уже значения не имеет. После этого Ольга достала из сумочки 2 шприца и положила один на тумбочку. Второй она наполнила какой-то жидкостью и мелкими укольчиками стала колоть мне между ног. Это было почти не больно, тонкая игла только касалась меня, и вот ее уже нет. После уколов прошло минуты три, и я почти перестала ощущать свою промежность, она словно затекла. Я стала переживать, но Ольга сказала, что это поможет мне пропустить самую резкую боль. После этого она поставила меня и пододвинула стул, на него она поместила крупный фаллос.

Итого, мы ответили синхронно, но ответы наши разделились. Оля сделала акцент на этом, хотя я хотела поменять ответ. Мы индивидуальны, это она повторила еще раз. Поэтому так и решим. Я не стала обижаться, сама же ляпнула. Я уже представляла, что меня будут брать всегда и часто, а вот моя сестренка оказалась наглее, или просто умнее. Ольга хлопнула в ладоши и сказала мне ложиться на спину. Я тут же упала на постели и развела ноги. Наверно это была очень эротичная картина, молодая девочка, хрупкая и невинная, развела широко ноги, между которыми уже блестела ее пися, небольшой пушок на лобке покрытый капельками, только добавлял изюминки. Катя сказала, что она хочет быть первой, но Ольга сказала, что мнение Кати идет только после ее мнения, а вот мое уже значения не имеет. После этого Ольга достала из сумочки 2 шприца и положила один на тумбочку. Второй она наполнила какой-то жидкостью и мелкими укольчиками стала колоть мне между ног. Это было почти не больно, тонкая игла только касалась меня, и вот ее уже нет. После уколов прошло минуты три, и я почти перестала ощущать свою промежность, она словно затекла. Я стала переживать, но Ольга сказала, что это поможет мне пропустить самую резкую боль. После этого она поставила меня и пододвинула стул, на него она поместила крупный фаллос.

Я еще больше стала переживать, он был толщиной с мое запястье. Ольга же просто поставила меня над ним и слегка надавила на плечи. Когда головка фаллоса коснулась моей дырочки, Ольга сказала что может быть больно, но не успела я ей ответить, как она ударила меня под одно колено и сразу нажала на плечи. Бугристый фаллос в виде члена пробил мою нежную дырочку и ворвался внутрь до самого конца. Мне было больно, но как то издали. Сам факт присутствия инородного тела во мне возбуждал меня сильнее страха. Ольга отошла от меня на шаг и обратилась к Кате. — Как тебе наша сучка? — Очень классная… сучка. — пролепетала Катя, одной рукой тиская себя за писю. — Ну, больно сучка? — Почти нет. — ответила я и посмотрела вниз. Среди моих волосиков красными контурами выдавались мои губки, а светлый фаллос слегка окрасился кровью. Эта картина меня очень возбуждала, жаль, что я не ощущаю его как надо. — Поприседай на нем. — распорядилась Оля. И я сделал пару попыток подняться с него и сесть обратно. Это было сложно, но ничего страшного не было, только крови прибавилось. — Вот и здорово. Теперь вставай раком на постель и разведи попку. Я поднялась с члена и на слабых ногах залезла на постель. Взявшись за свои половинки, я раздвинула их и услышала вздох Кати. «Какая большая» — сказала она, и я невольно улыбнулась. Я теперь женщина. Ольга подошла ко мне и намазала мою попку кремом, все это я только понимала, так как ничего еще не ощущала. А потом она сильно толкнула меня в попу. Я упала на постель. — Все милочка, с тобой закончили. Надеюсь ты довольна? — Да мама. Ой то есть Хозяйка… — поправилась я. — Да ничего, — Оля улыбнулась и пощупала мою дырку. — Потом привыкнешь. Кать, теперь ты. С Катей все прошло, так же как и со мной. И только когда Оля запихнула в Катю толстую пробку, я пощупала свой зад. У меня тоже была затычка в заднице. Потом Ольга провела нам гинекологический осмотр со всеми необходимыми процедурами. Где она смазывала наши повреждения, где то немного подрезала лохмотья. Закончилось все уколами снотворного, чтобы мы проспали до завтра, когда все заживет.

Я еще больше стала переживать, он был толщиной с мое запястье. Ольга же просто поставила меня над ним и слегка надавила на плечи. Когда головка фаллоса коснулась моей дырочки, Ольга сказала что может быть больно, но не успела я ей ответить, как она ударила меня под одно колено и сразу нажала на плечи. Бугристый фаллос в виде члена пробил мою нежную дырочку и ворвался внутрь до самого конца. Мне было больно, но как то издали. Сам факт присутствия инородного тела во мне возбуждал меня сильнее страха. Ольга отошла от меня на шаг и обратилась к Кате. — Как тебе наша сучка? — Очень классная… сучка. — пролепетала Катя, одной рукой тиская себя за писю. — Ну, больно сучка? — Почти нет. — ответила я и посмотрела вниз. Среди моих волосиков красными контурами выдавались мои губки, а светлый фаллос слегка окрасился кровью. Эта картина меня очень возбуждала, жаль, что я не ощущаю его как надо. — Поприседай на нем. — распорядилась Оля. И я сделал пару попыток подняться с него и сесть обратно. Это было сложно, но ничего страшного не было, только крови прибавилось. — Вот и здорово. Теперь вставай раком на постель и разведи попку. Я поднялась с члена и на слабых ногах залезла на постель. Взявшись за свои половинки, я раздвинула их и услышала вздох Кати. «Какая большая» — сказала она, и я невольно улыбнулась. Я теперь женщина. Ольга подошла ко мне и намазала мою попку кремом, все это я только понимала, так как ничего еще не ощущала. А потом она сильно толкнула меня в попу. Я упала на постель. — Все милочка, с тобой закончили. Надеюсь ты довольна? — Да мама. Ой то есть Хозяйка… — поправилась я. — Да ничего, — Оля улыбнулась и пощупала мою дырку. — Потом привыкнешь. Кать, теперь ты. С Катей все прошло, так же как и со мной. И только когда Оля запихнула в Катю толстую пробку, я пощупала свой зад. У меня тоже была затычка в заднице. Потом Ольга провела нам гинекологический осмотр со всеми необходимыми процедурами. Где она смазывала наши повреждения, где то немного подрезала лохмотья. Закончилось все уколами снотворного, чтобы мы проспали до завтра, когда все заживет.

Поворот 4.

Поворот 4.

Новый день. Я проснулась первой, между ног было больно, но желание пописать было сильнее. Вот когда я начала мочиться, вот тогда стало больно. Мою киску словно обжигало огнем. Потом пришло время вынимать пробку из зада. Как ни странно у меня это не получилось. Пробка мне сильно не мешала, но когда я ее потрогала, она показалась мне просто огромной. Я пошла к Оле и разбудила ее. Она сказала, что вытащит ее, когда Катя проснется. Но Катя показалась в проеме и сразу стала жаловаться на боль. Оля вырвала из нас пробки и после туалета смазала все наши дырочки, мы их даже не трогали, боялись боли. Весь остаток дня мы провели вне дома. Оля сводила нас в Торговый цент, где мы кушали, ходили по магазинам и сходили в Кино. Когда же вечером мы вернулись, Оля угостила нас шампанским и отправила спать. Мы уснули как подрубленные. Ночью я проснулась и решилась потрогать себя, пока никто не видит. Я была шокирована, раньше я не могла без боли просунуть в себя и мизинец, а сейчас два моих пальчика провалились в мокрое пространство. Чувство было абсолютно новым, но мне сразу понравилось это ощущение. Помастурбировать я не смогла, не все еще зажило.

Новый день. Я проснулась первой, между ног было больно, но желание пописать было сильнее. Вот когда я начала мочиться, вот тогда стало больно. Мою киску словно обжигало огнем. Потом пришло время вынимать пробку из зада. Как ни странно у меня это не получилось. Пробка мне сильно не мешала, но когда я ее потрогала, она показалась мне просто огромной. Я пошла к Оле и разбудила ее. Она сказала, что вытащит ее, когда Катя проснется. Но Катя показалась в проеме и сразу стала жаловаться на боль. Оля вырвала из нас пробки и после туалета смазала все наши дырочки, мы их даже не трогали, боялись боли. Весь остаток дня мы провели вне дома. Оля сводила нас в Торговый цент, где мы кушали, ходили по магазинам и сходили в Кино. Когда же вечером мы вернулись, Оля угостила нас шампанским и отправила спать. Мы уснули как подрубленные. Ночью я проснулась и решилась потрогать себя, пока никто не видит. Я была шокирована, раньше я не могла без боли просунуть в себя и мизинец, а сейчас два моих пальчика провалились в мокрое пространство. Чувство было абсолютно новым, но мне сразу понравилось это ощущение. Помастурбировать я не смогла, не все еще зажило.

Следующим утром я проснулась последняя. Оля уже кормила Катю, которая сидела на крупной пробке черного цвета. Когда я вошла, Оля вручила мне тампон и инструкцию. Только тогда я заметила кровь. После установки тампона, я вернулась и была усажена попкой на такую же пробку как под Катей. Моя попочка очень сопротивлялась, но мне и не нужно было засовывать ее в себя, это бы простой растяжитель, который должен был нам служить стулом в течении двух недель. Ольга сказала, что на неделе она закончит процедуру нашего удочерения, чтобы быть нашим официальным представителем. А пока она займется нашим воспитанием, как и должно Хозяйке. Мы теперь большие девочки со своей ответственностью. Для начала нам были «выданы» наши привилегии: — Мы могли не носить нижнего белья вне дома, конечно пока по желанию. — Мы могли спать вместе, а иногда и с Олей. — Оля пообещала заняться нашими сиськами и развить нашу сексуальность. — Оля разрешила нам гулять с парнями, но пока мы в этом не разбираемся — не трахаться.

Следующим утром я проснулась последняя. Оля уже кормила Катю, которая сидела на крупной пробке черного цвета. Когда я вошла, Оля вручила мне тампон и инструкцию. Только тогда я заметила кровь. После установки тампона, я вернулась и была усажена попкой на такую же пробку как под Катей. Моя попочка очень сопротивлялась, но мне и не нужно было засовывать ее в себя, это бы простой растяжитель, который должен был нам служить стулом в течении двух недель. Ольга сказала, что на неделе она закончит процедуру нашего удочерения, чтобы быть нашим официальным представителем. А пока она займется нашим воспитанием, как и должно Хозяйке. Мы теперь большие девочки со своей ответственностью. Для начала нам были «выданы» наши привилегии: — Мы могли не носить нижнего белья вне дома, конечно пока по желанию. — Мы могли спать вместе, а иногда и с Олей. — Оля пообещала заняться нашими сиськами и развить нашу сексуальность. — Оля разрешила нам гулять с парнями, но пока мы в этом не разбираемся — не трахаться.

Затем мы получили наши ограничения: — Мне на правах будущей Сучки, запрещалось отказывать Кате в ее утехах, какими бы они не были. — Мы не могли спать «пустыми». Оля выдала нам небольшой набор игрушек, с которыми мы должны были спать ежедневно, до ее дальнейших распоряжений. — Если Оля нам дает указания — мы выполняем. Это не ограничение свободы, это уроки на которые мы сами согласились. В список воспитания входило многое: Для начала, после нашего восстановления, Оля стала нас трахать игрушками каждый день, добиваясь пока мы, не кончим раза три. По началу, это было сложно, так как удовлетворение наступало после первого оргазма. Но Оля не сдавалась и стала давать нам таблетки «для любви». И начиная со второй недели, мы могли кончить по пять раз, не теряя пыла. Еще Оля учила нас лизать друг друга и ее. Она могла долго наслаждаться нашими вылизываниями и понукать нас, где мы не правы и как надо. Зато друг для друга мы старались уже учеными языками.

Затем мы получили наши ограничения: — Мне на правах будущей Сучки, запрещалось отказывать Кате в ее утехах, какими бы они не были. — Мы не могли спать «пустыми». Оля выдала нам небольшой набор игрушек, с которыми мы должны были спать ежедневно, до ее дальнейших распоряжений. — Если Оля нам дает указания — мы выполняем. Это не ограничение свободы, это уроки на которые мы сами согласились. В список воспитания входило многое: Для начала, после нашего восстановления, Оля стала нас трахать игрушками каждый день, добиваясь пока мы, не кончим раза три. По началу, это было сложно, так как удовлетворение наступало после первого оргазма. Но Оля не сдавалась и стала давать нам таблетки «для любви». И начиная со второй недели, мы могли кончить по пять раз, не теряя пыла. Еще Оля учила нас лизать друг друга и ее. Она могла долго наслаждаться нашими вылизываниями и понукать нас, где мы не правы и как надо. Зато друг для друга мы старались уже учеными языками.

Оля стала разводить наши уроки, Катю она учила отдельно от меня, а меня от нее. Мне доставались уроки поз и различного подчинения. Со временем я стала такой блядью… Едва я входила домой и снимала одежду, как Катя говорила мне вылизать ее попку и письку, после чего трахала меня своей рукой. Ее рука свободно залазила в мою дырку, а вот Олина еще не могла. Зато Оля могла приказать мне встать раком у дивана, чтобы она сложила на меня ноги, и так я могла стоять по часу, после чего я получала свою серию оргазмов. Наверно поэтому у меня сложилось ощущение, что подчинение — это начало удовольствия. Чему училась Катя я не знала, она не говорила, а когда я спрашивала, она плевала в мой рот и била по попе, после чего одевала страпон и трахала меня в задницу. Не скрою, что часто я сама на это напрашивалась.

Оля стала разводить наши уроки, Катю она учила отдельно от меня, а меня от нее. Мне доставались уроки поз и различного подчинения. Со временем я стала такой блядью… Едва я входила домой и снимала одежду, как Катя говорила мне вылизать ее попку и письку, после чего трахала меня своей рукой. Ее рука свободно залазила в мою дырку, а вот Олина еще не могла. Зато Оля могла приказать мне встать раком у дивана, чтобы она сложила на меня ноги, и так я могла стоять по часу, после чего я получала свою серию оргазмов. Наверно поэтому у меня сложилось ощущение, что подчинение — это начало удовольствия. Чему училась Катя я не знала, она не говорила, а когда я спрашивала, она плевала в мой рот и била по попе, после чего одевала страпон и трахала меня в задницу. Не скрою, что часто я сама на это напрашивалась.

Оля сменила нам курс таблеток на уколы. И по прошествии нескольких недель, у меня и у Кати стала расти грудь. Касательно наших дырочек: Оля отводила Катю на депиляцию и фотоэпиляцию, чтобы полностью свести волосы на ее лобке. Мне же она сама стригла их и выбривала, мыла какими-то мазями. Из-за этих действий мой лобок очень сильно стал зарастать. Я обижалась на это, но Оля напоминала, что сучка тут одна и это не она. Приходилось много терпеть. Кате был сделан пирсинг в клиторе и пупке, мне в этом было отказано. Затем Кате Оля покупала очень красивые наряды, хоть и откровенные, мне же покупались больше закрытые наряды типа сарафана. Однако я ходила теперь без трусиков и лифчика постоянно. Меня это постоянно заводило, хоть в этом вопросе Катя завидовала мне, ей приходилось ходить в стрингах.

Оля сменила нам курс таблеток на уколы. И по прошествии нескольких недель, у меня и у Кати стала расти грудь. Касательно наших дырочек: Оля отводила Катю на депиляцию и фотоэпиляцию, чтобы полностью свести волосы на ее лобке. Мне же она сама стригла их и выбривала, мыла какими-то мазями. Из-за этих действий мой лобок очень сильно стал зарастать. Я обижалась на это, но Оля напоминала, что сучка тут одна и это не она. Приходилось много терпеть. Кате был сделан пирсинг в клиторе и пупке, мне в этом было отказано. Затем Кате Оля покупала очень красивые наряды, хоть и откровенные, мне же покупались больше закрытые наряды типа сарафана. Однако я ходила теперь без трусиков и лифчика постоянно. Меня это постоянно заводило, хоть в этом вопросе Катя завидовала мне, ей приходилось ходить в стрингах.

Наши вечера и обстановка в доме тоже изменились. Теперь мы с Катей спали на сдвинутых койках. Ольга каждый вечер выдавала нам игрушки по своему усмотрению, как для сна, так и для секса. На ночь Катя меня могла, как угодно использовать, я даже как то работала подставкой для пульта от телевизора. Я стояла перед ней задом, а она когда переключала каналы или меняла громкость, втыкала пульт мне в письку или задницу, причем резко и без предупреждения. За эту игру мы обе получили похвалу, Катя за идею, а я за послушание.

Наши вечера и обстановка в доме тоже изменились. Теперь мы с Катей спали на сдвинутых койках. Ольга каждый вечер выдавала нам игрушки по своему усмотрению, как для сна, так и для секса. На ночь Катя меня могла, как угодно использовать, я даже как то работала подставкой для пульта от телевизора. Я стояла перед ней задом, а она когда переключала каналы или меняла громкость, втыкала пульт мне в письку или задницу, причем резко и без предупреждения. За эту игру мы обе получили похвалу, Катя за идею, а я за послушание.

Поворот 5. — Девочки просыпайтесь! Катя, Сучка, ну что вы! — мы кое как выползли из под одеяла. И посмотрели на Олю. — Завтра приезжает ваш пап, вы что забыли? Сегодня все убрать и привести в порядок, чтобы вечером было все готово. Мы нехотя вылезли. Катя не постеснялась и сказала, что я сегодня все буду делать одна. Я обиделась на нее, но потом простила. Почти каждый час Катя выскакивала с какой-нибудь игрушкой и трахала меня, пока я не обканчивала пол под собой. Поэтому вроде все были при деле. Вечером пришла Оля и довела уборку до конца, попрятала все игрушки, выдала нам одежду на дни с папой. Он ведь пока не в нашем круге, а значит, не должен знать ни о чем. Потом мы с Олей сдвинули их с папой кровать и немного передвигали мебель в доме. Оля сказала, что каждый вечер мы должны подкрадываться к двери и при помощи зеркала смотреть за ней и отцом, это наше домашнее задание. Мы уже были покорными как никогда, поэтому отнеслись к этому серьезно. После приезда папы, все стало как в старые времена. Мы с Катей вновь стали сестрами, Оля была официально мамой, и еще папа, который проводил много времени в наши летние каникулы. Вечерами же, мы подглядывали за их спальней, как Оля насилует отца, не он ее, а именно она. Трахались они всегда долго, Оля нам старалась продемонстрировать все, как она отсасывает отцу, как она скачет на нем и как потом он добивает ее своей страстью. После каждого секса, Оля говорила с ним о прошедшем акте, и каждый раз отец восхищался ею. Мы все понимали правильно, секс делал отца счастливым, а значит и мы, будем делать наших мужчин счастливыми. Когда папа уехал, Оля объявила нам о том, что она уедет в командировку в Тайланд ближе к новому году и берет нас с собой. Мы сначала обрадовались, но она сказал, что там мы не будем отдыхать, а улучшать себя. После этого заявления мы много изучали и Тайланд и все сексуальные направления в мире. Мы и до этого знали, что в Тайланде очень много транссексуалов, но они по большей части мужчины. Оле же сказала, что эта сфере развивается и для женщин, поэтому мы не можем пропустить этот шанс.

Поворот 5. — Девочки просыпайтесь! Катя, Сучка, ну что вы! — мы кое как выползли из под одеяла. И посмотрели на Олю. — Завтра приезжает ваш пап, вы что забыли? Сегодня все убрать и привести в порядок, чтобы вечером было все готово. Мы нехотя вылезли. Катя не постеснялась и сказала, что я сегодня все буду делать одна. Я обиделась на нее, но потом простила. Почти каждый час Катя выскакивала с какой-нибудь игрушкой и трахала меня, пока я не обканчивала пол под собой. Поэтому вроде все были при деле. Вечером пришла Оля и довела уборку до конца, попрятала все игрушки, выдала нам одежду на дни с папой. Он ведь пока не в нашем круге, а значит, не должен знать ни о чем. Потом мы с Олей сдвинули их с папой кровать и немного передвигали мебель в доме. Оля сказала, что каждый вечер мы должны подкрадываться к двери и при помощи зеркала смотреть за ней и отцом, это наше домашнее задание. Мы уже были покорными как никогда, поэтому отнеслись к этому серьезно. После приезда папы, все стало как в старые времена. Мы с Катей вновь стали сестрами, Оля была официально мамой, и еще папа, который проводил много времени в наши летние каникулы. Вечерами же, мы подглядывали за их спальней, как Оля насилует отца, не он ее, а именно она. Трахались они всегда долго, Оля нам старалась продемонстрировать все, как она отсасывает отцу, как она скачет на нем и как потом он добивает ее своей страстью. После каждого секса, Оля говорила с ним о прошедшем акте, и каждый раз отец восхищался ею. Мы все понимали правильно, секс делал отца счастливым, а значит и мы, будем делать наших мужчин счастливыми. Когда папа уехал, Оля объявила нам о том, что она уедет в командировку в Тайланд ближе к новому году и берет нас с собой. Мы сначала обрадовались, но она сказал, что там мы не будем отдыхать, а улучшать себя. После этого заявления мы много изучали и Тайланд и все сексуальные направления в мире. Мы и до этого знали, что в Тайланде очень много транссексуалов, но они по большей части мужчины. Оле же сказала, что эта сфере развивается и для женщин, поэтому мы не можем пропустить этот шанс.

До нового года мы уже были большими девочками, даже, по мнению общества. Катя все чаще загуливала с мальчиками, Оля ее инструктировала. Примерно с октября Катя начала активно трахаться с тремя мальчиками из колледжа и двумя со стороны, причем все инкогнито. Я до сих пор помню, какая она была счастливая после первого секса. Весь вечер она говорила, что ее парень крутил и вертел ее как хотел. Она и так пришла все липкая между ног, а ее глаза горели. Теперь частенько она приходила и стирала свои мини-трусики от спермы. Оля гордилась ученицей, я завидовала черной завистью. Но Оля часто говорила, что мой час еще не настал, Катя шлюха, она должна наслаждаться и учиться, а я еще не готова, но потом я еще буду молить оставить меня в покое. Я не верила, но исправно вылизывала Катю, представляя, что облизываю член парня. — Катя, как ты относишься к футунари? — Катя мечтательно откинулась на стуле и раздвинув ноги стала гладить себя по клитору. — Не знаю, это же не правда. Суч, оближи меня, пососи мою кнопочку. — я слезла со стула и подползла к ней снизу. Сразу почувствовала запах, сестры и начала вылизывать ее соки с бедер и писи. — Хотя вообще интересно. — Я почему спрашиваю. Давай тебе клитор растянем? А то смотри, Сучке неудобно искать его. — А как? — Сначала помпой, у меня есть. — Оля улыбнулась, и мы пошли в спальню. До самой поездки в Тайланд, Оля растягивала Кате ее клитор. Помпа пару раз рвала ее капилляры в клиторе, но зато он очень скоро стал похож на небольшой пальчик, который при возбуждении тянулся, вперед натягивая, половые губки. Я вновь завидовала, но теперь меня наказывали воздержанием, поэтому молчала.

До нового года мы уже были большими девочками, даже, по мнению общества. Катя все чаще загуливала с мальчиками, Оля ее инструктировала. Примерно с октября Катя начала активно трахаться с тремя мальчиками из колледжа и двумя со стороны, причем все инкогнито. Я до сих пор помню, какая она была счастливая после первого секса. Весь вечер она говорила, что ее парень крутил и вертел ее как хотел. Она и так пришла все липкая между ног, а ее глаза горели. Теперь частенько она приходила и стирала свои мини-трусики от спермы. Оля гордилась ученицей, я завидовала черной завистью. Но Оля часто говорила, что мой час еще не настал, Катя шлюха, она должна наслаждаться и учиться, а я еще не готова, но потом я еще буду молить оставить меня в покое. Я не верила, но исправно вылизывала Катю, представляя, что облизываю член парня. — Катя, как ты относишься к футунари? — Катя мечтательно откинулась на стуле и раздвинув ноги стала гладить себя по клитору. — Не знаю, это же не правда. Суч, оближи меня, пососи мою кнопочку. — я слезла со стула и подползла к ней снизу. Сразу почувствовала запах, сестры и начала вылизывать ее соки с бедер и писи. — Хотя вообще интересно. — Я почему спрашиваю. Давай тебе клитор растянем? А то смотри, Сучке неудобно искать его. — А как? — Сначала помпой, у меня есть. — Оля улыбнулась, и мы пошли в спальню. До самой поездки в Тайланд, Оля растягивала Кате ее клитор. Помпа пару раз рвала ее капилляры в клиторе, но зато он очень скоро стал похож на небольшой пальчик, который при возбуждении тянулся, вперед натягивая, половые губки. Я вновь завидовала, но теперь меня наказывали воздержанием, поэтому молчала.

Поворот 6.

Поворот 6.

Когда мы прилетели в Тайланд, больше всего мучилась Катя, она была без секса с парнями больше трех дней и очень нуждалась в этом. Почти всю дорогу она стонала «Мама, мне нужно потрахаться, моя дырочка уже не может, попочка сожмется, с меня течет как из крана. Найди мне член… Ну ма-а-а-м… », в этой обстановке мы и приехали в Отель. Почти сразу Оля убежала на свою работу, а мы были предоставлены себе. Катя нацепила мне двойной страпон и еще один натянула на лицо, после чего я ее ебала около двух часов в самых разных позах. Потом роли поменялись. Меня так заводило, когда Катя наваливалась на меня, и мне в лицо тыкался член на ее голове, а в это время мои отверстия заняты самыми крупными членами в нашем арсенале. Самым большим наслаждением было кончать, в то время как Катя роняет на меня слюни и долбит мое горло членом. Вечером Катя убежала из Отеля, но когда пришла мама, она прибежала вся довольная и вонючая. Мама нас на ночь помыла и ввела нам уколы, сказав, что это последний раз, когда она нам их ставит. Мы немного расстроились, благодаря уколам мы имели круглые попки и груди четвертого размера, это смотрелось дико на наших мелких телах, но общество то не знает…

Когда мы прилетели в Тайланд, больше всего мучилась Катя, она была без секса с парнями больше трех дней и очень нуждалась в этом. Почти всю дорогу она стонала «Мама, мне нужно потрахаться, моя дырочка уже не может, попочка сожмется, с меня течет как из крана. Найди мне член… Ну ма-а-а-м… », в этой обстановке мы и приехали в Отель. Почти сразу Оля убежала на свою работу, а мы были предоставлены себе. Катя нацепила мне двойной страпон и еще один натянула на лицо, после чего я ее ебала около двух часов в самых разных позах. Потом роли поменялись. Меня так заводило, когда Катя наваливалась на меня, и мне в лицо тыкался член на ее голове, а в это время мои отверстия заняты самыми крупными членами в нашем арсенале. Самым большим наслаждением было кончать, в то время как Катя роняет на меня слюни и долбит мое горло членом. Вечером Катя убежала из Отеля, но когда пришла мама, она прибежала вся довольная и вонючая. Мама нас на ночь помыла и ввела нам уколы, сказав, что это последний раз, когда она нам их ставит. Мы немного расстроились, благодаря уколам мы имели круглые попки и груди четвертого размера, это смотрелось дико на наших мелких телах, но общество то не знает…

Утром мы пошли в клинику где работала мама, там она передала нас мед. персоналу и после того как нас осмотрели, пришла в нашу палату. — Ну крошечки мои, давайте прощаться со старыми телами, здесь все будет изменено и улучшено. Рекомендую последний раз вам поиграться с собой. — глаза ее тем не менее были довольными. Мы невольно забеспокоились, но Катя была смелее. — Мы не боимся мам, я давно чувствую себя самой свободной и я хочу получить все необходимое. — Сученька, а ты может, хочешь чего сказать? — Я не знаю, даже что меня ждет. Но что я могу попросить? — Ты хочешь стать настоящей сучкой, которую будут брать все и ты не переживала не из-за чего? — я кивнула. — Ну и молодец. Теперь девочки спите, я приду к вам после вашей реабилитации. Мама ушла, а нам поставили капельницы и вскоре мы уснули.

Утром мы пошли в клинику где работала мама, там она передала нас мед. персоналу и после того как нас осмотрели, пришла в нашу палату. — Ну крошечки мои, давайте прощаться со старыми телами, здесь все будет изменено и улучшено. Рекомендую последний раз вам поиграться с собой. — глаза ее тем не менее были довольными. Мы невольно забеспокоились, но Катя была смелее. — Мы не боимся мам, я давно чувствую себя самой свободной и я хочу получить все необходимое. — Сученька, а ты может, хочешь чего сказать? — Я не знаю, даже что меня ждет. Но что я могу попросить? — Ты хочешь стать настоящей сучкой, которую будут брать все и ты не переживала не из-за чего? — я кивнула. — Ну и молодец. Теперь девочки спите, я приду к вам после вашей реабилитации. Мама ушла, а нам поставили капельницы и вскоре мы уснули.

Просыпалась я часто, но по большей части, не более чем на минуту, потом образы стали превращаться в сон. В итоге я окончательно проснулась в нашем Отеле. Когда я села на постели, я стала прислушиваться к себе, хотелось спать и есть, но есть больше. Поэтому я вышла из комнаты и наткнулась на маму. — Суча, ты проснулась? Как ты себя чувствуешь? — мама обошла меня и потрогала бандажное белье, что было на мне. — Вроде нормально. Кушать хочется… — я немного похрипела. Что-то было не так с моим горлом и голосом, но что понять не могу. Однако мама внимания на это не обратила и повела меня кормить. В обед проснулась Катя. Такая же, как и я. Упакованная и вялая. Мама покормила ее, что-то говорила, но мы не слушали. А потом опять сон. Новый день я начала тихо. Сначала я расстегнула бандаж на груди, сразу две тяжелые сиськи выпали из него, и гордо воззрились сосками вверх. Я сразу ощупала их, это было так приятно, сосочки были немного больше, чем я запомнила, ареолы вообще расширились на пару сантиметров. Но мне это нравилось, грудь как у мамы. Потом я услышала звук за стеной, и затаилась, а когда убедилась что все в порядке — стала стягивать бандаж снизу.

Просыпалась я часто, но по большей части, не более чем на минуту, потом образы стали превращаться в сон. В итоге я окончательно проснулась в нашем Отеле. Когда я села на постели, я стала прислушиваться к себе, хотелось спать и есть, но есть больше. Поэтому я вышла из комнаты и наткнулась на маму. — Суча, ты проснулась? Как ты себя чувствуешь? — мама обошла меня и потрогала бандажное белье, что было на мне. — Вроде нормально. Кушать хочется… — я немного похрипела. Что-то было не так с моим горлом и голосом, но что понять не могу. Однако мама внимания на это не обратила и повела меня кормить. В обед проснулась Катя. Такая же, как и я. Упакованная и вялая. Мама покормила ее, что-то говорила, но мы не слушали. А потом опять сон. Новый день я начала тихо. Сначала я расстегнула бандаж на груди, сразу две тяжелые сиськи выпали из него, и гордо воззрились сосками вверх. Я сразу ощупала их, это было так приятно, сосочки были немного больше, чем я запомнила, ареолы вообще расширились на пару сантиметров. Но мне это нравилось, грудь как у мамы. Потом я услышала звук за стеной, и затаилась, а когда убедилась что все в порядке — стала стягивать бандаж снизу.

Я стояла у зеркала и не могла отвести взгляд. Оттуда на меня смотрела брюнетка с несоразмерной грудью, с широкими темными сосками, с жутко заросшей промежностью, крупной попкой, и очень стройная при всех названных переменах. Я подошла ближе к зеркалу и повернувшись растянула свои дурочки, почти сразу отпустила и повторила. В моих зарослях виднелась сочащаяся белесой жидкостью дыра, волосы с промежности зашли даже до ануса, но анус был странным, уже не колечко, а множество небольших складочек, розовый цветочек, а не попка. Я немного раздвинула волосы и повернулась опять. Дырка, которая раньше звалась писей, почти не прикрывалась, губки вокруг нее висели как лохмотья, длинные и мясистые, все было нежно розовым, дырочка красной, а все вокруг слегка коричневым. С одной стороны я была в растерянности, зачем мне такие отверстия, если я даже сексом не занимаюсь, но с другой… Катька сгорит от зависти. Кстати о Кате, я вышла из комнаты и пошла к ней. В номере на кровати сидела Катя и растирала себя между ног, она сидела ко мне спиной, поэтому я решила проявить инициативу, подошла сзади и схватила ее за грудь. Она сразу отозвалась стоном и упала на постель. Я сразу заметила, что у нее между ног.

Я стояла у зеркала и не могла отвести взгляд. Оттуда на меня смотрела брюнетка с несоразмерной грудью, с широкими темными сосками, с жутко заросшей промежностью, крупной попкой, и очень стройная при всех названных переменах. Я подошла ближе к зеркалу и повернувшись растянула свои дурочки, почти сразу отпустила и повторила. В моих зарослях виднелась сочащаяся белесой жидкостью дыра, волосы с промежности зашли даже до ануса, но анус был странным, уже не колечко, а множество небольших складочек, розовый цветочек, а не попка. Я немного раздвинула волосы и повернулась опять. Дырка, которая раньше звалась писей, почти не прикрывалась, губки вокруг нее висели как лохмотья, длинные и мясистые, все было нежно розовым, дырочка красной, а все вокруг слегка коричневым. С одной стороны я была в растерянности, зачем мне такие отверстия, если я даже сексом не занимаюсь, но с другой… Катька сгорит от зависти. Кстати о Кате, я вышла из комнаты и пошла к ней. В номере на кровати сидела Катя и растирала себя между ног, она сидела ко мне спиной, поэтому я решила проявить инициативу, подошла сзади и схватила ее за грудь. Она сразу отозвалась стоном и упала на постель. Я сразу заметила, что у нее между ног.

У Кати между ее губок, торчал крупный клитор, причем не столько длинный, сколько толстый. Фактически у нее была головка члена на месте клитора, и она не могла отпустить ее. Едва она меня увидела, сразу стала молить меня помочь ей. Я сразу забыла о хвастовстве и перелезла через нее. Катина пизда, другим словом это не назвать, была крупной, пиздой, и очень красивой. А вот клитор был поистине огромным, я сразу вцепилась в него губами и начала сосать, он напоминал мне крупную клубнику, нежную на ощупь. И когда я начала его сосать и облизывать, он начал еще больше расти и подрагивать, и не останавливалась, продолжала ласкать его языком, представляя, что это член моего мужа, я так сильно увлеклась, что не заметила, что он вытянулся и был уже пять сантиметров. Я насаживала свой рот на эту прелесть и все больше втягивала его в рот. И тут Катя начала кончать… на мой подбородок брызнули ее выделения, а в рот ударила тугая струя. От такого поворота я сразу отстранилась и получила еще одну струю в лицо. Мама пришла через час, когда я пришла в себя, а Катя успокаивала и благодарила меня. Мама сказала нам собраться в зале, где зачитала, что с нами было. 1. Кате хирургически растянули клитор и посадили на какие-то мышцы, поэтому ее клитор в момент сильной стимуляции вытягивался и наполнялся кровью. Помимо этого часть ее выделений не вытекает из дырочки, а скапливается в отдельном мешочке, что позволяет ей кончать и стимулировать клитор прямо-таки изнутри. 2. Мне расширили мою дырочку и растянули все эрогенные зоны почти по всей внутренней поверхности. Клитор немного вытянули. Попку мою перешили почти полностью. То, что я видела снаружи — есть очень нежные ткани, они не столь сильные, чтобы сжиматься по моей воле или усилию, но способны доставить огромное удовольствие мне и моему будущему партнеру. 3. Мне сломали хрящи в горле, что не мешает мне в жизни, но очень поможет при оральном сексе. Кате сделали тоже самое, но не так сильно. 4. Мне перешили матку, теперь мое влагалище намного длиннее, а вход в матку не преграда, а лишь помеха, поэтому из меня и течет липкая молочная жижа. Кишечник вроде тоже трогали, но ничего сделать конкретного не смогли.

У Кати между ее губок, торчал крупный клитор, причем не столько длинный, сколько толстый. Фактически у нее была головка члена на месте клитора, и она не могла отпустить ее. Едва она меня увидела, сразу стала молить меня помочь ей. Я сразу забыла о хвастовстве и перелезла через нее. Катина пизда, другим словом это не назвать, была крупной, пиздой, и очень красивой. А вот клитор был поистине огромным, я сразу вцепилась в него губами и начала сосать, он напоминал мне крупную клубнику, нежную на ощупь. И когда я начала его сосать и облизывать, он начал еще больше расти и подрагивать, и не останавливалась, продолжала ласкать его языком, представляя, что это член моего мужа, я так сильно увлеклась, что не заметила, что он вытянулся и был уже пять сантиметров. Я насаживала свой рот на эту прелесть и все больше втягивала его в рот. И тут Катя начала кончать… на мой подбородок брызнули ее выделения, а в рот ударила тугая струя. От такого поворота я сразу отстранилась и получила еще одну струю в лицо. Мама пришла через час, когда я пришла в себя, а Катя успокаивала и благодарила меня. Мама сказала нам собраться в зале, где зачитала, что с нами было. 1. Кате хирургически растянули клитор и посадили на какие-то мышцы, поэтому ее клитор в момент сильной стимуляции вытягивался и наполнялся кровью. Помимо этого часть ее выделений не вытекает из дырочки, а скапливается в отдельном мешочке, что позволяет ей кончать и стимулировать клитор прямо-таки изнутри. 2. Мне расширили мою дырочку и растянули все эрогенные зоны почти по всей внутренней поверхности. Клитор немного вытянули. Попку мою перешили почти полностью. То, что я видела снаружи — есть очень нежные ткани, они не столь сильные, чтобы сжиматься по моей воле или усилию, но способны доставить огромное удовольствие мне и моему будущему партнеру. 3. Мне сломали хрящи в горле, что не мешает мне в жизни, но очень поможет при оральном сексе. Кате сделали тоже самое, но не так сильно. 4. Мне перешили матку, теперь мое влагалище намного длиннее, а вход в матку не преграда, а лишь помеха, поэтому из меня и течет липкая молочная жижа. Кишечник вроде тоже трогали, но ничего сделать конкретного не смогли.

Мы сидели, открыв рты, для чего было над нами так издеваться? Мама же с истерикой сказала, что она старалась для нас, а мы суки неблагодарные. Отпуск наш заканчивается сегодня же. После этого она уехала из отеля. Все остальное я помню плохо. Мы вернулись домой, и не смотря на остаток каникул никуда не ходили. Я привыкала к своим дыркам, Катя сильно в этом помогала, ее клитор сам собой не поднимался, и даже руки не могли его вытянуть из ее тела, а вот мой ротик мог, поэтому Катя домогалась меня по три раза на дню. Ходить в туалет мне было всегда весело, если раньше я чувствовала поступление кала к анусу, то теперь это было чем то другим, можно было засунуть в меня руку и не найти ничего такого, но вот на унитазе, да напрягшись, все шло как по маслу, точнее проходило какой-то поворот и потом на выход. А в момент выхода я получала такую яркую стимуляцию, что стонала каждый раз. Течь из моих девочек шла постоянно, тампоны во мне не держались, поэтому я запихивала в себя клок ваты, которого хватало на три часа. Катя маялась намного больше. Мама перестала с ней заниматься и ссылалась на работу. Она боялась ходить к мальчикам, не зная, какая у них может быть реакция. Такой клитор как у нее можно было бы спрятать мне, но у нее лобок был чистым как попка младенца.

Мы сидели, открыв рты, для чего было над нами так издеваться? Мама же с истерикой сказала, что она старалась для нас, а мы суки неблагодарные. Отпуск наш заканчивается сегодня же. После этого она уехала из отеля. Все остальное я помню плохо. Мы вернулись домой, и не смотря на остаток каникул никуда не ходили. Я привыкала к своим дыркам, Катя сильно в этом помогала, ее клитор сам собой не поднимался, и даже руки не могли его вытянуть из ее тела, а вот мой ротик мог, поэтому Катя домогалась меня по три раза на дню. Ходить в туалет мне было всегда весело, если раньше я чувствовала поступление кала к анусу, то теперь это было чем то другим, можно было засунуть в меня руку и не найти ничего такого, но вот на унитазе, да напрягшись, все шло как по маслу, точнее проходило какой-то поворот и потом на выход. А в момент выхода я получала такую яркую стимуляцию, что стонала каждый раз. Течь из моих девочек шла постоянно, тампоны во мне не держались, поэтому я запихивала в себя клок ваты, которого хватало на три часа. Катя маялась намного больше. Мама перестала с ней заниматься и ссылалась на работу. Она боялась ходить к мальчикам, не зная, какая у них может быть реакция. Такой клитор как у нее можно было бы спрятать мне, но у нее лобок был чистым как попка младенца.

К началу занятий в колледже мама привела домой крупного ротвейлера и сказала, что купила его еще до начала наших операций, поэтому он слушается только ее, а мы должны его любить. Несмотря на ситуацию, мама стала с нами общаться, как и раньше. Она собрала нас и все построила заново: — Кать, ты у нас теперь девушка очень видная, поэтому мальчиков выбирай основательнее, запомни, чем больше он извращенец в постели, тем больше шансов, что он будет с тобой, так как его сможешь удовлетворить только ты, но дело в принципе твое, ты же свободная. И замуж выходить тебе. — она помогла Кате запихнуть ее сиськи в топик и подобрала ей трусики с сюрпризом, там был вырез на самом главном месте. — Теперь ты Сучка, белье ты не носишь, как и раньше, зачем суке белье, вату с собой брать я тебе запрещаю. Здесь свобода воли уже за тобой, но не позорь меня на учебе. Вечером я тебе устрою любовный сюрприз. Далее колледж. Как я смогла понять, Катя успела потрахаться два раза на переменах, мальчики ее заждались. А вот мне было трудно, я еще дома выбрала пробку дома и заткнула себя, но проблема была не столько в герметичности этого подхода, проблема была в объемах. Каждую перемену я выходила в туалет и вытаскивала пробку, вслед за которой выливался целый стакан моих выделений. Но как то пережили. В группе наши перемены тоже заметили, и многие девочки спрашивали, как мы умудрились за наш отдых так сиськи подтянуть? Мы отмалчивались и говорили что наша мама самая умная. Катька даже показывала их девочкам и доказывала, что это не силикон.

К началу занятий в колледже мама привела домой крупного ротвейлера и сказала, что купила его еще до начала наших операций, поэтому он слушается только ее, а мы должны его любить. Несмотря на ситуацию, мама стала с нами общаться, как и раньше. Она собрала нас и все построила заново: — Кать, ты у нас теперь девушка очень видная, поэтому мальчиков выбирай основательнее, запомни, чем больше он извращенец в постели, тем больше шансов, что он будет с тобой, так как его сможешь удовлетворить только ты, но дело в принципе твое, ты же свободная. И замуж выходить тебе. — она помогла Кате запихнуть ее сиськи в топик и подобрала ей трусики с сюрпризом, там был вырез на самом главном месте. — Теперь ты Сучка, белье ты не носишь, как и раньше, зачем суке белье, вату с собой брать я тебе запрещаю. Здесь свобода воли уже за тобой, но не позорь меня на учебе. Вечером я тебе устрою любовный сюрприз. Далее колледж. Как я смогла понять, Катя успела потрахаться два раза на переменах, мальчики ее заждались. А вот мне было трудно, я еще дома выбрала пробку дома и заткнула себя, но проблема была не столько в герметичности этого подхода, проблема была в объемах. Каждую перемену я выходила в туалет и вытаскивала пробку, вслед за которой выливался целый стакан моих выделений. Но как то пережили. В группе наши перемены тоже заметили, и многие девочки спрашивали, как мы умудрились за наш отдых так сиськи подтянуть? Мы отмалчивались и говорили что наша мама самая умная. Катька даже показывала их девочкам и доказывала, что это не силикон.

Домой я пришла одна. Ротвейлер по кличке Дог встретил меня равнодушным взглядом и ушел на постель мамы. А я разделась и пошла в комнату. Там была записка от мамы, а под ней маленькая клизма с тонкой и длинной трубкой. В записке была надпись: «Всунь в уретру до конца и влей, доча!». Я только качнула головой, облокотилась одной рукой на стол и засунув край тонкой трубки в свой мочеток до предела — нажала. Было не больно, но ощущения все же не приятные. Пару капель вылетели из меня, и я их спокойно размазала по промежности. Услыша

Домой я пришла одна. Ротвейлер по кличке Дог встретил меня равнодушным взглядом и ушел на постель мамы. А я разделась и пошла в комнату. Там была записка от мамы, а под ней маленькая клизма с тонкой и длинной трубкой. В записке была надпись: «Всунь в уретру до конца и влей, доча!». Я только качнула головой, облокотилась одной рукой на стол и засунув край тонкой трубки в свой мочеток до предела — нажала. Было не больно, но ощущения все же не приятные. Пару капель вылетели из меня, и я их спокойно размазала по промежности. Услыша

912

912